Ратибор. Окталогия (СИ) - Фомичев Александр Игоревич

– Да пёс его знает! – Ратибор досадливо поморщился. – Но если и болтанул кому, то явно не со зла. Емельян наивен, да, но не подлец. А вот тот уже, второй, явно не с добрыми намерениями сообщил о нашей поездке Курьяну! Видно, кому‑то мы в Мирграде мешаем!..

– Надо бы с нашим Емелей поговорить на эту тему, пущай вспоминает, кому, чего и где растрепал… – Яромир вопросительно зыркнул на друзей.

– Надо бы, Яр, – Ратибор хмыкнул. – И обязательно расспросим! Но не сейчас. Полагаю, что и не сегодня…

– А чего так? – Злата гневно вскочила. – Где этот недомерок⁈ Я из него всю правду вытрясу!

– В нашей каморке дрыхнет, – усмехнулся Мирослав. – Да только тряси его сейчас, не тряси – всё без толку будет, ибо нажрался он, аки поросёнок.

– Да, он может!.. – Злата разочарованно вздохнула. – Вот ведь скотина, а!..

– Завтра его помучаем, а сегодня пусть уж отсыпается, – Ратибор легко стукнул кулаком по столу в комнате, отчего тот едва не развалился. – И надо запретить будет трактирщику наливать ему более, а то конца этому не видно, ибо ударился наш Емеля во все тяжкие… Так ведь и из седла выпадет по дороге, шею себе свернёт… Оно нам надо, перед князем потом ответ держать, как мы не уберегли его горячо любимого племяша?..

На том друзья и договорились, решив пока не беспокоить сладко храпящего в соседней опочивальне Емельяна. День в таверне прошёл довольно скучно. Единственное, всё местное население вместе с постояльцами беспрерывно между собой шептались, обсуждая вчерашнюю драку, заодно бросая полные изумления, восхищения и обожания взгляды на Ратибора с Мирославом, спустившихся опять в трапезный зал. И если последний спокойно переносил повышенное к себе внимание, то рыжебородого витязя это перешёптывание за спиной порядком раздражало.

Наконец настал вечер, и, как и обещала, в корчму явилась ворожея Благана. Поднявшись наверх, на второй ярус, она быстро осмотрела рану Яромира, довольно кивнула, после чего сменила повязку и опять заставила его сделать несколько глотков своего отвратительного отвара.

– Дела у него идут лучше, чем я думала, – Благана поднялась. – Организм крепкий, сам помогает как может. В принципе, я больше не нужна. Сегодня пусть уж отлежится, чтоб наверняка, так сказать, а завтра можно уже коня ему седлать.

– Благодарим тебя, целительница, – довольно молвил Ратибор. – Что‑нибудь должны мы тебе ещё?

– Должны. Коготь и клык медведя у того юнца за пазухой, что дрыхнет в соседней конуре! Твой отец ему такой подарок сделал дорогой после охоты вашей славной! – Благана уставилась прямо на Мирослава. Объяснять, откуда она всё это знает, ворожея, естественно, и не думала.

Друзья хмуро переглянулись, лишь пожав плечами. Мирослав молча вышел и, видно, хорошо пошарив по карманам спящего крепким сном в соседней комнате Емельяна, через пару минут вернулся, протягивая Благане требуемое. Та жадно схватила своё сокровище, понюхала, попробовала аккуратно на зуб, после чего бережно убрала в средних размеров котомку, что висела у неё на поясе.

– Ещё что‑нибудь?

– Да, – Благана внимательно рассматривала Ратибора, отчего тому стало слегка не по себе. – Руку мне свою дай.

– Чего? – Ратибор удивлённо крякнул.

– Длань, говорю, протяни! – Благана досадливо поморщилась. – Не встречала я ещё таких воинов в своей жизни, а повидала я немало славных богатырей, уже поверь мне! Так что давай сюда лапу свою! Хочу заглянуть внутрь тебя. В твою душу… Не бойся, не укушу!

– Да я и не боюсь, – Ратибор протянул свою руку ладонью вверх ворожее. Та быстро схватила её, понюхала, облизнула, после чего начала мять своими длинными пальцами, закатив глаза и при этом нараспев произнося:

– О да… Я не ошиблась… Богами отмечен… Могучий воин… Сложная судьба… Большое горе и немалые лишения… Но ты выстоишь, ибо крепость и несгибаемость твоего духа просто невероятны… Великие деяния тебя ждут… Главное… – Благана отпустила руку Ратибора, взгляд её стал нормальным и упёрся прямо в его глаза. – Главное, когда встанешь на распутье между двух дорог своей судьбы, помни свои жизненные принципы и слушай совесть свою, не глуши её в гневе. Ибо от того, каким путём пойдёшь ты далее, будет зависеть, кем ты станешь: надёжной опорой сил светлых или величайшим палачом тьмы… У тебя будет выбор. Не ошибись с ним! Я всё сказала.

С этими словами Благана быстро собралась и вышла из комнаты, даже не попрощавшись, оставив ошарашенного Ратибора с товарищами переваривать услышанное.

– Вот оно, значит, как… – Мирослав задумчиво смотрел на своего рыжего приятеля. – Ну, то, что ты славный воитель, мы и без неё знали!.. А насчёт всего остального… Тумана завесу напустила она знатную! Так и я могу насочинять после ведра медовухи!

– М‑дя уж, – поддержал друга Яромир. – Ясно лишь то, что ничего не ясно!

– А меня она напугала, – Злата во все глаза таращилась на Ратибора. – Что за большое горе и немалые лишения тебя ждут? Что за палач тьмы ещё⁈ Страшно всё ента…

– Вот поэтому я и стараюсь держаться от всяких там ворожей подальше, – буркнул недовольно Ратибор. – Сам Сварог не разберёт, чего она тут сейчас наплела, а ты теперь сиди да голову ломай! Лучше бы вообще молчала! Хорошая ведунья – это немая ведунья… Слава богам, что я не впечатлительный. Спать буду крепко, аки сурок зимой!

– В этом, медвежонок, мы и не сомневались, – хмыкнул иронично Мирослав.

Ещё немного посудачив о Благане и её предсказании, друзья разбрелись по своим кроватям, перенеся перед этим Емельяна назад, в его комнату. Завтра, если у Яромира, конечно, не случится каких‑либо осложнений с его раной, было решено выдвинуться в путь. И так два дня уже потеряли из‑за Курьяна и его шайки.

* * *

На следующие сутки наши путники собрались с утра в «Дальней дороге», в обеденном зале. Присутствовали все, даже хмурый Емельян, который клялся и божился, что никому из чужих не рассказывал о том, куда они направляются. Попутно он всё порывался купить себе кувшинчик‑другой вина или пива с медовухой, да Мефодий наотрез отказался продавать, заявив, что для него лимит употребления хмельных напитков исчерпан и дело здесь не в деньгах, так что двойную цену можно не предлагать. Вот квас – пожалуйста, или водицы – это вообще за бесплатно сделаем… Емельян подозревал, что с трактирщиком побеседовал на эту тему Ратибор, но тут уж ничего поделать было нельзя. Против лома, как известно, нет приёма… А другого лома у него не было.

– Загадка, конечно, – молвил тем временем озадаченно Мирослав. – Если не Емельян, тогда кто?

– Да пёс его знает! Курьян, собака, мог ведь и набрехать сдуру! Что у него там в башке творилось!.. Ну а если нет… – Ратибор насупился. – Чую, под носом самым ответ у нас, да только нащупать его не можем!

– Слухай, ну а ты гутаришь, что из чужих никому не балакал… А из своих? – Яромир сурово воззрился на Емельяна.

– Да не помню я!.. – досадливо отмахнулся угрюмый племяш князя, который совершенно явно не очень хорошо себя чувствовал (и это мягко говоря) после двухдневной пьянки. – Может, кому чего во дворце и ляпнул из наших, но чужим – точно ни‑ни! Тихомир вот, помнится, интересовался, зачем ента вы втроём опять собрались… В общем, если всплывёт чего в моей непутёвой головушке, сразу скажу! Сейчас просто плохо соображаю что‑то…

– Действительно, с чего бы это? – язвительным голосом участливо поинтересовалась Злата. – Может, яблочком траванулся аль земляничкой? Ай‑ай‑ай…

– Сестра, без тебя тошно, не начинай!..

– Тихомир, значит… Это тот самый советник Святослава новоиспечённый? Ну‑ну!.. Кстати, – Ратибор внимательно взглянул на Злату, – а ты никому не рассказывала, куда мы едем?

– Чужим точно нет, – Злата пожала плечами. – А своим… Весь терем так‑то знал, куда мы путь держим!

– То есть тайной это не являлось… – Яромир тяжело вздохнул. – Плохо. Тогда может быть два варианта: либо кто‑то из своих, из замка княжьего, и сдал нас целенаправленно, либо…