Оружие юга - Гарри Тертлдав

— Я принимаю эти условия. — Рот Линкольна скривился при этих словах, будто они были вымоченными в уксусе. — Не были бы вы так добры, изложить их в письменном виде, чтобы предотвратить любое недоразумение?

Ли сунул руку в карман жилета.

— У меня есть ручка и бумага с собой. Могу ли я попросить у вас чернила?

Линкольн показал ему на стол у стены. Ли нагнулся, чтобы воспользоваться чернильницей и быстро написал. Закончив, он передал лист президенту Соединенных Штатов.

Линкольн быстро прочитал набросанную пару абзацев.

— Все, как вы сказали, генерал. Не будете ли вы достаточно любезны, чтобы одолжить мне вашу ручку? — Он поставил свою подпись рядом с Ли. — А теперь позвольте мне получить второй экземпляр.

Ли оторвал оригинал и дал Линкольну лист под ним. Федеральный президент сложил его и спрятал, уже не читая. Ли склонил голову.

— Если позволите, я пойду?

— Вам не нужно ждать моего разрешения, — сказал Линкольн с оттенком горечи. — Завоеватели обычно ведут себя, как им заблагорассудится.

— В истории никогда еще не было человека, который меньше хотел бы быть завоевателем, чем я.

— Может быть и так, но история отметит вас, как одного из них.

Ли и Линкольн вместе шли к двери приемной. Линкольн открыл ее и жестом проводил его. В прихожей снаружи, штабные офицеры Ли стояли, беседуя, достаточно дружелюбно, с парой молодых мужчин в штатском. Все головы повернулись к генералу и президенту. Никто не спросил, но один вопрос был виден в глазах всех. Ли сказал: — Мы заключили перемирие, господа.

Его помощники закричали и захлопали в ладоши. Двое мужчин в гражданских костюмах также улыбнулись, но более неуверенно. Их взгляд обратился к Линкольну.

— Я не вижу хороших перспектив для продолжения этой войны, — сказал тот.

Если голос Ли звучал радостно, то Линкольна — траурно. Ли представил, что бы он чувствовал, вручая свою саблю генералу Гранту в завоеванном Ричмонде. Фальшиво бодрым голосом, Линкольн продолжил: — Генерал Ли, позвольте мне представить моих секретарей, мистера Джона Хэя и мистера Джона Николаи. Это хорошие парни. Они должны гордиться встречей с героем-победителем…

— Это уж чересчур, — запротестовал Ли. Он пожал руку каждому секретарю. — Рад с вами познакомиться, господа.

— Рад познакомиться с вами тоже, генерал Ли, хотя я бы предпочел сделать это при других обстоятельствах, — смело заявил Хэй.

— А пришлось здесь, сэр… — начал было Уолтер Тейлор.

Ли поднял руку, чтобы унять гнев своего помощника.

— Он говорит так, как думает, майор. Вы бы поступили иначе, будь наше дело проиграно?

— Полагаю, нет, — скрепя сердце, сказал Тейлор.

— Ну вот то-то же. — Ли повернулся к Линкольну. — Господин президент, прошу меня извинить, я хотел бы объявить благую весть о нашем соглашении, объявляющем перемирие между храбрыми мужчинами, которые так долго ждали этого последние три года.

— Я пойду с вами, если вы не возражаете, — сказал Линкольн. — Если уж так случилось, мы должны проявить добрую волю — и пусть они увидят нас в согласии.

Удивленный, но довольный, Ли кивнул. Толпа ободранных конфедератов на лужайке Белого дома возросла более чем в два раза с тех пор, как он пошел на переговоры с Линкольном. Деревья были усеяны людьми, которые взобрались на них, чтобы лучше видеть. Вдали изредка гремели пушки и стреляли винтовки. Ли тихо сказал Линкольну: — Не могли бы вы отправить ваших часовых, под флагом, донести известия о перемирии на федеральные позиции, по-прежнему обстреливающие моих людей?

— Я позабочусь об этом, — пообещал Линкольн. Он указал на солдат в сером, которые заметно успокоились, когда Ли вышел. — Похоже, у меня и без них будет достаточно охранников, даже если их мундиры неправильного цвета.

Немногие люди могли бы пошутить так в таких условиях. Уважая федерального президента за его мужество, Ли возвысил голос:

— Солдаты армии Северной Вирджинии, после трех лет напряженной борьбы, мы добились того, ради чего взяли в руки оружие.

Он не стал продолжать. В один голос, все солдаты начали выражать своими криками радость и облегчение. Нескончаемые волны шума неслись на него, как прибой в бурном море. Мятые кепи и шляпы летали по воздуху. Солдаты подпрыгивали, стучали по плечам друг друга, выкидывали неуклюжие коленца в танце, целовали бородатые, грязные лица друг друга. Ли почувствовал, как его собственные глаза увлажняются. Важность произошедшего только сейчас по-настоящему начала доходить до него.

Авраам Линкольн отвернулся от ликующих южан. Ли увидел, что его впалые щеки были влажными. Он положил руку на плечо Линкольна.

— Мне очень жаль, господин президент. Может быть, вам не следовало выходить со мной?

— Вы думаете, я не услышал бы их там? — спросил Линкольн.

Ли не знал, что сказать в ответ. Он посмотрел на нижнюю ступеньку, где спокойно, посреди этого хаоса, стоял Странник. Поклонившись Линкольну, он спустился по лестнице к своей лошади. Как он уже сказал президенту США, у него было еще одно дело в Вашингтоне.

Стяги Союза и Конфедерации не развевались над зданием, куда поехал Ли. Здесь не было толп солдат, кроме небольшой группы, выделенной для его охраны. Тем не менее, после Белого дома, это двухэтажное строение с флагом Юнион Джек на крыше, было самым важным местом в этом городе для Юга.

Он подошел к входной двери, стукнул один раз полированным медным молотком и стал ждать. На британское посольство у него не было права завоевателя. Его офицеры штаба спешились с коней, но не могли себе позволить последовать за ним.

Дверь открылась. Пожилой, с обширной лысиной мужчина в униформе, взглянул на него. — Вы, должно быть, генерал Ли? — спросил он. Его акцент был мягким, слегка отличающимся от вирджинского наречия Ли.

— Да, это я, — сказал Ли, поклонившись. — Я хотел бы отдать дань уважения лорду Лайону, если это возможно.

— Он ждет вас, сэр, — сказал пожилой мужчина. — Прошу следовать за мной.

Он провел Ли вниз по длинному коридору, мимо несколько кабинетов, где посольские руководители вышли, чтобы посмотреть на него, затем провел в кабинет.

— Ваше сиятельство, известный генерал Конфедерации Роберт Э. Ли. Генеральный лорд Ричард Лайон.

— Спасибо, Хигнетт. Вы можете идти.

Британский посланник в США поднялся с кресла, чтобы пожать Ли руку.

— Я рад встретиться с вами снова, ваше превосходительство, — искренне сказал Ли. Конфедерация пыталась получить британское признание еще до начала войны с Союзом.

— Генерал Ли, — пробормотал лорд Лайон. Он был в возрасте ближе к пятидесяти, с круглым, очень красным лицом, темными волосами и бакенбардами, и почти столь же темными кругами под глазами. Элегантно сшитый костюм почти скрывал его полноту. — Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, генерал. Вы действительно самый знаменитый человек в наше время.