Нерон - Александр Кравчук

Празднество, как все, что организовывал Нерон, носило пышный характер. Император торжественно вышел из своего шатра и исполнил перед бесчисленными толпами зрителей гимн божествам моря — Амфитрите, Посейдону, Левкотее и Меликерту. Бывший наместник Греции вручил императору золотую лопату. Послышались пение и мощные крики, а потом раздался могучий звук трубы. Нерон трижды воткнул лопату в землю, наполнил ею корзину и на собственных плечах отнес в назначенное место. Потом произнес краткую речь перед собравшимися, объясняя им все величие начатого дела и поощряя к настойчивому труду, какому он сам дал пример.

Сначала канал копали преторианцы, но потом для тяжелых работ доставили уголовных преступников и политических заключенных. Через некоторое время разнесся слух, что работы придется прервать, поскольку египетские ученые установили, что уровень в обоих морях различен. Однако это Нерона не расхолодило. Работы действительно вскоре прекратили и никогда уже в античный период не возобновляли, но по другим причинам.

Иудейская война

Флавий Веспасиан был одним из сенаторов, приглашенных участвовать в артистическом путешествии императора по Греции. Глубоким пониманием искусства он никогда не обладал, ныне же его угнетали финансовые затруднения, ибо как наместник Африки он скорее поиздержался, нежели разбогател, почему и вынужден был заняться торговлей мулами. Ничего удивительного, что отягченная заботами голова сенатора подозрительно покачивалась во все стороны во время выступлений гениального актера и певца. Сомнений не было: Веспасиан позволил себе в театре соснуть. Об этом донесли кому следовало. Сенатора удалили от двора. Когда он упорно добивался у начальника отдела аудиенций допуска к императору, то слышал в ответ только одно:

— Abi Morboviam! — Проваливай ко всем чертям!

Веспасиан перебрался в один из небольших городков в Греции. Он пребывал в сомнениях и тревоге. В любой день перед его домом мог появиться офицер с приказом о смерти. Потому что, хотя в Греции император служил прежде всего искусству, он иногда некоторое свое время посвящал беспокойным государственным делам; чтобы надолго не нарушать блаженство артистического вдохновения, он решал их, коротко и не задумываясь, смертными приговорами.

В начале пребывания Нерона в Греции поступило донесение о раскрытии опасного заговора в южноитальянском городе Беневенте. Этот заговор представлял опасность главным образом потому, что возглавлял его Анний Винициан, зять Корбулона. Прежде нежели об этом кому-либо стало известно, император срочно вызвал великого полководца, чтобы тот изволил явиться к нему в Грецию для обсуждения важных политических проблем. Письмо было чрезвычайно любезным, просто нежным — Нерон называл Корбулона своим отцом и добродетелей. Однако, едва корабль прибыл в порт возле Коринфа, Корбулону вручили приказ немедленно покончить жизнь самоубийством. Великий полководец не горевал и не медлил. Сильным ударом он всадил себе меч в грудь, воскликнув:

— Я виноват!

Он был виноват, так как позволил себя обмануть. Был виноват, так как прибыл в Грецию без своих солдат.

Тогда же погибли два брата Скрибония, Руф и Прокул, недавние наместники провинции на Рейне. Нерон вызвал их, чтобы они прибыли ко двору, в Италию. Они прибыли быстро, но никак не могли добиться разбирательства. Муки ожидания и тревоги они прервали, вскрыв себе вены.

У Веспасиана, наслышанного обо всех этих событиях, были основания опасаться дурного оборота своего дела. Как же учащенно должно было забиться его сердце, когда внезапно в начале 67 года в его дом явились посланцы императора! Они доставили, однако, не смертный приговор, но высокое назначение: Веспасиан должен тотчас же принять верховное командование над тремя легионами и подавить восстание в Иудее.

Серьезные волнения в Иерусалиме вспыхнули уже в 66 году. Они были вызваны жестокостью, беспощадностью и злоупотреблениями тогдашнего прокуратора Гессия Флора, однако он пожинал также плоды деяний своих предшественников — всех этих Куманов, Феликсов, Альбинов. Безуспешной оказалась попытка посредничества, предпринятая царем Агриппой и высшими священнослужителями. Призывы «ревнителей» воспламенили сердца большинства иудеев, хотя даже часть фарисеев призывала восставших одуматься. Ибо каковы могли быть шансы на победу в борьбе с крупнейшей державой тогдашнего мира? Однако овладение большой крепостью Масада у Мертвого моря преисполнило борцов за свободу таким чувством превосходства, что они запретили приносить в храме ежедневные жертвы за благополучие императора. Это равнялось открытому объявлению войны. Сторонники мира обратились к царю Агриппе с просьбой прислать войска и подавить восстание силой. После долгих и кровавых боев (в Иерусалиме сгорел тогда дворец первосвященника и Агриппы) воины царя сдались и оставили город. Римская когорта еще оборонялась какое-то время в башнях дворца Ирода, который тоже стал жертвой пожара. В сентябре римляне капитулировали, оговорив в условиях, что им позволят свободно выйти из Иерусалима. Но их всех убили. Это произошло примерно в то время, когда Нерон покидал Италию, начиная свое греческое путешествие. Сражения и беспорядки происходили по всей Иудее, а также в прилегающих странах, в Сирии и Египте. В некоторых местностях иудеи погибали жертвой погромов, в других они сами нападали на инородное население. Тогдашний наместник Сирии Цестий Галл вступил в Иудею во главе сильного корпуса только поздней осенью. Он подошел к стенам Иерусалима, но взять его не сумел. Во время отступления его корпус понес тяжелое поражение: потерял боевую технику и снаряжение. Эта победа вызвала среди иудеев волну ликования. Никто уже не слушал призывов трезвых людей. Впрочем, теперь нечего было и думать о примирении с римлянами. Дела зашли слишком далеко. Зимой в Иерусалиме состоялся большой совет. Выбрали начальников отдельных районов страны. Иосиф, сын Матии, — тот, который явился как посланник к Поппее и вернулся из Италии совсем недавно, — стал управлять Галилеей.

При известии о событиях в Иудее Нерон сказал:

— Это результат бездарности наших военачальников, а не доблести неприятеля!

Скомпрометированный Цестий умер вскоре после своего поражения; впрочем, он и так не смог бы возглавить командование. Новый наместник был направлен в Сирию, однако погасить пожар в Иудее требовалось поручить кому-то другому. Выбор пал на Веспасиана. Это решение мотивировалось тем, что Веспасиан уже проявил себя как энергичный полководец в Германии, в Британии и Африке.

Весной 67 года вновь назначенный легат явился в Антиохию, столицу Сирии; оттуда он прихватил с собой два находившихся там легиона солдат. Тем временем его сын Тит (тот, что много лет назад был товарищем Британника) поспешил в Александрию и взял оттуда еще один легион. Отец и сын встретились в приморском городе Птолемаида-Акко. В июне того же года они вступили в Иудею во главе могущественной армии.

Так началась подлинная Иудейская война, которая должна была принести гибель сотням тысяч иудеев и императорский трон Веспасиану.

Возвращение

Оставленный в Риме Гелий ощущал, что в государстве творится что-то неладное. Правда, никакого нового заговора обнаружено не было, и, кроме как на войне в Иудее, кровь нигде не лилась, однако повсюду множились симптомы всеобщего недовольства правлением тирана и шута. Сенаторы, хотя и проявляли подлейшее раболепие, всем сердцем ненавидели Нерона; после безжалостного подавления заговоров Пизона и Винициана в этом можно было не сомневаться. Наместники провинций также опасались за свою судьбу, ибо смерть Корбулона и братьев Скрибониев научила их, что никакие заслуги и никакая самая безграничная преданность не спасают от гибели. Люд столицы до той поры благоволил к Нерону, учитывая его щедрость и заботливость в устройстве игр, но с каждым месяцем пребывания императора в Греции начинал относиться к нему со все большим недоброжелательством. Властитель, актером и возничим выступавший перед презираемыми греками, превращал себя в посмешище в глазах всех римлян. Жители некоторых провинций, особенно Галлии и Британии, бунтовали из-за чрезмерного налогового бремени.

Вольноотпущенник направлял в Грецию частые письма, усиленно домогаясь быстрого возвращения императора. На одно из этих писем он получил следующий ответ: «Ты нетерпеливо советуешь мне побыстрей возвращаться. Но ты должен был, однако, пожелать мне скорее вернуться достойным для Нерона образом».

Наконец потерявший терпение Гелий отправился в Грецию сам. Путь от Рима он одолел за семь дней. Он напугал императора тем, что враги в столице готовят большой заговор. Нерон покидал Грецию с глубочайшим сожалением. Он говорил: