Под покровом ночи - Энн Стюарт

— Надеюсь, моя соседка по комнате это ты? — спросила Кэссиди, с трудом преодолевая желание схватить сестренку за руку и утащить отсюда, подальше от генерала. — Пойдем туда — поможешь мне устроиться. Заодно расскажешь мне про школу, про маму и все остальное.

— Мама — зануда, школа меня вконец затрахала, а в остальном все полная мура, — заявила Франческа с озорной улыбкой. — Я с тобой, конечно, пойду, но ты расскажешь мне про свои амурные похождения. Лады?

И снова Кэссиди покраснела до корней волос. И снова это не ускользнуло от внимания генерала.

Черт бы его побрал, в отчаянии подумала Кэссиди. Если бы только не эти бессонная ночь и утомительный перелет! Сейчас же она мечтала лишь об одном: броситься ничком на кровать и выплакаться всласть.

— Никаких амурных похождений у меня не было, — отрезала она. — Все никак с подходящим кадром не познакомлюсь.

Франческа сочувственно кивнула и направилась к дверям. Она была в коротеньких шортиках, из-под которых торчали бесконечные мосластые ноги, и в коротенькой маечке, открывавшей худенькие загорелые плечики. Совсем ещё цыпленок, невольно подумала Кэссиди.

— Тогда я тебе о своих расскажу, — весело пообещала Франческа. — Чао! — попрощалась она с генералом.

— Чао, дитя мое! — ответил тот.

Кэссиди, выходя, всей спиной ощущала на себе его жгучий взгляд.

— Так расскажи мне про этого Ричарда Тьернана! — беззаботно прощебетала Франческа, не удосужившись даже закрыть дверь их спальни. По счастью Кэссиди в этот миг стояла, повернувшись к сестренке спиной, и лишь благодаря этому сумела скрыть свои чувства. К тому времени, как Кэссиди, закрыв дверь, уселась на кровать, она уже полностью держала себя в руках.

— А что тебе до Ричарда Тьернана? — небрежным тоном осведомилась она.

— Он и правда такое чудовище? Так утверждает ваша пресса, да и дядя Эмберсон говорит то же самое. Шон в ответ на мои расспросы велел потерпеть, пока выйдет его книга, а Мабри посоветовала обратиться к тебе.

— А почему тебя это так интересует?

— Да, похоже, все в нашей непростой семейке сейчас вокруг него крутится. Именно из-за него, между прочим, маманя не хотела меня сюда пускать, но потом, когда перед ней замаячила перспектива, отправив меня в лапы детоубийцы, самой остаться наедине с её малолетним любовником, угадай — что она выбрала?

— С малолетним любовником? — изумилась Кэссиди.

— Ну, если честно, то её хахалю Карло на деле лет двадцать пять, но он так юно выглядит и такой прехорошенький, что запросто сошел бы за её сына. Но ты мне зубы не заговаривай — мы, между прочим, не про мою мамочку беседуем, а про Ричарда Тьернана. Ну так он их все-таки ухлопал, да?

— Франческа! — укоризненно воскликнула Кэссиди.

— Да ладно тебе, Кэсси. Ты ведь никогда мне не врала. Кто, кроме тебя, скажет мне правду? Не говоря уж о том, что Мабри, упоминая тебя, отводила глаза, а я уже достаточно тертый калач, чтобы не понимать, что это значит.

— Франческа, тебе ведь ещё только тринадцать! — не удержалась Кэссиди.

— В Италии женщины взрослеют рано, — торжественно изрекла Франческа, бросаясь на широкую кровать рядом с Кэссиди и вытягиваясь во весь рост. Признайся честно, Кэсси, ты втюрилась в детоубийцу, да? Дядя Эмберсон уверен, что это так.

— Он тебе не дядя! — огрызнулась Кэссиди. — А тебе отвечу: нет, я не втюрилась в детоубийцу.

Франческа покосилась на неё хитрющим глазом.

— Хорошо, я задам вопрос немного иначе. Ты влюбилась в Ричарда Тьернана?

Глядя в темные живые глаза настырной сестренки, Кэссиди поняла, что слишком устала, душевно и физически, чтобы попробовать запудрить ей мозги. Вдобавок — и Франческа была абсолютно права — Кэссиди никогда не врала ей, единственный оплот правды во всей семье. И начинать врать сейчас ей вовсе не улыбалось.

— Если я и влюбилась, — решилась она, — то это очень большая ошибка.

Франческа проглотила её слова, согласно кивая.

— По-моему, Кэсси, это самое обычное дело, — задумчиво промолвила она. — Насколько я могу судить, любая влюбленность — ошибка. Достаточно мою мать вспомнить. Страшно даже представить, как она всякий раз влипала. Кстати, ты знаешь — дядя Эмберсон всерьез опасается, что Ричард тебя убьет.

Кэсси закусила губу.

— Генерал очень озлоблен.

— А можно ли его за это винить? Бедняга ведь потерял дочь и внучат естественно, что он жаждет мести. Нам, итальянцам, это понятно как никому.

— Ты вообще-то наполовину американка, — напомнила Кэссиди.

— А вот Шон так вовсе не считает, — возразила Франческа. — По его мнению, я — наполовину итальянка и наполовину ирландка. Гремучая смесь.

— Господи, мне и подумать страшно, что ты уже вступаешь в период половой зрелости, — вздохнула Кэссиди.

— Слава Богу, ещё только через пару лет, — засмеялась девочка. — Мы, Финаньери да Римини, расцветаем поздно. — Она немного помолчала. — Кстати, что ты все-таки собираешься предпринять по поводу этого Ричарда Тьернана?

— Ничего? — пожала плечами Кэссиди.

— Но как ты считаешь — он их убил?

Перед мысленным взором Кэссиди всплыли поразительные глаза Ричарда, его удивительно красивые руки, пальцы, сжимающие стакан виски. Словно наяву она слышала его чуть охрипший голос, вспоминала страшные слова.

— Не знаю, — промолвила она, но тут же подумала, что обманывает себя. Увы, Ричард сам сказал ей правду.

Франческа кивнула.

— Да, грустная история, — сказала она. — Я уж просто из кожи вон лезу, чтобы хоть как-то приободрить дядюшку Эмберсона. Со мной он хотя бы смеется. Говорит, что я ему почти заменяю дочь.

Кэссиди внимательно посмотрела на сестренку. Худенькая, угловатая, совсем, казалось бы, ребенок, но не по-детски умна и наблюдательна. Внезапно её охватило совершенно необъяснимое беспокойство. Как ни старалась Кэссиди, она так и не поняла его причину. Впрочем, успокаивала она себя, события последних дней и не могли пройти бесследно.

— Ты знаешь, что Шон серьезно болен? — спросила она, чтобы сменить тему.

— Да, — ответила Франческа. — Именно поэтому я и настояла на своем приезде сюда. В противном случае я бы наверняка задержалась в Милане, чтобы хоть немного насолить мамочке и Карло. При мне ей уже не так просто строить глазки своим молокососам.

— Франческа, ты просто чудовище! — смеясь, всплеснула руками Кэссиди.

— Вот и мамочка так говорит. Скажи, Кэсс, он умирает? — вопрос был задан столь внезапно, что Кэссиди не успела соврать,

— Видимо, да, — сказала она.