Священная война (сборник) - Александр Тюрин

Я был прав: в покинутом военном городке отыскалось все необходимое. Непосредственно полигон с совершенно секретными объектами и цехами находился дальше, километра за два на юг, но здесь имелись цистерны с горючим (это самое важное!), запечатанный склад провианта и некоторый запас снарядов к 88мм танковым орудиям (полагаю, большую часть вывезли для нужд фронта еще зимой и в начале весны). Я, как старший по званию, принял на себя ответственность и приказал сбить пломбы с дверей – все экипажи были теперь были обеспечены пайком минимум на три дня.

– Такое удивительное спокойствие грозит только одним: колоссальным беспокойством потом, – капитан Готтов подошел ко мне. – Согласитесь, господин подполковник, Куммерсдорф должны были защищать до последнего, а тут я увидел только одну голодную кошку. В штабе постоянно звонит телефон…

– Не обязательно, – я пожал плечами. – Секретные образцы вывезли или уничтожили, а персонал больше пригодится при обороне Берлина. Не взорвали склады? Тоже есть объяснение: очень спешили. Да и кому теперь нужен наш бензин или шоколад? Русские используют солярку и водку.

– Все равно странно, – поежился командир роты. – Очень скверная тишина. Как чума всех выкосила… Знаете, в штабном здании я нашел недопитую бутылку коньяка и окурки. Окурки недавние. Наши были здесь еще сегодня ночью, да и запах табака еще не выветрился.

– Значит, эвакуировались утром. Капитан, вы проверили, «четверка» исправна?

– Так точно, господин оберст-лейтенант! Экипаж «Хетцера» уже принял машину. Эх, будь у нас побольше танкистов, могли бы и все забрать… Не гренадеров ведь на них сажать? Они, самое большее, могут водить легковой BMW.

– Что есть, то есть, – кивнул я. – Быстрее, капитан. Поторопимся. Не забудьте, часть танков русских отступила, и никто не знает, прорвались за ними другие или нет.

– Я постоянно слежу за радиообменом третьей и четвертой роты. На их участке затишье, господин оберст-лейтенант. Видимо, это действительно был случайный прорыв отдельной части – заблудившейся или ведущей разведку боем.

– Разведка боем на таком расстоянии от линии фронта? – я вздернул брови. – Гауптманн, как вы себе это представляете?

– Извините, господин оберст-лейтенант. Но фронт сейчас везде.

– Согласен, – кивнул я. – Готтов, поторопитесь время очень коротко!

– Слушаюсь!

У нас было два варианта движения к Шпрембергу: или выйти на открытую автодорогу, или же сделать крюк – по аэродрому Куммерсдорфа на юге, а затем – на восток по лесным грунтовкам. Густой столетний сосняк гарантировал, что русские танки здесь точно не пройдут: танку нужна открытая равнина, а не лес.

Кроме того, противник наверняка знаком с местностью значительно хуже меня, только по картам. На древних броневиках веймарских времен я исколесил этот лес вдоль и поперек.

Капитан Готтов согласился – незачем рисковать, давайте попробуем. Но вы сами понимаете, герр оберст-лейтенант, это опасно…

– Понимаю. На лесной дороге достаточно уничтожить первую машину и танк, замыкающий колонну, после чего мы окажемся в ловушке… Но в такой сосновой роще ИСы застрянут. Кроме того, вы заметили – во время недавнего боя мы не видели пехотинцев врага?

– Рискнем, – согласился капитан. – Команда «по машинам» будет отдана через десять минут. Впереди пойдет «Тигр» с самым опытным экипажем, за ним второй, потом командирская машина, далее обычный маршевый порядок. В случае вражеской атаки «Тигр» сможет продержаться дольше и прикрыть возможный отход остальных.

– Отход? – усмехнулся я. – Куда? Ну что ж, вы командир. Мой танк пойдет первым.

– Я не вправе рисковать жизнью начальника штаба полка. Вы будете нужны после соединения с основными силами и группой Венка.

– Идите к дьяволу, – сказал я. – Танк для меня – родной дом с восемнадцатого года. Вы вроде бы родились на год позже?

– Есть идти к дьяволу, господин оберст-лейтенант!

Так и получилось. Из покинутого Куммерсдорфа мы выдвинулись походной колонной с обязательной пешей разведкой впереди. Главный танковый полигон страны на то и был танковым, чтобы обеспечить учебным машинам свободный путь к стрельбищам или полям для отработки тактических маневров: дорога прямая, достаточно широкая, а прежде всего – сосновый лес без подлеска, отлично просматривающийся во всех направлениях. Спрятать танк или самоходку в нем невозможно, да и не пройдут они здесь – даже тяжелый «Тигр» не способен своротить дерево в два обхвата!

Люк командирской башенки я не закрывал, предпочитал смотреть на мир собственными глазами. Танк шел плавно, легко покачиваясь – как лодка, привязанная у речной пристани.

Впереди показался просвет. Это место я тоже узнал. Аэродром, две параллельные взлетные полосы, белый домик администрации. Видны следы разрушений – ангары в дальней части летного поля уничтожены, несколько разбитых транспортников Ю-52. Явно бомбили союзники. Больше никаких самолетов, пусто и тихо. Теперь нам следует взять левее – там должна быть дорога к озеру Хеегзее, а за ним – ожидаемый Шпремберг.

– Разведка сообщает о движении, – возник в наушниках голос капитана. – Бронетехника! Что? Повторите? Не понимаю! – это он говорил уже кому-то другому. – Что значит «никогда не видели?» Силуэт? Что? Еще раз!..

И тут рация командира роты замолчала, а по моему танку застучали осколки металла.

Следовавшая за нами машина вспыхнула, как фейерверк, ярко-оранжевым пламенем – столб огня поднялся на несколько метров в высоту. Один из «Хетцеров» резко остановился, будто споткнулся: я видел, что в его лобовой броне рядом с орудийной маской образовалось огромное черное отверстие, из которого повалил густой угольный дым. Такой эффект получается только при прямом попадании из орудия тяжелой самоходки вроде русского монстра ИСУ-152 с небольшого расстояния!

Капитан Готтов опомнился лишь спустя несколько мгновений:

– Рассредоточиться! – рыкнуло в наушниках. – Цели впереди, лево десять! Противник применил новый танк!

Я прильнул к блоку визуального наблюдения командирского купола. Различил силуэт целей.

Господи боже мой, что же это такое?

Находившиеся за двумя гигантскими чудовищами Т-34 были вполне узнаваемы – это те самые танки, с которыми мы схватились на подходе к Куммерсдорфу, те же номера на башнях. А вот стоявшие на краю летного поля великаны были мне совершенно незнакомы. Тот, что находился ближе, на расстоянии чуть более четырехсот метров от нас, был окрашен в желто-оливковый цвет. Второй оказался посветлее – серо-зеленый, с деформирующим камуфляжем: бледно-изумрудные и красноватые полосы. Никаких национальных символов или тактических значков на броне. Странно: такой камуфляж и оливковая грунтовка используются вермахтом, а у русских все танки стандартно-зеленые!