Легендарный Колчак. Адмирал и Верховный Правитель России - Валентин Рунов

За разгром армий противника Русскими армиями под управлением Верховного правителя и Верховного главнокомандующего адмирала А. В. Колчака, на основании параграфа 1 статьи 8-й Георгиевского статута Георгиевская Дума при штабе Сибирской армии поднесла адмиралу орден Святого Георгия 3-й степени. «Принимая эту высокую воинскую награду, – писал Александр Васильевич в приказе, – я уверен, что доблестная возрожденная Русская армия не ослабеет в своем порыве и до конца доведет дело освобождения России от врагов и поможет ей снова стать могучей и сильной в среде великих держав мира».

Наступление на пермском направлении оказало благоприятное влияние на авторитет Колчака. К началу февраля 1919 года под его знаменами сражалось более 143 тысяч бойцов, в том числе 105 тысяч в составе «народной» армии, около 32 тысяч казачьих войск, 6150 чехословаков. Несмотря на затянувшуюся болезнь, Александр Васильевич проявляет максимум усилий, чтобы использовать сложившуюся обстановку для решения крупных стратегических задач. Он проводит ряд мероприятий, направленных на усиление контактов с союзниками, а также с Белым движением на юге и северо-востоке России, решение экономических задач, усиление власти на местах. Расширяются, в частности, права командующих военными округами, военных комендантов городов и промышленных районов. Демагогические лозунги и обещания расточаются среднему крестьянству Урала и Сибири – главной опоре диктатуры. Кстати, именно в этот период, период побед на Восточном фронте, во многих общественных кругах вновь стал широко дискутироваться вопрос о власти сильной личности, способной навести порядок на территории бывшей Российской империи.

Погоны чинов 25-го Екатеринбургского адмирала Колчака полка.

В конце 1918 – начале 1919 года на роль диктатора и Верховного главнокомандующего выдвигался определенными кругами, преимущественно правыми, великий князь Николай Николаевич. Живя в Крыму, в Дюльбере, он оставался центром внимания этих кругов, из которых к нему обращались не раз, первоначально – с просьбой о возглавлении армий украинской, южной и астраханской. Все эти предложения великий князь отвергал, справедливо видя в этом явную авантюру. Другие группы правых, в том числе Государственное объединение, признавая в принципе верховное возглавление великого князя весьма желательным, считали вступление его тогда на политическую арену несвоевременным и в местном масштабе не соответствующим. Его авторитет приберегался ими до того момента, когда все четыре фронта – Колчака, Деникина, Юденича и Миллера – приблизятся к Москве.

Мечтал и Александр Васильевич въехать на белом коне в златоглавую столицу.

Однако осенью 1919 года, когда обозначилась прямая угроза Крыму со стороны наступавших с севера большевиков, местопребывание там императорской семьи сделалось невозможным. Незадолго до отступления к Ак-Монаю все лица императорского дома на английском военном судне выехали за границу. Великий князь Николай Николаевич поселился в С.-Маргарита, в Италии. Вскоре после вторичного овладения белыми Крымом, по поручению Деникина генерал Лукомский 7 июля сообщил великому князю, что в данное время для него представляется полная возможность безопасного пребывания на южном берегу Крыма. В начале сентября был получен ответ, что великий князь «отказывает себе в счастье вернуться на родину, так как приезд его в Россию неминуемо повлечет за собой всевозможные толки о выступлении его как политического деятеля, чем еще больше осложнится общее положение дел». Впрочем, им не исключена возможность жить в Крыму «частным лицом на общих основаниях по водворении полного порядка». Но въезд в Россию был обусловлен «совместным решением этого вопроса адмиралом Колчаком, генералом Деникиным и союзниками»… «Мы получили ответ этот, – вспоминал А. И. Деникин, – в октябре, когда на южном фронте назревала опасность, а на восточном уже созрела, и вопрос о приезде затих».

Между тем состав вооруженных сил Верховного правителя увеличивался. По его приказу на военную службу была призвана интеллигенция в возрасте от 18 до 35 лет, запасные сроков службы 1914–1918 годов, новобранцы 1898–1900 годов рождения, в прифронтовых уездах – все мужское население от 18 до 45 лет. Мобилизованными считались все офицеры старой армии. Для пополнения младшего командного состава были призваны на военную службу все унтер-офицеры, фельдфебели и подпрапорщики сроком службы с 1909 по 1913 год. Все это позволило довести численность армии до 600 тысяч человек и оставить план развертывания Российской армии до 1200 тысяч человек. Вооружение, снаряжение, обмундирование должно было поступить от Антанты в дополнение к тому, что белые получили от союзников в порядке передачи военных материалов и из захваченных в городе Владивостоке складов, созданных еще в период поставки союзниками и США военных материалов по заказам царского правительства и Керенского.

Помогали интервенты и людьми. Ожидалось прибытие трех эшелонов 25-го английского полка в составе 25 офицеров и 943 солдат, три эшелона французского колониального Сибирского батальона (17 офицеров и 895 солдат), двух эшелонов 1-й французской Сибирской батареи в составе 6 офицеров, 163 солдат и 6 орудий, трех эшелонов итальянских войск под командованием полковника Фосини в составе 32 офицеров и 1070 солдат. Запрашивалась готовность к переброске на фронт канадских войск, прибывших во Владивосток.

В потоке сообщений, в том числе и неприятных, поступавших в адрес Колчака в конце декабря с фронта и тыла, доброй ласточкой оказалась телеграмма от бывшего министра иностранных дел бывшего правительства Керенского С. Д. Сазонова, ставшего послом Омска в Париже. От имени «Русского политического совещания» в Париже он выражал солидарность с программой Верховного правителя, рекомендовал консолидировать силы с армией Деникина, интенсивнее использовать средства, выделяемые Антантой. Тогда же был уточнен общий план действий. По настоянию представителей Антанты колчаковцы должны были правым крылом наступать на Котлас, чтобы соединиться с войсками северной контрреволюции, а основными силами – к Волге, на соединение в районе Саратова с деникинцами. Однако в отношении направления главного удара среди военных представителей Антанты и высшего колчаковского командования существовали противоположные точки зрения. Английская миссия настаивала на нанесении главного удара в направлении Пермь – Вятка – Вологда, а оттуда через Ярославль на Москву. Французы считали необходимым наступать силами Западной армии на Среднюю Волгу, чтобы затем совместно с деникинскими войсками ударить на Москву с юга.