Нерон - Александр Кравчук

— Я готов служить родине, которая в опасности, своим опытом и осмотрительностью. Однако не могу считать себя императором. Я всего лишь легат сената и римского народа!

В Испании лихорадочно начали вооружаться. Однако силы, которыми мог располагать Гальба, были невелики. Его сторонники пытались повлиять на настроение людей довольно изобретательными приемами:

— Нового императора Рим получит из Испании!

Все это практически мало что дало бы, если бы Нерон энергично принялся за дело. Он, однако, медлил. Правда, известие о мятеже в Испании он встретил взрывом бешенства. Опрокинул стол, за которым сидел, разбив при этом свои любимые вазы; потом упал на пол и долго находился в таком положении, словно потеряв сознание. Старая кормилица пыталась его утешить, говоря:

— Ведь многим властителям пришлось пережить что-то похожее!

На что Нерон ответил ей:

— Но мне пришлось столкнуться с тем, что еще никто не переживал. Я теряю власть при жизни!

По распоряжению императора сенат объявил Гальбу врагом народа и конфисковал все его имущество. Нерон, обрадованный столь замечательным пополнением казны, сказал своим друзьям:

— В сущности, я еще заработаю на этих мятежниках!

Однако мало кто пожелал приобрести выставленное на продажу имущество Гальбы. Зато поместья Нерона в Испании, конфискованные Гальбой, раскупались хорошо и быстро.

Несмотря на опасность положения, Нерон занимался, как и ранее, пиршествами, гулянками, пением. Но темой его песен теперь часто становились издевки над обоими бунтовщиками. В столице кружили слухи, что император в тишине вынашивает преступные планы, достойные матереубийцы: он вызовет в Рим всех наместников провинций и велит их убить; сенаторы будут отравлены во время пиршества; город подожгут вторично, а на его жителей Нерон напустит диких зверей.

Многие из этих сплетен наверняка были делом врагов империи и сторонников Гальбы, которые втихую уже действовали в Риме. Передававшиеся из уст в уста все более красочные сплетни производили огромное впечатление. Постепенно от Нерона отступились все. Точно так же действовали против императора и рассказы о вещих знамениях, будто бы предвещающих его гибель.

Наконец Нерон принял решение выступить против Галлии, чтобы лично расправиться с Виндексом. Поскольку существовало давнее присловье, что галлов победит только консул, император принудил отказаться от своих должностей обоих тогдашних консулов и сам занял их место. Позже во время пиршества он заявил:

— Когда моя нога ступит в Галлию, я безоружный выйду навстречу вражеской армии и стану рыдать. А когда я таким образом добьюсь раскаяния мятежников, мне останется на следующий день в радостной обстановке, среди милых друзей, спеть торжественные песни победы. Уже сейчас надо приняться за работу над ними!

Подготовка к выступлению в поход состояла главным образом из поисков упряжек для перевозки театрального реквизита. Женщины из окружения Нерона должны были выступить в виде амазонок, вооруженные секирами и щитами. Была объявлена дополнительная вербовка в армию. Однако протекала она крайне трудно, и Нерон начал набирать даже рабов; еще раньше он приступил к формированию легиона из гребцов военного флота в Мизенах. Деньги на ведение войны взимали немилосердно с граждан, так, например, все квартиросъемщики обязаны были уплатить в казну сумму годовой квартирной платы. Это вызвало огромное возмущение, подогреваемое отсутствием хлеба и близким призраком голода. Дело дошло до волнений, когда выяснилось, что корабль, который прибыл из Александрии, доставил не транспорт зерна, но… мельчайший нильский песок для императорской арены.

Неожиданно пришло известие, что Виндекс побежден. В битве под Везонтионом с легионами наместника Верхней Германии, Вергиния Руфа, 20 000 воинов Виндекса пали мертвыми, он же сам покончил самоубийством. Но легионеры сражались с Виндексом не из любви к Нерону, а потому, что считали это движение бунтом галлов. В сущности, победители были столь же недоброжелательно настроены к императору, как и побежденные. Они засвидетельствовали это тотчас после битвы, провозгласив своего командира, Вергиния, императором. Он, однако, не принял титул, а решительно заявил, что выбор правителя следует предоставить сенату и народу. Трудно установить, что руководило Вергинием: истинная любовь к республиканским идеалам, верность сенату или же убеждение, что он сам слишком низкого рода и не сможет обеспечить себе поддержки других влиятельных людей. Ибо другом Нерона Вергиний наверняка не был; еще перед битвой под Везонтионом он установил тайные контакты с Виндексом, и если бы не решительная недоброжелательность армии, вероятно, дело кончилось бы договоренностью обоих наместников.

Поражение Виндекса и позиция Вергиния в действительности усложнили положение Нерона. Оказалось, что никто не хочет видеть в нем императора. Виндекса можно было считать галлом и его движение рассматривать как проявление антиримских настроений. Но Вергиний и его легионеры были чистокровными римлянами! И что важно, теперь против Нерона выступало не сборище штатских лиц, но большая, дисциплинированная, прекрасно обученная, хорошо вооруженная армия, состоящая из нескольких рейнских легионов.

Такой поворот событий ужаснул и Гальбу. Ведь было заявлено: Вергиний не допустит, чтобы кто-то добивался власти без предварительного согласия сената, его же солдаты полны решимости признать императором только своего командира — либо вернуться под власть Нерона!

Гальба направил Вергинию письмо с предложением о совместных действиях, сам же предусмотрительно удалился со своими приближенными в город Клувий, чтобы там ожидать дальнейшего развития событий. Он был полон самых мрачных предчувствий.

16 июня, незадолго до захода солнца, перед домом Гальбы в Клувии остановился его вольноотпущенник Ицел, но прислуга у дверей не хотела впустить пришельца. Он, однако, кричал, что прибыл прямо из Рима с известиями первостепенной важности. Когда же наконец он смог предстать перед своим господином, то объявил:

— Восьмого июня тебя провозгласили императором. Сначала преторианцы, потом и сенаторы. После этого по городу разнеслась весть, что Нерон мертв. Я не поверил этому, побежал и увидел труп собственными глазами. Это случилось девятого июня. Весь путь из Рима я сюда проделал за семь дней!

Последние дни Нерона

Окончательно погубил Нерона префект преторианцев Нимфидий Сабин, человек с темным прошлым и большим честолюбием. Его мать была дочерью вольноотпущенника Каллиста, некогда влиятельного при Клавдии. Она якобы приглянулась императору Калигуле, плодом этого романа был именно Нимфидий. Это утверждал он сам, ссылаясь на некоторое сходство с безумным императором в осанке, чертах лица и взгляде. В юности Нимфидий служил офицером в придунайском легионе. Потом возвратился в Рим, где при раскрытии заговора Пизона ему представился счастливый случай оказать некоторые услуги императору. Наградой за это явились консульские регалии и должность префекта преторианцев вместо отстраненного и убитого Фения Руфа. Как кадровый офицер Нимфидий сумел завоевать огромный авторитет среди преторианцев, совершенно подорвав значение своего коллеги, бывшего коневода Тигеллина. Весной 68 года, когда отовсюду стали поступать мрачные вести, Тигеллин вообще отошел от двора и вопросов политики. Он отдавал себе отчет в том, что ничего хорошего его не ждет, даже если бы Нерон сумел удержаться на престоле, что, впрочем, крайне сомнительно.

Нимфидий в этой небезопасной ситуации повел себя иначе. Он не бежал и не отчаивался, хотя знал, что может стать одной из первых жертв бури. Он считал, что у него есть только один путь к спасению: самому содействовать гибели Нерона. Здесь, однако, возникал вопрос: чью сторону принять? Вергиний сам отказался стать императором, возможно, он даже помышлял о восстановлении республики. Это не устраивало ни Нимфидия, ни преторианцев. Гальба в Испании располагал небольшими силами — всего лишь двумя легионами, однако сенат был о нем хорошего мнения, а кроме того, он был в преклонных летах, что предвещало быструю его смерть и новую политическую борьбу за престол.

Итак, Нимфидий решил поддерживать Гальбу. Но это решение префекта преторианцев еще не означало, что его поддержит весь римский гарнизон. Преторианцы уже издавна были связаны с династией Юлиев-Клавдиев. Избранные из избранных, они всерьез относились к своей присяге на верность. На власть Нерона они не могли пожаловаться. Правда, некоторые офицеры втайне были уязвлены и полны презрения к императору-актеру, но простые солдаты сохраняли ему преданность. Следовало как-то оторвать от властителя эти девять тысяч воинов. С этого момента судьба Нерона, лишенного вооруженной поддержки в столице, будет решена окончательно.