Обреченные невесты - Тед Деккер

Брэд нетерпеливо потянулся к Птичке, подхватил ее под мышки и, словно куклу, вытащил из машины. Он бережно прижал ее к себе, старясь не задеть кузов пикапа, а еще больше — не сделать больно Птичке. Брэд поднял ее на руки и зашагал от машины, старясь идти как можно быстрее и бесшумнее.

Птичку била дрожь, и, опасаясь, что она разрыдается в голос, Брэд мягко прижал ее лицом к своей шее.

Лишь отойдя от амбара футов на десять, он позволил себе перевести дыхание. Теперь можно дышать полной грудью.

Птичка плакала, уткнувшись ему в плечо.

— Ш-ш-ш, не надо, не надо, потом, — шептал он. — Продержись еще немного…

Обнаружив их исчезновение, Квинтон скорее всего решит, что они будут искать укрытие в южном направлении. Брэд же, обогнув сарай, побежал на север.

«Может, стоит опустить Птичку на землю, — прикидывал он, — тогда получится быстрее. Нет, нельзя. Я уже чуть не потерял ее. И тем более не здесь, один на один с убийцей».

Сначала он решил двинуть в сторону кукурузного поля, расстилавшегося в ста метрах позади амбара, но сообразил, что при такой луне трудно остаться незамеченными, учитывая, что на подсыхающих листах кукурузы останутся четкие следы. Потому он и повернул к роще, начинавшейся сразу за пашней. Добежав до нее, зашел за самое отдаленное дерево, тяжело опустился на колени и бережно усадил Птичку рядом.

Она упрямо цеплялась за его шею. И наконец разрыдалась по-настоящему.

— Ш-ш-ш, тихо…. Все хорошо. Не надо шуметь.

— Спасибо, — едва слышно прошептала она и, прижавшись мокрым от слез лицом к щеке Брэда, поцеловала его. — Спасибо, спасибо, спасибо.

Все переживания этой ночи, что скопились в его сердце, выплеснулись наружу. Он держал ее так крепко, словно цеплялся за последнюю соломинку собственной жизни и, дав себе волю, тоже разрыдался.

За стеной сарая раздался легкий треск. Квинтон уловил движение. Чья-то тень призраком мелькнула в ночи. Сначала Квинтон подумал, что это Человек Дождя пришел раньше, чем он ожидал. Священный призрак. Или лиса. Крадется снаружи, подстерегая удобный момент для нападения. Любовь к седьмой избраннице лишила его разума, мешает сосредоточиться. Он суетится, не может занять удобное положение. Но на что ему, одним лишь молотком вооруженному, рассчитывать?

Узколобый глупец, хоть и заслуживающий восхищения в своем роде — как заслуживают восхищения животные.

Квинтон повернулся и быстро зашагал к машине — вынуть из-под сиденья пистолет и заодно посмотреть, как там невеста Бога, которую он слишком надолго оставил одну. Огибая открытую переднюю дверь машины, он подумал задним числом, что не стоило оставлять ее так. Вид сломанного столба выбил его из колеи, заставил забыть об осмотрительности.

Он перегнулся через дверь и застыл на месте. В машине никого не было. Избранница исчезла.

В голове возник страшный шум. Он подумал было, что Птичка упорхнула сама, но тут же отбросил это предположение: слишком длинной была тень от священного призрака, чтобы ее отбрасывала невеста.

От такого поворота событий обычный человек впал бы в панику. Но это просто очередное испытание. И Квинтон решил встретить его с достоинством, которое произведет впечатление даже на самого требовательного и сурового повелителя.

Квинтон вытащил кобуру, достал оружие и выключил фары автомобиля. Сдерживаться, особенно при его обостренной восприимчивости, было нелегко. Но эмоции мешают здравой оценке ситуации. Только за сегодняшний вечер этот факт нашел двойное подтверждение: сначала, когда он, охваченный яростью, решил, что ранил Человека Дождя смертельно, а потом — когда, увидев сломанный столб, забыл закрыть дверь.

«Больше такой ошибки я не повторю».

Рассуждая хладнокровно, Квинтон, двинулся к задней двери барака. Человек Дождя пошел в северном направлении, не на юг, что было бы слишком предсказуемо. Значит, тоже мыслит здраво, во всяком случае, достаточно для того, чтобы делать то, чего от него якобы не ожидают.

Но Квинтон знал эти места, основательно изучил их, когда занимался отбором невест. Если Человек Дождя действительно рассуждает здраво, кукурузных полей он будет избегать, там остаются слишком четкие следы. Безоружного, раненного, даже еще с ношей, его легко выследить и застрелить.

Квинтон спокойно пересек пашню, на границе которой начиналась роща. Гул в голове немного мешал слышать, что наверняка и позволило Человеку Дождя ускользнуть вместе с невестой. Но сейчас Квинтон, превозмогая этот гул, сознательно напрягал слух. Любая попытка выйти из-под прикрытия деревьев заставит их продираться через поля.

Приблизившись к деревьям, Квинтон вытащил пистолет. При свете луны земля выглядела серой. Тут и там у основания стволов поднималась трава в полметра. Наверняка укрываются где-нибудь на краю рощи. Квинтон медленно шел, огибая каждое дерево и вглядываясь в просветы между стволами — вдруг мелькнет священный призрак и его маленький ангел.

Трава за самым высоким деревом была примята. Квинтон задумался.

«Нет, второй раз не ошибусь, ни в коем случае. Я слишком умен. Они пошли именно этим путем и именно здесь останавливались. Возможно, захотели передохнуть и решить, что делать дальше».

Он опустил пистолет, вгляделся в кукурузные стебли там, за деревьями, и тут же заметил, что некоторые из них сломаны. Итак, отдохнув тут немного, они пошли дальше.

Можно последовать за ними и наверняка догнать. Убить лисицу, захватить невесту. А можно дать им возможность прийти к нему самим.

Квинтон быстро прикинул варианты и, поставив себя на место противника, понял, каким путем последует Человек Дождя. Этот человек — охотник. Да, сейчас он думает о безопасности невесты, но как только решит эту проблему, сразу переключится на противника, которого преследует уже столько времени.

Рассуждая здраво, Человек Дождя поймет, что к утру Квинтон будет далеко отсюда. Дело свое он сделал, машины не видно. Естественно, он понимает, что такая исключительная личность, такой супермен, как Квинтон Гулд, перестав быть анонимом, рассеется в воздухе. Другой штат, другая страна, другая планета, другая вселенная. И произойдет это с первыми лучами солнца. И будет он так же далеко, как восток от запада.

Далее противник сообразит, что до рассвета не добраться ни до ближайшего телефона, ни до проезжей дороги. Все должно разрешиться сейчас — человек против человека, призрак против призрака, ангел против демона. Конец игры.

Приняв все это во внимание, а также учитывая вновь вспыхнувшую любовь к невесте, Человек Дождя вернется нынче же ночью, чтобы уничтожить демона, явившегося в этот мир.

Квинтон готов к встрече.

ГЛАВА 38

Брэд понимал: чувствам предаваться нельзя, они выдадут их. Птичка не могла остановить слезы, и он, стараясь ее успокоить, тоже всплакнул, не переставая думать о том, что Квинтон уже вышел на охоту и им здесь оставаться нельзя.

Он взял ее за руку, и они побежали в сторону поля. Заметив овраг, тянущийся перпендикулярно линии их движения, Брэд понял: при таком свете убийца не поймет, куда они свернули — налево или направо.

Брэд решил повернуть налево. Они шли друг за другом, держась середины оврага. Прошли метров триста, не больше. Отсюда просматривалось место, где они спустились в овраг. Если Квинтон пустится в погоню, его при свете луны будет видно на краю оврага, а их нет.

Пока преследователь будет решать, что делать дальше, они немного передохнут. Через несколько часов взойдет солнце, и до этого времени надо хоть немного удалиться, иначе они сделаются легкой мишенью. До спокойного места еще очень далеко, не один час понадобится, чтобы добраться, а пока надо уходить.

Есть, конечно, иной выход. Можно спрятать Птичку и перейти в контрнаступление. Даже Квинтон Гулд не ожидает такой дерзости. Пройдет немного времени, и преступник будет далеко отсюда. И чем больше Брэд думал об этом, тем сильнее убеждался, что уйдет он навсегда. Нет, не уйдет. Потому что через неделю, или через месяц, или через год он вернется за тем, что потерял. За последней избранницей. За Райской Птичкой. Но пока они в относительной безопасности.

Все еще дрожа и постоянно оглядываясь назад, Птичка приникла к его плечу.

— Ну как ты? — Брэд погладил ее по голове.

Даже при свете луны было заметно, что Птичка изменилась. Волосы были, как и прежде, спутаны, но все же уложены волнами, так чтобы подчеркнуть тонкие черты лица. На ней были модная красная блуза и фирменные шорты.

— Мне страшно.

— Знаю. Но все хорошо. Клянусь, мы выберемся из этой передряги.

— Ты за мной пришел?

Поколебавшись, Брэд кивнул.

— Я люблю тебя, Брэд. — Даже при неярком свете луны было видно, как блестят от слез ее глаза.

Это было признание, лишенное подоплеки, наигрыша, скрытой цели. И сердце Брэда тоже захлестнула волна нежности.