Америка — как есть - Владимир Романовский

Поэтому скандал с Левински — и есть самое интересное в восьмилетнем правлении Клинтона. И, очевидно, самое важное. Как всегда, самое важное интерпретируется неправильно, и основные аспекты игнорируются.

Что ж такого сделал негодяй Клинтон, и почему его вообще об этом посмели спросить в лоб?

Вроде бы расследовалось именно дело с инвестиционными махинациями, и глава комиссии задал вроде бы не относящийся к делу вопрос — а не было ли у вас, господин Президент, сексуальных отношений со стажеркой в Белом Доме Моникой Левински? И Клинтон под присягой сказал, что не было.

Потом его долго мурыжили, и издевательство это показывали по телевидению. Есть ли отношения с Левински? Клинтон сказал — зависит от определения слова «есть». Потел и прятал глаза. То есть, не прятал, но очень хотел прятать.

Собственно, дамы и господа, что происходит?

Большинство американских президентов, если поворошить историю, были именно жеребцы, начиная с Вашингтона. А Кеннеди специально, вроде бы, даже добавочные слухи о самом себе распускал по этому поводу. Что ж случилось такое, что какой-то ухарь вдруг задает вопрос Президенту Соединенных Штатов — а не состоите ли вы в связи? И почему Президент мнется, а не пожимает плечами?

По статистике, около семидесяти процентов женатых американцев изменяют женам. Я не говорю, что это хорошо. Я говорю, что так есть. Где ж это у нас в Конституции сказано, что Президенту положено принадлежать к меньшинству и не положено иметь любовницу? И что он обязан отвечать на вопросы, касающиеся его личных отношений с любовницей? (Что любовница оказалась сволочь — это другой вопрос. Девушка себе на уме, мисс Левински не отдала в чистку платье, на котором потом обнаружили сперму Президента! Да еще подружка ейная разговоры записывала телефонные! Но — это несущественно).

Что должен был сказать на месте Клинтона не окончательный бюрократ-функционер-говорящая-машинка? Мамма мия, каждый нормальный американец знает совершенно точно, что он, Клинтон, должен был сказать.

Ну, например:

Да, у меня есть любовница. И вы, сэр, поступили бестактно, вмешавшись в мою личную жизнь и сделав эти сведения достоянием публики. У вас самого нет ли любовницы? Ах, нет. Жаль. Рекомендую. Очень способствует.

А если бы дурак продолжал бы настаивать, можно было бы продолжить — как уж было сказано:

А разве в Конституции написано, что в отношении Седьмой Заповеди Президент должен быть безупречен? Где же, не подскажете ли, какой пункт, какой параграф? Или это в Поправках где-то?

После такого ответа все вопросы были бы тут же сняты. И бедная Моника, девушка в теле, снесла бы наконец платье в чистку! А так платье отдать пришлось, оно теперь висит где-то, как экспонат, уж не помню где.

Может, Клинтону нельзя было так сказать? Может, он щадил чувства жены? Вы эту жену видели? Можно ли предположить, что она о похождениях мужа ничего не знала до скандала? Ну, тогда, может, чувства дочери он щадил? Если бы щадил, то дал бы такой возмущенный отпор спрашивающим, что те и думать бы забыли, как такие вопросы задавать лидеру страны.

Нет, дело не в этом. А в том, что…

Ну, во-первых, есть — личность Клинтона. Вот он отработал свои два срока, вот он свободный человек — и пишет книгу. Что на него могут быть покушения — исключено, он никому не опасен и ни с кем не враждует. Что его не выберут снова Президентом — так ведь в любом случае не выберут, после Франклина Рузвельта принята была поправка, ограничивающая амбициозных граждан двумя сроками в Белом Доме. Так — напиши хоть несколько слов правды в этой самой книге. Ведь она, такая книга, тут же станет супер-бестселлером! Разойдется миллиардным тиражом! Читать будут даже эскимосы в Гренландии! Но нет — в книге та же бюрократическая жвачка, то же тупое лицемерие, та же скука. Не человек — машинка на батарейках.

И есть еще кое-что.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. ВИДОИЗМЕНЕННЫЕ ПОРОКИ

Началось все, конечно, со СПИДа, это был главный толчок, но не будь его — было бы что-нибудь другое. Просто — продолжалось завинчивание гаек, по всему миру, а такое завинчивание гаек без ханжества не обходится.

Рудольф Джулиани, мэр Нью-Йорка, «обуздавший преступность», запретивший курить в ресторанах и так далее, продолжал хотеть деятельности. И занялся Таймз Сквером.

Проституция в Соединенных Штатах не запрещена федерально. Действуют запреты на территориях самих штатов, но не везде. Например, в Неваде — официальные публичные дома, проститутки платят налоги.

В Нью-Йорке древняя эта профессия всегда пользовалась пристальным вниманием публики. Идешь, к примеру, вечером — по южной части Парк Авеню… или по Лексингтон… или в переулок заходишь там же… или в Чертовой Кухне (Hell's Kitchen), в районе Одиннадцатой, бывший ирландский район, ныне брошеный… стоят они себе вдоль тротураров, жрицы продажной любви. По Таймз Скверу они не стояли, в Таймз Сквере и на прилегающей Сорок Второй Улице были стриптизы, секс-шоу всех мастей, порнокинотеатры и прочее. Там, правда, подвязались специалистки, выискивая в толпе зрителей наиболее возбужденных и готовых платить. Но было четкое разделение — в Таймз Сквере показ, на Лексингтон — дело.

Все это было, конечно, низкого пошиба. Желающие более утонченных, менее механических развлечений обращались в не особенно скрывающиеся публичные дома. Чем выше цена, тем выше класс. Все как везде.

Джулиани стал издавать один за другим законы и организовывать одну за другой облавы. Сперва проститутки исчезли с Лексингтон. Затем из Чертовой Кухни. Затем в проституток стали рядиться женщины-полицейские, из тех, кто покрасивее, и устраивать облавы собственно на клиентов, у которых конфисковали автомобили, а чтобы заполучить драндулет обратно, нужно было заплатить штраф в размере около двух тысяч долларов. Затем стали закрывать стриптизы и пип-шоу. Проституция затаилась, ушла глубоко в подполье. В отличие от искусства, подполье проституции расположилось в дорогих частных квартирах. Джулиани не уничтожил проституцию вообще — это невозможно, конечно же. Он убрал с улиц дешевую проституцию.

Следует заметить, что многие из уличных проституток были наркоманками. Новое поколение менее склонно к наркомании по нескольким причинам — но связано это все с той же компьютерной революцией. То бишь, потенциальных уличных проституток стало меньше.

Затем Джулиани закрыл порнокинотеатры на Сорок Второй. Некоторое время брошенные здания стояли пустые, и их хозяева придумали их сдавать — по дешевке, поэтажно. Это потому, что здания подлежали сносу.

Спрашивается, почему? А все очень просто. Здания купила компания Уолт Дизни. Около года в зданиях обитались художники, скульпторы, и еще всякая богемная шантрапа. Потом их выперли, и здания — частично реконструировали, частично снесли. И Таймз Сквер, и Сорок Вторая начали быстро приобретать совершенно новый вид, совершенно новую окраску. Остался сверкающий и переливающийся неон — Таймз Сквер по-прежнему блистал по ночам, блистает и сейчас. Но репутация самого злачного места на планете ушла. В Таймз Сквере сейчас — дорогие отели для туристов, универмаги для туристов, ширпотребные рестораны для туристов, театры — тоже для туристов. И для детей. Например, в одном из новых театров идет мюзикл, поставленный по фильму «Король-Лев». Сорок Вторая между Таймз Сквером и Восьмой Авеню стала настолько туристко-стерильной, что компания Мадам Тюссо открыла там филиал. Толпы туристов, очень многие с детьми, в легендарном Таймз Сквере. Ни стриптизов, ни порнокинотеатров. Ни злачных магазинчиков, продающих специальные, «дилетантские» видео. Ни пип-шоу. Район стал скучным, официозным, стерильным. Относительно безопасным. И как-то грустно. Что-то не так в мире, что-то происходит.

Вот в Париже, к примеру — идешь по Сен-Дени в начале девяностых. Стоят девки по обеим сторонам. Много красивых. Сегодня идешь — тоже стоят (проституция в Париже — легальная) — но такие жуткие мымры и коровы, что просто плакать хочется. Куда девали красивых? Не знаю. И я ведь точно помню — были красивые. Черты лица некоторых запомнил, нарисовать могу. А?

Разврата не стало меньше. Проституции не стало меньше. Но все это убрали с глаз долой, стали стесняться — и ханжить. Не стали лучше. Не стали меньше изменять мужьям и женам. Просто стали ханжить.

И в то же время, заметим — постоянное ратование за права гомосексуалистов. Гомосексуалисты — сильная демографическая данность, у них превосходная круговая порука, у них большое влияние. Так всегда было. Но вот, к примеру, скандалы с гомосексуальными браками — узаконивать, не узаконивать — глупость неимоверная. Не очень понятно, почему этому вообще уделяется столько внимания.

Игорные дома в Нью-Йорке запрещены. Они также запрещены штатными законами в большинстве регионов Америки. Исключение составляют штат Нью-Джерзи, где на побережье, в бывшем курортном городе Атлантик Сити, ровным строем вдоль берега стоят дорогие, мещанского толка, отели, в каждом из которых базируется казино, штат Невада, где в пустыне расположился поддерживаемый ТОЛЬКО нефтяной инфраструктурой (ни воды, ни ферм вокруг) искусственный город Лас Вегас, а так же индейские резервации. Индейцы, живущие в резервациях и имеющие особое гражданство и особые паспорта, имеют право открывать сколько угодно игорные дома. И открывают. Для того, чтобы получить разрешение, предприимчивому индейцу следует доказать, что он принадлежит к определенному племени. Каждое племя имеет отдельные привилегии. Иногда такие племена насчитывают человек двадцать-тридцать.