Том 12. Матиас Шандор. ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ - Жюль Верн

Здесь, в заливе Большой Сирт, в тридцати милях к юго-западу от вилайета Бенгази, который расположен вблизи побережья, внимание доктора привлек остров Антекирта. Его прозвали так потому, что он расположен перед группами Сиркитских, или Киртитских островов[8]. У доктора сразу же возникла мысль сделать остров своим поместьем, и, еще прежде чем вступить во владение островом, он уже присвоил себе имя Антекирт, - имя, слава которого вскоре разнеслась по всему Старому Свету.

Доктор выбрал этот остров по двум причинам. Во-первых, он был достаточно обширен - его окружность равнялась восемнадцати милям, это позволяло разместить всех, кого доктор намеревался сюда пригласить, а холм высотою в восемьсот футов, венчающий остров, доминировал над заливом, и оттуда были видны даже берега Киренаики; остров орошался источниками и был достаточно плодороден, так что тут могло прокормиться несколько тысяч жителей. Вдобавок остров был расположен в глубине залива, знаменитого своими штормами, которые в доисторические времена оказались роковыми для аргонавтов. Аполлоний Родосский, Гораций, Вергилий, Проперций, Сенека, Валерий Флакк, Лукиан и многие другие, уже не поэты, а географы - Полибий, Саллюстий, Страбон, Мела, Плиний, Прокопий - отметили гибельные особенности этого моря, воспев или описав Сирты, вполне заслуженно прозванные «завлекающими».

Именно такое владение и требовалось доктору. Он приобрел его за весьма значительную сумму, приобрел в полную собственность, не взяв на себя никаких феодальных или иных обязательств. Купчая была утверждена султаном и предоставляла владельцу Антекирты все права полновластного хозяина.

Уже целых три года доктор жил на этом острове. Около трехсот семей европейцев и арабов, которых он пригласил сюда, обещав им счастливую жизнь, образовали небольшую колонию, в которой насчитывалось около двух тысяч человек. То были не рабы и даже не подданные, а просто люди, всецело преданные своему начальнику и полюбившие уголок земного шара, который стал их новой отчизной.

Мало-помалу было организовано постоянное управление с милицией, предназначенной для защиты острова; образовалась группа чиновников, избранных из числа самых почтенных граждан; но чиновникам почти не приходилось пользоваться своими полномочиями» Затем по чертежам, которые доктор выписал с лучших верфей Англии, Франции и Америки, был построен превосходный флот - пароходы, моторные яхты, катеры, или «электро», предназначенные для спешных выездов в различные пункты Средиземного моря. Одновременно на Антекирте приступили к сооружению укреплений, но работы эти еще не были окончены, хотя доктор и очень торопился с ними, имея для этого серьезные основания.

Значит, у Антекирты был в районе Сирта какой-то враг, которого можно было опасаться? Да, был. Некая грозная секта, вернее, объединение пиратов, с завистью и неприязнью наблюдала, как неведомый пришелец создает колонию неподалеку от ливийских берегов.

Это было мусульманское братство, созданное Сиди-Мохамедом Бен-Али-эс-Сенуси. В тог год, тысяча трехсотый год хиджры, братство было особенно могущественно и насчитывало около трех миллионов сторонников. Этим движением был охвачен целый ряд вилайетов, мощные отряды синуситов можно было встретить в Египте, в европейской и азиатской части Оттоманской империи, в областях Баеле и Тубу, в Восточном Судане, Тунисе, Алжире, Марокко, в независимой Сахаре - вплоть до Западного Судана. А в Триполитании и Киренаике секта была еще могущественнее. Она представляла постоянную угрозу для всех европейских предприятий и учреждений, находящихся в Северной Африке, угрозу для чудесного Алжира, которому суждено стать богатейшей в мире страной, и в особенности - для острова Антекирты, как читатель скоро убедится. Поэтому необходимо было вооружиться всеми современными средствами обороны.

Вот что узнал Петер из рассказа доктора; но это было еще не все. Его перевезли на остров Антекирту, в залив Большой Сирт, далекий уголок Старого Света, отделенный сотнями лье от Рагузы, где Петер покинул два существа, которых он никогда не забудет: мать и Саву Торонталь.

Потом доктор кратко рассказал о своей жизни на острове. Принимая меры, чтобы обезопасить остров от нападений, стараясь по возможности использовать богатства почвы, стараясь удовлетворить материальные и духовные потребности колонистов, он в то же время внимательно следил за судьбой своих старых друзей, которых он никогда не терял из вида, в том числе и госпожу Батори, ее сына и Борика, которые переселились из Триеста в Рагузу.

Теперь Петер узнал, почему яхта «Саварена» прибыла в Гравозу при обстоятельствах, возбудивших у местных жителей такое острое любопытство, почему доктор нанес визит госпоже Батори, узнал о том, что деньги, предложенные госпоже Батори, были ею отклонены, узнал, как доктор подоспел во-время, чтобы вырвать Петера из могилы, где он спал магнетическим сном.

- Да, сын мой, я спас тебя, когда ты, окончательно потеряв голову, пошел на самоубийство!

Услыхав это слово, Петер в порыве негодования приподнялся на постели.

- Самоубийство? - вскричал он. - Неужели вы поверили, что я сам нанес себе рану?

- А что же, Петер... в минуту отчаяния...

- Отчаяние! Да, я был в отчаянии! Я думал, что даже вы, друг моего отца, покинули меня, покинули после того, как дали мне обещания, которых я не просил у вас! Да, я был в отчаянии! Да, я и сейчас в отчаянии. Но даже и впавшим в отчаяние господь запрещает самоубийство. Он велит им жить... для того чтобы отомстить!

- Нет! Чтобы наказать, - поправил его доктор. - Но кто же ранил тебя?

- Человек, которого я ненавижу, - отвечал Петер, - человек, которого я случайно встретил в тот вечер на безлюдной дороге у городской стены. Может быть, он подумал, что я сам брошусь на него... Но он опередил меня... Он нанес мне удар... человек этот - Саркани, это...

Петер не в силах был договорить. При мысли об этом негодяе, который стал мужем Савы, разум его помрачился, глаза закрылись, и казалось, он вот-вот умрет, словно рана его вновь раскрылась.

В одно мгновение доктор привел его в чувство и, глядя на несчастного, прошептал:

- Саркани! Саркани!

После перенесенного нервного потрясения Петеру следовало бы немного отдохнуть, но ему было не до отдыха.

- Доктор, - сказал он. - Вы мне обещали, что сначала расскажете историю доктора Антекирта с того момента, как граф Матиас Шандор бросился в волны Адриатики...

- Да, Петер.

- А потом расскажете о графе Матиасе Шандоре то, что мне о нем еще неизвестно.

- У тебя хватит сил меня выслушать?

- Говорите!

- Хорошо! - ответил доктор. - Лучше покончить с этими тайнами, которые ты имеешь право знать, покончить с теми ужасами, которыми полно прошлое, чтобы больше уже никогда не возвращаться к ним! Петер! Неужели ты мог подумать, что если я уехал из Гравозы, значит я бросил тебя? Слушай же! Потом суди обо мне сам!