Добрая Фея - Вадим Проскурин

– Нет, – ответила Инна. – Это тот парень, с которым мы позавчера обедали. Он приходил следующее желание исполнить.

– И какое у него следующее желание? – спросил Костя. – Поработить весь мир во славу КОБ?

– Нет, – покачала головой Инна. – Там все сложнее, я сама не вполне понимаю, чего он желает, да он и сам точно не знает. У него серьезный душевный кризис, такая каша в мозгу… Могу рассказать подробно, но придется долго рассказывать, и это не очень красиво.

– Не надо, – сказал Костя. – Какое мне дело-то до того, каким аллюром маршируют тараканы в голове этого кобнюка? Главное – что мы с тобой, а до остального мне нет дела.

На входе в подъезд они столкнулись с незнакомым мужчиной, немолодым, высоким и очень худым. В одной руке мужчина держал пять роз в целлофане, в другой – большой блестящий бумажный пакет с цветочками и сердечками, в таких обычно приносят подарки. Увидев его, Инна вздрогнула и отшатнулась, Костя отметил, что впервые видит ее испуганной.

Мужчина улыбнулся доброй и совсем не агрессивной улыбкой и сказал:

– А я как раз в дверь к вам звонил, а вы, оказывается, гуляете. Это вам, Инна. – Он протянул ей цветы.

Пару секунд Инна напряженно вглядывалась в незнакомца, затем улыбнулась и приняла цветы.

– Познакомьтесь, – сказала она. – Это Иван Васильевич, он главный специалист по… ну, по таким, как я. А это Константин Николаевич, мой гражданский муж.

– Очень приятно, – сказал Иван Васильевич. –

Я вас, кажется, видел по телевизору. Инна, вы на меня не очень сердитесь?

– Совсем не сержусь, – ответила Инна. – Я просто поняла, о чем вы думаете, и испугалась.

Иван Васильевич нахмурился.

– Вы так быстро читаете мысли? – спросил он. Инна кивнула.

– И что вы думаете по поводу моих мыслей?

– Надеюсь, вы не правы.

– А если прав?

Инна помрачнела. Некоторое время она молчала, а затем ответила:

– Тогда у меня остается только один выход – убить себя об стенку. Но я не могу так поступить. Это чисто физически невозможно.

– Значит, я могу быть прав? – спросил Иван Васильевич. – Вы допускаете такую возможность?

– Лучше я не буду думать об этом, – сказала Инна. – Пока я сидела у вас в подвале, я многое поняла. Мои желания тоже кое-что значат, а граница между мыслью и желанием очень тонка. Если я начну размышлять, как бы не случилось что-нибудь ужасное, одна часть моей души будет бояться, но другая будет любопытствовать, а это любопытство… нет, вряд ли оно всех погубит, но…

– Я вас понял, – кивнул Иван Васильевич. – Я все же попрошу вас соблюдать осторожность. Вы телевизор смотрите?

– Нет, – покачала головой Инна. – Но я уже поняла вашу мысль. Да, я буду осторожна, насколько это возможно. Насчет второй вашей мысли – скорее нет, чем да. Я очень надеюсь, что правильный ответ – «однозначно нет», но гарантировать я ничего не могу, а рассуждать детально – боюсь. Ну, вы понимаете…

Понимаю, – сказал Иван Васильевич. – Спасибо, Инна. И, это… извините, что так получилось.

– И вы тоже извините, – улыбнулась Инна. – И не надо меня так бояться, я совсем не злая.

– Я боюсь не вас, – сказал Иван Васильевич. – Я боюсь тех, кто захочет использовать вас, а еще больше боюсь того, что из этого может выйти, не дай бог, конечно. Возьмите. – Он протянул Инне пакет, она взяла его и тут же передала Косте, пакет оказался неожиданно тяжелым. Иван Васильевич тем временем продолжал: – Я хотел с вами побеседовать, но раз мы так быстро все решили… Не пропадать же добру…

Костя заглянул в пакет и обнаружил там две бутылки какого-то алкоголя и большую коробку шоколадных конфет.

– Спасибо, – сказала Инна. – До свиданья, Иван Васильевич, вы хороший человек, с вами приятно общаться. Да, ваше желание тоже сбудется.

Иван Васильевич удивленно поднял брови.

– Тоже? – переспросил он. – Как это тоже? Это же противоречит…

Инна пожала плечами.

– Не знаю, – сказала она. – Я никогда не знаю деталей заранее, и тем более я не знаю, как сбываются противоречивые желания. Думаю, мы скоро все узнаем.

Иван Васильевич мрачно кивнул, буркнул что-то неразборчиво-прощательное и пошел прочь. Костя проводил его взглядом.

– Кто это был? – спросил он. – Неужто тот самый кровавый палач?

– Он не палач, – сказала Инна. – Он начальник над палачами, а вернее, не начальник даже, а главный консультант. Ты зря злишься, он на самом деле хороший человек.

– Для тебя все люди хорошие, – проворчал Костя.

– Так и есть, – сказала Инна. – Очень редко встречаются люди, в которых зла больше, чем добра, а отъявленных злодеев я пока ни одного не видела. Душа каждого человека прекрасна по-своему, каждый человек по-своему стремится к тому, что считает всеобщим благом. Но представления об этом благе у каждого свои, а когда они сталкиваются между собой начинается такое… Все чаще мне кажется, что ваша жизнь слишком сложна и бестолкова, чтобы в ней могли безопасно исполняться желания.

– А о чем он спрашивал? – спросил Костя. – Что это такое, о чем ты даже думать боишься?

– А вот об этом я тебе не скажу, – ответила Инна. – Извини, но я действительно боюсь об этом думать. Хотя нет, скажу, ты имеешь право знать. Он считает, что КОБ использует меня, чтобы создать оружие судного дня. Слышал такой термин?

– Слышал, – кивнул Костя. – Те цифры, которые ты написала тому парню, с которым мы обедали, они как-то относятся к этому?

– Не знаю, – пожала плечами Инна. – Они как-то связаны с компьютерами, это все, что я поняла. Тот парень – гениальный хакер, у него психика такая забавная… Когда я читала его мысли, я видела какой-то смысл в этих цифрах, но теперь больше не вижу. Да и тогда все было очень туманно, он сам почти ничего в них сразу не понял. У него появилась какая-то догадка, но проверял ее он уже потом, когда меня рядом не было.

– А сейчас, когда он прошел мимо, ты не прочитала в его мыслях, что это за цифры?

– Нет, он о них не думал, у него в мыслях другое было. Понимаешь, люди из КОБ следят не только за простыми гражданами, но и друг за другом, он раньше этого не знал и вдруг случайно узнал. Саша об этом давно знает, он привык, а Степа, ну, парень этот, раньше думал, что он как бы свой, что ему доверяют, а теперь узнал правду и расстроился. У него очень странные мысли, даже не мысли, а одни голые эмоции, четких желаний нет, только одно большое чувство, что все плохо и надо все исправить. Я за него тоже боюсь. Есть одна китайская притча про мудреца, которому бог обещал исполнить три желания, знаешь ее? Костя помотал головой.

– Тогда слушай, – сказала Инна. – Первое желание у мудреца было такое – пусть около дома найдет ся клад. Пришел мудрец домой, встречает его плачущая жена и говорит: наш любимый сын провалился в колодец, разбился насмерть, а когда его тело вытаскивали, в стенке колодца нашли клад. Тогда мудрец загадал второе желание – пусть любимый сын не лежит мертвым, а бегает по двору, как раньше. Любимый сын мудреца превратился в зомби и стал бегать. Мудрец перепугался и сказал: «Пусть все будет как раньше, как будто я вообще не встречался с богом!»

– Думаешь, с тобой получится так же? – спросил Костя.

– Нет, не думаю, – ответила Инна. – Я боюсь так думать.

Был поздний вечер. Андрей выключил компьютер, принял душ, вернулся в свою комнату и обнаружил, что постель разобрана, а в ней лежит Инна. Почему-то это совсем не удивило его и даже не смутило, единственное, что он ощутил, – колоссальное возбуждение и радостное предчувствие, что то, о чем он так долго мечтал, наконец-то случится, причем совсем скоро, в ближайшие минуты.

– Иди ко мне, – сказала Инна. – Я так долго ждала тебя…

Андрей быстро разделся и юркнул под одеяло. Раньше он думал, что будет смущаться раздеваться в присутствии девушки, даже решил для себя, что в первый раз надо обязательно выпить для храбрости, но первый раз наступил, он трезв, но ничуть не смущается.

Инна прильнула к нему, он обнял ее, и их губы слились в поцелуе. Ее мягкая и упругая грудь скользнула по его груди, он осторожно провел рукой по ее бедру, она перевернула его на спину…

Дальнейшее Андрей воспринимал плохо. Подробностей не было, он растворился в ощущении невероятного, всеобъемлющего счастья, единения и свободы, оттого, что им было дозволено все и не было ничего запретного.

– Да! Да! Еще! Я люблю тебя! – кричала Инна, содрогаясь в судорогах наслаждения, и Андрею казалось, что это никогда не закончится, что счастье никуда не уйдет и он вскоре умрет, потому что долго выдерживать такое наслаждение не в человеческих силах.

Зазвонил будильник. Андрей открыл глаза, и наслаждение исчезло, как будто его стерли ластиком, осталась только обычная утренняя эрекция. Переход от сна к яви был мучителен, Андрей понимал, что ничего плохого не случилось, вообще ничего не случилось, это был просто сон, причем приятный сон, очень приятный, но оттого, что он прекратился, хотелось плакать. Счастье казалось таким реальным…