Ратибор. Окталогия (СИ) - Фомичев Александр Игоревич

– Вполне. Чего там с телами?

– Местных подключил, уже закапывают…

– Добро. Я тебе должен что‑нибудь?

– Да о чём вы! – Мефодий всплеснул возмущённо руками. – Если тут кто‑то кому‑то что‑то и должен, так это я вам!..

– Ладушки. Сделай тогда доброе дело…

– Всё что угодно!

– Дай пожрать спокойно, не маячь на горизонте.

– Конечно, как скажете! Извините… – Мефодий быстро удалился, в сердцах коря себя за то, что сам не додумался не отвлекать этого могучего воина от утренней трапезы.

– Надеюсь, что про тела мы больше не услышим за завтраком, – недовольно воззрилась на Ратибора Злата.

– Надейся, милая, надейся… – задумчиво пробормотал рыжебородый витязь. Он не был особо расположен потакать капризам вечно недовольной княжьей племяшки, хотя и понимал, что в чём‑то она сейчас права.

– Ого, – раздался приглушённый свист со второго яруса, – шустренько… Только не говори, Рат, что ты в одну бороду так быстро разгрёб всю эту груду мяса, что вчера тут настругал! – в обеденный зал спустился, удивлённо оглядываясь, Мирослав и присел за стол к Ратибору, тут же схватив со стола говяжью голяшку.

Тем временем Варнул наконец притащил два кувшина с квасом и пару кружек, угодливо поставил их на стол, после чего умчался к своей сестре заканчивать уборку. К ним присоединился и Мефодий, самолично взяв в руки тряпку и принявшись драить здоровенное бурое пятно на барной стойке.

– Да я тут вообще ни при чём, – вцепившись белыми крепкими зубами в копчёный олений окорок, молвил с набитым ртом Ратибор. – Хозяин кабака молодец, с утра завал трупный скоренько сам раскидал, подключив, похоже, к сему весьма ответственному мероприятию всё местное население этого богами забытого Зябкино…

– Ну конечно, чего ему и не разгрести‑то, – хмыкнул, налегая на говядину, Мирослав. – Подспудно и золотишко, и украшения, и оружие их прикарманил себе, поди!.. Клыки золотые у кого нашёл… Интересно, кольца вместе с пальцами срезал или всё‑таки с помощью мыла стаскивал?..

– Да мне всё равно, если честно, – Ратибор равнодушно пожал могучими плечами. – Пущай забирает у них чего хочет. Хоть черепа под ночные горшки. Может даже чучело из каждого сделать да на огородах местных расставить. Будем считать, что мы с ним расплатились и за бардак вчерашний, и за сегодняшнюю работёнку с утреца по уборке этого самого небольшого беспорядка, что мы тут давеча учинили…

– Мужчины, ну мы же завтракаем! – Злата возмущённо уставилась на Ратибора с Мирославом. – Неужели нельзя всё это обсудить не в утреннюю трапезу⁈

– Твоя правда, малая, – нехотя признал Ратибор. – О таких вещах негоже во время приёма пищи разговаривать. Не всегда вот только выходит рот на замке держать… Ладно, замолкаем.

– Хозяин, а хозяин! – раздался громкий оклик со второго этажа. – Где ты там⁈ И как тебя, это, величать, не помню, любезный, но можно тебя на минуточку?.. Дело у меня к тебе имеется! Практически государственной важности, так сказать!..

Сверху, со второго этажа, медленно спустился хмурый Емельян. Окинув угрюмым взглядом своих друзей, он шепнул что‑то подошедшему Мефодию, сунул ему в руку несколько монет и пошёл к ним за столик.

– Представляете, – плюхнувшись рядом на лавку, пробурчал он, недоумевающе озираясь по сторонам, – мне вчера вечером почудилось, что тут весь зал полон ошмётками человеческими, телами порубленными завален! Головы, руки, ноги, что было, ой‑ёй! Бр‑р‑р‑р!.. Это ж приснится‑то такое, а⁈ Меня частенько кошмары мучают после того, как намешаю пиво с вином… Сказал бы сразу, Ратибор, что мне это привиделось, зачем издеваться‑то наверху надо было⁈ А что это, кстати, за тёмные засохшие лужицы на полу да стенах? Кто‑то вчера поливал друг друга вином и медовухой? Надеюсь, я не участвовал? Чего праздновали?

Злата, покраснев от злости, взяла со стола стоящую перед Ратибором кружку с квасом и с размаху плеснула её в лицо опешившего Емельяна.

– Олух! Ты – точно не участвовал! – выпалила она гневно, после чего встала и, подойдя к Мефодию, тихо сказала: – Приготовили чего нашему раненому на завтрак? Давайте всё же я отнесу ему. Как раз наверх собиралась, мне по пути совсем несложно будет с собой прихватить… Тем более у вас и так тут работы с избытком… – юная княжна явно была смущена.

– Благодарю, прекрасная фея, вот, пожалуйста… – Мефодий поставил на стойку перед ней поднос с копчёностями и кувшином кваса. Злата осторожно взяла его и медленно пошла на второй этаж, бережно неся утреннюю трапезу Яромира перед собой.

– А что ента с ней, а⁈ – Емельян, весь в квасе, непонимающе моргая, удивлённо глазел ей вслед. – Взбеленилась вся, прям как не своя стала!.. И что я такого сказал…

– Что с ней, Емеля, понять‑то – дело нехитрое… – Ратибор так же задумчиво глядел Злате вослед. – Влюбилась твоя сестрёнка. Только вот как дальше быть‑то, не ясно!.. Ведь другому она обещана. На свадьбу её едем, к суженому везём…

– Влюбилась⁈ Да ты что⁈ – Емельян, утираясь, изумлённо захлопал зелёными глазами. – А в кого⁈

– В лешего, Емеля, в лешего, – хмыкнул Мирослав.

В этот момент появившийся у столика с друзьями Мефодий поставил перед Емельяном полный жбан вина и неторопливо удалился, ехидно улыбнувшись при этом. Княжий племяш мигом схватился за него обеими руками, как за сокровище какое, и принялся жадно пить большими глотками, проливая вожделенный нектар на свою жиденькую бородку и грудь. Осушив зараз больше половины кувшина, он уже лениво водрузил его на стол и довольно рыгнул так, что его было слышно на всю таверну.

– Хор‑р‑рошо‑о‑о‑о, ик! – Емельян вдруг осёкся, ибо поймал на себе осуждающие взгляды Ратибора с Мирославом. – Представляете, – виновато молвил он, стыдливо оправдываясь, – сказал трактирщику, чтобы кваса мне принёс, а он, собака такая, всё перепутал и притащил вина, окаянный…

– Откуда у тебя деньги, Емеля? В Залесье ведь ты говорил, что спустил всё до последней монеты? – Мирослав вопросительно взглянул на княжьего племяша. – Никак у Святослава в Мирграде занял?

– Не занял, а попросил, на карманные расходы, так сказать! Князь не отказал. Родня я ему всё‑таки, хоть и дальняя…

– Ну‑ну, – Ратибор неодобрительно вздохнул.

– Мы не твои папка с мамкой, так что расслабься, – Мирослав прямо смотрел на Емельяна. – Да и ты уже давно не мальчик и можешь делать что хочешь. Только имей в виду: в случае чего и спрос с тебя будет как со взрослого, уж не обессудь.

– Да‑да, понял я! – недовольно буркнул Емельян. – Гутарю же, кваса хотел… А ты чего, веришь в лешего? – желая побыстрее сменить тему разговора, спросил он у Мирослава.

– Что значит «верю»? Я не верю – я знаю, что он существует.

– Да что ты лялякаешь⁈ – враз повеселевший Емельян отхлебнул ещё из своего кувшинчика. – И откуда же у тебя такие познания, а⁈

– Видел я его, – молвил Мирослав задумчиво, не обращая внимания на скептически настроенного Емельяна. – И не я один…

– Да ну⁈ – рассмеялся Емельян. – И кто же ещё его видел, кроме тебя? Может, Ратибор⁈ – порозовевший княжий племяш перевёл свой ироничный взгляд на сидящего рядом рыжего громилу и, увидев, что тот отнюдь не разделяет его веселья, воскликнул: – Вы сейчас что, серьёзно⁈ Может, это было поздно вечером, когда вы выползали из какого‑нибудь кабака, хлопнув перед этим по бочке медовухи на нос, а⁈ Трактирщик! Как там тебя, всё забываю… Повтори! – Емельян допил свой кувшин и, звонко поставив его на стол, немедля потребовал добавки. Винные пары быстро ударили ему в голову.

– Емеля, – молвил назидательно Ратибор, – запомни одну простую вещь: если ты чего‑то не видел лично, это совершенно не значит, что этого не существует вообще в природе.

– Не, ну это‑то как раз понятно! – протянул уныло Емельян, с охотой прикладываясь к только что принесённому Мефодием ещё одному жбану с вином. – Я не был никогда в том же Борграде, куда мы сейчас путь держим, но это не значит, что этого города не существует! Но леший – это совсем другое! Его не бывает!