Обреченные невесты - Тед Деккер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Только палата ли это? — Птичка отчаянно заморгала. — Неужели галлюцинации?»
Помутненное сознание подсказывало, что она находится в кузове пикапа, остановившегося у заправочной станции, но ведь этого не может быть.
«Я в больнице, куда меня положили, накачав предварительно всякими медикаментами. Или мираж как раз больница, а реальность — пикап? Или сначала я попала в больницу, а потом оказалась в пикапе и смотрю теперь через запыленное боковое окно на заправочные колонки?»
Птичка снова заморгала, но снаружи ничего не изменилось.
Птичка села и опустила одеяло до пояса.
«Я действительно в пикапе, от водительского сиденья отделяет укрепленный в середине консоль. В одном кармашке шорт — банка кока-колы, в другом — мобильный телефон. Тот самый, что оставил под мусорным баком убийца. Выходит…»
Она распрямилась как пружина.
«Это его машина, я в его машине. Каким-то образом он сумел захватить меня, и теперь я в машине убийцы, на заправочной станции».
Целых десять секунд Птичка пыталась собраться с мыслями и принять решение. Двигаться, бежать, вопить, прятаться — что угодно, только не сидеть в ожидании его возвращения. Сейчас его нет, куда он ушел и надолго ли — неизвестно, но, так или иначе, надо что-то делать.
Но двинуться она не могла. Мышцы, онемевшие от страха, вдруг ожили разом, и Птичка потянулась к двери, дернула ручку. Ладонь соскользнула, и ручка с лязгом вернулась на место.
«Заперто», — запаниковала девушка.
Птичка принялась лихорадочно искать запорное устройство, но безуспешно.
«Не дурак же он оставлять меня, не заперев двери. И все равно я должна выбраться отсюда!»
Тишину нарушил странный звук — словно жалобно мяукнула кошка. Сдерживая крик, Птичка стиснула зубы и часто задышала носом. Одновременно она крутила головой направо и налево, словно пытаясь что-то отыскать. Что угодно!
Внутрь проник тусклый свет, и стал виден чистый, хорошо прибранный салон. Пусто. Сиденья выглядят как новые. Птичка открыла «бардачок». Внутри оказались карта, черная расческа и упаковка бумажных салфеток. И все.
«Может, попробовать выбить окно?»
Птичка захлопнула «бардачок», подтянула ноги к животу, откинулась на консоль и изо всех сил ударила в окно голыми пятками. Раздался глухой стук. Еще раз… и еще…
Она громко закричала и прижалась лицом к окну, собираясь забарабанить по нему кулаками, чтобы привлечь хоть чье-то внимание.
И тут она увидела его.
Мужчина, тот самый, которого она увидела, ощупывая труп, тот самый, чей портрет набросала по просьбе Брэда, показался рядом с магазином-кулинарией, невозмутимо, размеренным шагом направляясь к входной двери. Он был высок ростом, черноволос. В правой руке держал какую-то деревяшку с прикрепленным к ней ключом.
Кроме него, вокруг больше не было видно ни людей, ни машин.
Вся дрожа, Птичка съежилась и просидела так еще некоторое время.
«Но ведь скоро он вернется. Надо уходить, уходить немедленно».
Она вгляделась в витрину, на которой черными буквами было написано «Добро пожаловать в Сен-Фрэнсис. Бензин и не только», — и убедилась, что он там, внутри.
Внешний мир за окном машины был ничуть не менее опасным, чем в самых страшных ее видениях.
Она сидела, съежившись, в шкафу и выглядывала через щель, а снаружи был отец, круживший вокруг мертвого тела матери с пистолетом, прижатым к виску.
Она пряталась в ванной, когда в ЦБР был повсюду выключен свет, а за мгновение до этого еще впивалась ногтями в мужчину, который, как животное, пытался сорвать с нее платье, зажимая ей рот огромной своей лапой… Психолог, сблизившийся с ней. А потом попытавшийся изнасиловать. Бородатый мужчина в больших очках, у которого изо рта пахло нафталином. При виде его возникло ощущение дежа-вю. То есть было что-то и новое, но она уже через все это проходила. Память вырвалась на свободу. Все вспомнилось так четко, будто произошло только что…
Знакомый образ соткался так стремительно, словно в мозгу соединились два проводка. Птичка задохнулась. Это Квинтон Гулд, только без бороды и очков!
Птичка наклонилась еще ниже и всхлипнула.
«Ничего не получится! Но нельзя же сидеть просто так и ничего не делать! И нельзя позволять воспоминаниям, как это всегда и бывает, высасывать из меня последние силы, потому что теперь страх приведет к смерти и меня, и Брэда».
И все же воспоминания душили ее. Тьма, шкафы, нафталин, дыхание, похожее на хрюканье, большие тяжелые руки… А в этом шкафу, пахнущем нафталином, лежит его телефон с единственным номером в памяти.
Птичка выпрямилась и посмотрела на синий прямоугольник. Она знала только один номер — своей сестры, и когда звонила ей в последний раз, той не оказалось дома. И все же надо что-то придумать. Она схватила мобильник. Включила, дрожащими пальцами пробежала по светящимся кнопкам с цифрами.
Звонок. Еще один.
— Ну же, Энджи, откликайся, бери трубку, бери!
Птичка повернулась к окну. Квинтон Гулд, покончив с делами, направлялся к двери.
В телефоне послышался голос. Голос сестры, записанный на пленку. Она просит Темпла оставить сообщение.
Птичка тяжело задышала.
«Четыреста одиннадцать, — вспомнила она. — Надо позвонить по номеру четыреста одиннадцать».
— Дела, — потребовал Рауди врываясь в пижаме и шлепанцах в кабинет Темпла. — Мне нужно все, что у вас есть.
— Извините?
Они провели в управлении около получаса, и Элисон настояла, чтобы Рауди везде позволяли сунуть нос. Он заходил в один кабинет за другим, задавая дурацкие вопросы, давая странные советы. Смотрели на него либо равнодушно, либо с веселым удивлением. Что касается Темпла, он не мог взять в толк, как обращаться с человеком, наделенным таким темпераментом.
— Нераскрытые дела вы, надо полагать, держите под замком где-нибудь в подвальном помещении? — спросил Рауди, расхаживая по кабинету.
— Да, но…
— Пусть поднимут все в конференц-зал, разложат на столе в хронологическом порядке, с самого старого до новейшего, и я попытаюсь раскрыть все. Вообще-то вам давно следовало принести их ко мне в кабинет. Непростительная халатность.
Темпл посмотрел на Элисон. Несмотря на страхи, отражающиеся у нее на лице, она слегка усмехнулась. Минута проходила за минутой, а никто и словом не обмолвился ни о Птичке, ни о Брэде.
Задействован был весь личный состав управления, а еще четыре местных отделения ФБР помогали просеивать информацию, начавшую поступать валом после того, как о расследовании объявили публично. Сообщений поступало все больше, но среди них не было ничего конкретного, ничего такого, что хотя бы на шаг приблизило к Птичке или Брэду.
«Это моя вина, — мысленно корила себя Элисон. — Следовало понять, что с Квинтоном Гулдом нечисто, еще когда он увольнялся. Надо было внимательнее ко всему прислушиваться. Да, он поступил на работу и уволился, как множество других, и ничего такого, что вызывало хоть малейшие подозрения. Но разве не следовало мне с одного взгляда просто понять, что с ним что-то не так? А как понять? Вот если бы этот монстр хоть пальцем прикоснулся к Птичке, тогда я лично спустила бы курок и отправила его на свидание со своим богом.
— У нас не так много времени, — говорил между тем Рауди.
— Боюсь, вам жизни не хватит, чтобы разобраться во всех делах. К тому же у вас нет полномочий…
— Чушь. Переговорите с начальством. А потом пусть перешлют материалы мне.
Темпла выручил из неловкого положения телефонный звонок.
— Темпл.
Рауди повернулся к Элисон и заговорил негромко, но настойчиво:
— Вы должны убедить их. Ну как вам это место, неужели не нравится? По мне, так фантастика. Я, пожалуй, не прочь перенести сюда мой рабочий кабинет.
Темпл напрягся. Заметив это, насторожилась и Элисон. Он схватил карандаш.
— Соединяй.
Молчание. Даже Рауди застыл на месте. Темпл нажал на нужную кнопку, и в мембране послышалось чье-то хриплое дыхание.
— Специальный агент…
— Алло, алло!
Элисон похолодела. Говорили шепотом, но она была уверена…
— Алло?
— Да, мэм, слушаю вас, назовитесь, пожалуйста…
— Алло?
— Птичка? — Элисон шагнула вперед. — Это…
Ее прервал бессвязный поток слов:
— Он идет, идет, подходит к «пикапу»! Элисон, на помощь! Он захватил меня.
«Она жива!»
— Постарайтесь успокоиться. — Темпл выпрямился и стиснул в пальцах карандаш. — Где вы, сказать можете? И что за пикап? Что вы видите снаружи?
— Зеленый… — донесся дрожащий от страха голос. — Он идет, он… — Голос перешел в едва слышный шепот. — Совсем близко…
Птичка сжалась в комок, подняв голову ровно настолько, чтобы увидеть, как он приближается. В голове у нее метались сотни вариантов, но один не отличался от другого, и все упирались в тупик.
