Невеста рока. Книга первая - Деннис Робинс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он понимал, что, скорее всего, это конец, давние связи с мистером Уилберсоном и его домом будут порваны. Разумеется, у него были Поррингтон Эбби и свои собственные средства, но, помимо прочего, его деятельность в Ост-Индской компании всегда доставляла ему огромное удовольствие. Эта работа полностью соответствовала его темпераменту и была чрезвычайно интересна. Но он не может отказаться от Елены. Каким бы ни был исход безумной страстной любви, охватившей его подобно неистовому урагану, он не в силах отказаться от нее.
Гарри написал мистеру Уилберсону взволнованное письмо, в котором умолял его успокоиться и помириться с ним, после чего покинул Чизик. Когда он уезжал из этого небольшого дома, тюльпаны печально склонили свои бутоны, словно оплакивая его, и комок стоял у него в горле. Он провел здесь так много славных минут, напоенных умиротворением и счастьем! Но отправиться в Индию, покинуть Елену… нет, нет… это невозможно!
«Если она вскоре не пришлет мне письма, я умру», — думал он в отчаянии.
Когда Гарри проезжал по предместью Лондона, какая-то цветочница, довольно привлекательная в своей грубой красоте, вытащила из корзины гвоздику и бросила в него.
— Да сохранит вас Господь, прекрасный молодой джентльмен! — рассмеялась она ему вслед.
Он поймал цветок, галантно поцеловал его и швырнул девушке золотую монету. Случись такое с ним всего лишь год назад, он бы спешился и потребовал за эту гинею намного больше, чем поцелуй, ибо у девушки были пухленький ротик и призывный взгляд. Но сегодня Гарри не испытывал чувств ни к одной женщине, кроме той, единственной. Когда он наконец добрался до своего жилища в Найтсбридже, где проводил зимы, то почувствовал страшную усталость и подавленность. И все же он не поехал в Поррингтон Эбби, свою летнюю резиденцию. Сейчас его мучили воспоминания о всех несчастьях и разочарованиях, случившихся в его жизни. А еще мысли, связанные с дядей Джеймсом… Старик любил сопровождать его в Оперу, ибо у Гарри был превосходный музыкальный слух, или играл с ним в триктрак долгими зимними вечерами, или просил его помочь написать книгу об Ост-Индской компании, первую в ее истории…
«Все будет кончено, — думал Гарри, — если я не откажусь от Елены».
Слуга, заменивший верного, но забытого Винсента, открыл Гарри двери и тут же протянул ему письмо.
— Оно пришло сразу же, как только вы уехали из Лондона сегодня утром, — проговорил он.
Гарри осмотрел конверт. Его имя было выписано фиолетовыми чернилами на светлой веленевой бумаге. Почерк говорил о том, что писавший — процветающий и преуспевающий человек. Перевернув конверт, Гарри посмотрел на печать и увидел на ней странного вида герб. Рассмотрев его тщательнее, он почувствовал, что сердце его сейчас выпрыгнет из груди. Он понял, что это был герб рода де Шартелье, ибо узнал геральдический орнамент — сокол с распростертыми крыльями, сжимающий в хищных когтях кулак, одетый в перчатку. Впервые Гарри увидел это изображение вырезанным на каменном камине в вестибюле Бастилии. Почерк был ему незнаком, ибо Елена впервые писала ему. Наконец-то! Наконец-то, подумал он и, побелев от волнения, распечатал конверт.
Кровь бросилась ему в голову, когда он развернул хрупкий листок бумаги. Она посылала за ним. Однако место, которое она выбрала для свидания, поразило его. Да нет, этого не может быть! Почему, почему, почему именно там? Он заново прочитал послание Елены, не веря своим глазам:
Если в воскресенье в три часа пополудни вы приедете в имение Пилларз, то найдете меня там ожидающей вас. Но ни под каким видом не пытайтесь увидеть меня до этого времени и не приезжайте в Пилларз ни на минуту раньше. Если вы это сделаете, то никогда больше не увидите меня. Итак, до встречи.
Елена
Гарри пристально всматривался в письмо и размышлял; пульс его бешено бился, мысли были в полнейшем беспорядке. Почему Пилларз, спрашивал он себя. Откуда ей известно об этом уединенном заброшенном местечке возле озера? Конечно, ей могли рассказать о нем… или кто-нибудь случайно обмолвился о существовании старого дома, где, бывало, когда-то охотился генерал. Но ради Бога, почему ей понадобилось выбрать именно это место для их свидания? Ведь для любовного свидания она могла избрать сотни других мест, причем намного красивее и идилличнее.
Так Гарри простоял довольно долго, обескураженный и обуреваемый сомнениями, однако его вдохновляла мысль о том, что наконец-то Елена прислала письмо. Она намеревалась встретиться с ним! Воскресенье будет завтра. Боже, как вынести ожидание, эти двадцать четыре часа?! Да он сойдет с ума! Наверно, лучше будет отправиться в клуб и всю ночь провести за фараоном, ибо он не сможет сомкнуть глаз ни на секунду. Пилларз! В самом деле, поразительно, что Елена выбрала именно это заброшенное место. С тех пор как произошел тот несчастный случай, Гарри избегал приезжать туда. Не только потому, что это место потеряло для него всю привлекательность из-за покушения на его жизнь и последующего долгого недуга, но и из-за того, что он ничего не помнил о самом покушении и о его пребывании там до случившейся трагедии. Его мучило то обстоятельство, что длительный отрезок жизни словно вычеркнут из его памяти. После возвращения из Индии его все больше и больше смущало это. Когда его старые друзья подходили к нему и хотели, чтобы он вспомнил их… Гарри проходил мимо. Он никогда не говорил о прошлом. Если временами ему начинало смутно припоминаться что-то, то все воспоминания были неясны, расплывчаты и вызывали страшную головную боль, в связи с чем врачи запретили ему воскрешать в памяти прошлое. По этой единственной причине он сторонился имения Пилларз. И все же он никогда не пытался продать это небольшое поместье. Сам не понимая, почему.
Там уже не было никого, кто был бы знаком с ним или с сэром Артуром. Снеллинги больше там не жили: старик умер, а Марта, его вдова, возвратилась в семью. Теперь за домом и окружающим его парком присматривал пожилой вдовец со своим молодым сыном.
Несколько раз в оставшееся время Гарри порывался как-нибудь связаться с маркизой и попросить ее изменить место встречи. Но каждый раз он останавливался, боясь вызвать ее недовольство, опасаясь, что она отменит свидание. Не осмеливался он и немедленно отправиться в имение и приготовиться к ее приезду. По какой-то странной причине ей было угодно прибыть туда первой. Что ж, раз такова женская прихоть, то пусть так и будет! И когда Гарри думал о том, что она станет ожидать его там, и обо всем, что произойдет потом, ему казалось, что домик на берегу озера вновь засветился радостью, сбросил свою скорбь и вобрал все светлые цвета подлинного рая.
Гарри Роддни словно подменили. Прижимая письмо любимой к сердцу, он кликнул слугу и приказал принести вина и закуски. Его глаза сверкали от счастья, он трепетал от мысли о предстоящем наслаждении. И совсем забыл о разрыве между ним и названым дядей.
Глава 28
Елену обуревали сложные чувства, когда она проезжала через огромные кованые ворота, а затем по аллее, ведущей к имению Пилларз. Она прибыла в высокой дорожной карете, управляемой двумя форейторами в ливреях де Шартелье и сопровождаемой парой верховых. Как только карета остановилась у портика дома, такого знакомого, что один вид его вызвал нестерпимую боль в сердце, Елена отпустила слуг.
— Вернетесь за мной завтра в это же время, — сказала она.
Кучер отвесил низкий поклон, надел треуголку и с силой хлестнул лошадей кнутом. Место, где осталась хозяйка, показалось ему странным, но не его дело судить о поступках госпожи маркизы.
Елена стояла неподвижно, глядя вслед удаляющейся карете. Эта липовая аллея, зеленевшая сейчас изумрудными весенними листочками… до чего знакомой казалась она!.. И эти милые, аккуратно подстриженные тисовые деревца, формой напоминающие птиц, пурпурная глициния, распускающаяся у портика… Елена обернулась и бросила взгляд на озеро, сверкающее серебром в лучах весеннего солнца. Стояло прекрасное теплое воскресное утро. Небо ярко голубело, воздух был напоен дыханием весны. Поместье показалось Елене нежилым, однако газоны были расчищены, каждый цветок на клумбах ухожен. Скоро совсем распустятся розы… Она подняла глаза и увидела, как над озером грациозно пролетела цапля, оглашая округу пронзительными криками. Эти звуки привели Елену в смятение. Вокруг не было видно ни одной живой души, окна закрывали тяжелые ставни. Дом имел печальный, даже трагический вид.
Елена зябко куталась в отороченную мехом накидку и, не снимая перчаток, нервно перебирала ленточки шляпки. У ее ног стоял саквояж, оставленный кучером по ее распоряжению. Ведь она намеревалась провести здесь и ночь. Да, именно это Елена и собиралась сделать. Разве только Гарри, получив ее письмо и увидев название места, где она назначила их свидание, застыдится и не захочет приехать… Вряд ли на сей раз Гарри продолжит свое притворство. Он должен наконец понять ее чувства, вспыхивающие при воспоминании о том, что совершил он с нею четыре года назад. До сих пор он вел себя чудовищно лицемерно и бессовестно, избегая касаться того, что связывало их в прошлом. Он в своей безграничной гордыне тешил себя надеждой во второй раз завоевать ее расположение, но так, словно не было тех дней в имении, — ему хотелось уничтожить все воспоминания о Фауне-невольнице.