Невеста рока. Книга первая - Деннис Робинс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Елена зябко куталась в отороченную мехом накидку и, не снимая перчаток, нервно перебирала ленточки шляпки. У ее ног стоял саквояж, оставленный кучером по ее распоряжению. Ведь она намеревалась провести здесь и ночь. Да, именно это Елена и собиралась сделать. Разве только Гарри, получив ее письмо и увидев название места, где она назначила их свидание, застыдится и не захочет приехать… Вряд ли на сей раз Гарри продолжит свое притворство. Он должен наконец понять ее чувства, вспыхивающие при воспоминании о том, что совершил он с нею четыре года назад. До сих пор он вел себя чудовищно лицемерно и бессовестно, избегая касаться того, что связывало их в прошлом. Он в своей безграничной гордыне тешил себя надеждой во второй раз завоевать ее расположение, но так, словно не было тех дней в имении, — ему хотелось уничтожить все воспоминания о Фауне-невольнице.
Не Елена стояла здесь этим майским утром. Годы повернули вспять, и это снова была Фауна, добросердечная, невинная, чувствительная и отчаянно влюбленная. Фауна, брошенная на произвол судьбы. Она с дрожью вспомнила, как Мигель Лопес силой втолкнул ее в наемный экипаж, где ее ждала ненавистная, напоминающая жабу миссис Клак. Она вспомнила, как мерзкая толстуха больно щипала ее, произнося какие-то гадкие слова. Здесь она познала жизнь, и здесь же умерла ее душа, убитая Гарри Роддни. Да, да, она была убита этим бессердечным, эгоистичным, распутным молодым человеком.
Елену сотрясал гнев, целый сонм глубоких чувств овладел ее душой. Все словно возродилось в ней вновь. «Это уж слишком, — решила она, — надо взять себя в руки и успокоиться, остаться такой сильной, какой сделал меня Люсьен». Ведь она приехала сюда, чтобы положить конец жизни Гарри Роддни — так же, как и он уничтожил ее, только иным способом. Она чувствовала себя беспредельно несчастной, брошенной, отвергнутой… никогда еще за всю свою жизнь она не ощущала себя более одинокой, даже тогда, в те страшные дни, когда была Фауной.
Для чего же она жила? Люсьен при смерти, Суренн отмерил ему два-три дня, не более. Славный доктор удивлялся, что маркиз вообще держится так долго. Но сейчас наконец Сатир вступил в свое последнее сражение со смертью.
Она пыталась не думать о Люсьене. Самоубийство Обри Беркетта страшно потрясло и расстроило ее, она не могла скрыть свое возмущение недостойной, отвратительной шуткой, сыгранной мужем с несчастным юношей.
Маркиз же не выказывал никаких угрызений совести, и, когда она уезжала, старик действительно походил на зловещего старого Сатира — с бритой головою и морщинистым лицом, которое ухмылялось ей с подушек.
— Желаю успеха в свидании с любовником, — прокаркал он хрипло. — Эх, будь я здоров, с какой радостью увидел бы финал этой истории. Поскорее возвращайся ко мне, дорогая, мне так не терпится насладиться твоим рассказом.
— Я вернусь немедленно, — с непроницаемым выражением лица отвечала она.
— Прошу тебя, не прояви слабости, — добавил маркиз.
— Этому не бывать, — заверила Елена.
В ее элегантном, ручной работы саквояже лежал холодный тяжелый пистолет. Люсьен научил Елену стрелять, когда они жили в Бастилии, и она была неплохим стрелком — вряд ли промахнется. Нет… на земле не может быть места для них обоих — для нее и Гарри Роддни! В этом она теперь совершенно уверена.
Однако холодное отчаяние овладевало всем ее существом. И, когда она стучала в дверь, слабость подкрадывалась к ней, вызывая страшное головокружение.
Она почти жалела, что отпустила карету. Ей уже хотелось отказаться от мести, никогда не видеться с Гарри, вернуться к ложу больного Люсьена. Ведь маркиз на пороге смерти. Несмотря на чудовищность его поступка, она все же должна найти ему объяснение, ибо Люсьен по-своему талантлив, просто сейчас, когда он при смерти, его разум принимает извращенные формы. Но он был так добр к ней и столько для нее сделал! Сейчас он боролся с болью, и стойкость, с которой он ожидал приближения неумолимой кончины, вызывала у нее восхищение. Ей на самом деле не хотелось уезжать от него в это утро, однако он настоял. Сказал, что не сможет умереть спокойно, так и не узнав, что сталось с Гарри Роддни.
Она ожидала встретить здесь Снеллингов и была разочарована, когда увидела, как из-за дома появился незнакомый мужчина с полным розовым лицом и седыми курчавыми волосами. За ним с громким лаем семенила огромная дворняга.
Мужчина при виде красивой, хорошо одетой дамы учтиво коснулся своей шляпы. Когда Елена осведомилась о Снеллингах, он ответил, что мистер Снеллинг скончался и похоронен в прошлом году и что теперь смотрителем поместья сэра Гарри Роддни является он, Кейлеб Финч.
Елена, выслушав его, проговорила:
— Сэр Гарри прибудет сюда на встречу со мной в три часа. Я приехала пораньше и буду дожидаться его.
Мистер Финч отвесил низкий поклон, и его розовое лицо стало еще ярче. Похоже, приезд незнакомой дамы его обрадовал. Ведь он вел здесь одинокую жизнь, не видя никого, кроме своего сына. В поместье давно никто не приезжал, только управляющий сэра Гарри.
— С огромной радостью готов услужить вам, мэм… миледи… — взволнованно заверил он. — Дом не подготовлен к вашему приезду, но скоро все будет в порядке, миледи. Сейчас я пошлю сына на ферму… вон туда, за поле, и он доставит продукты. Ведь вашей светлости будет угодно отобедать — скоро полдень. Что предложить на обед вашей светлости? В погребе есть вина, но у меня нет ключа и…
— Вино может подождать до приезда сэра Гарри, — перебила Елена. — Я лишь немного перекушу. Только легкий завтрак. Однако я замерзла, а я знаю этот дом — если ставни закрыты, в нем сыро. Поэтому зажгите оба камина, вверху и внизу. Приготовьте большую спальню и примыкающую к ней комнату, которая окнами выходит на озеро.
— Слушаюсь, миледи… я немедленно все сделаю. Немедленно!
Славный мистер Финч внимательно смотрел на даму. Милосердный Боже, таких прекрасных черных глаз Кейлебу Финчу ни разу не доводилось видеть за всю свою жизнь! Очевидно, она очень хорошо знакома с домом. Кто же она? Вот чудеса! Он стремительно удалился, кликнул сына и приказал немедленно отпереть главные двери для ее светлости.
Дворняга, повиливая хвостом, боком подошла к Елене и попыталась лизнуть ей руку. Инстинктивно вздрогнув от прикосновения грязной шерсти собаки, Елена оттолкнула ее. Ей не хотелось сейчас выражения привязанности даже со стороны животного. Не хотелось испытывать какого бы то ни было нежного чувства. Ибо Фауна уже сполна испытала великую нежность… и все великодушие первой юной любви. А для Елены де Шартелье оставалось лишь чувство горечи и безжалостность, как для Гарри — поцелуй смерти. И, похоже, ее совершенно не волновало, что будет после.
В течение нескольких часов Пилларз полностью преобразился. Зловещего вида дом с закрытыми ставнями теперь стал приветливым, веселым жилищем, с окнами, открытыми солнечным лучам. В каминах весело трещали дрова. Кейлеб, который неплохо готовил, возился на кухне, выпекая булочки и поджаривая мясо. Весь дом был вымыт, убран и украшен цветами. Елена, без шляпки и накидки, в длинном облегающем платье из коричневого бархата с гофрированными воротничком и манжетами, прогуливалась по саду. Ее не напудренные волосы переливались в лучах яркого весеннего солнца.
Собирая цветы и укладывая их в корзину, она выглядела как обычная красивая девушка. С безупречным вкусом она расставила букеты в маленькой библиотеке и наверху, в большой комнате, выходящей окнами на озеро.
Со стороны она была похожа на самую счастливую молодую женщину на земле, украшающую эти комнаты перед свадьбой. Простодушная девственница, ожидающая своего возлюбленного… Немного волнуясь, она прохаживалась по библиотеке, нетерпеливо поглядывая на французские часы в позолоченной бронзе. Когда она в последний раз взглянула на них, стрелка показывала без четверти три. Если Гарри последует ее указанию, то будет здесь через пятнадцать минут. Если он вообще приедет…
Несмотря на неимоверные усилия, Елене не удавалось сохранять спокойствие, сердце трепетало в груди в предчувствии чего-то тяжелого. Она не находила в себе необходимой сейчас суровости и холодной жестокости. Время от времени ее нервы сдавали, и она дрожала, словно в лихорадке. Лицо смертельно бледнело под тонкими румянами, которыми она чуть тронула щеки. Ей хотелось никогда не подниматься по этой лестнице наверх и не видеть ту самую комнату, которую когда-то Фауна делила со своим возлюбленным. Ей стали ненавистны все воспоминания о сладости их взаимной страсти, когда полог той огромной кровати был раздвинут, ароматные дрова в камине превращались в пепел, а за окнами плавно кружили снежинки, покрывая нежным белым одеялом все вокруг. О Боже, если бы она тогда могла умереть, забыться вечным сном под мягким снежным покрывалом!!! Это Фауна издала сейчас жалобный стон. Гарри ожидала Фауна, невольница-квартеронка, а не Елена, создание Люсьена де Шартелье.