Тени - Елена Малиновская

— Не все, — упрямо напомнила Шаная, сделав вид, будто не заметила слез, блеснувших в глазах дознавательницы. — Что насчет Малыша?

— Малыша? — переспросила Хадайша. Впервые за весь вечер улыбнулась с искренней радостью. — О, Малыш — это самое чудесное, что со мной когда-либо случалось. Когда я спускаю его с поводка, то могу видеть его глазами, чувствовать его кожей, дышать его огнем. Я становлюсь драконом. И каждый раз мне чудится, что это настоящая свобода. Что я могу взмахнуть крыльями и улететь далеко-далеко. Туда, где нет инквизиции, где нет паутины долга, сковывающей надежней самых прочных цепей, где нет собственного предательства и боли. Но… Каждый раз я возвращаюсь, вспоминая, что Малыш — не Дракон. Всего лишь воплощение заклинания, которое нанесли на мое тело в храме Игниуса. Видишь?

Хадайша тщательно закатала рукава платья, показывая девочке татуировку, имитирующую драконью чешую.

— Она идет по всему телу, — пояснила дознавательница, проведя пальцем по переплетениям линий. — Когда мне нужна помощь Малыша — я его призываю. Но сама при этом не становлюсь драконом. Заклинание воплощается в ближайшем более-менее подходящем объекте. Чаще всего — в мухе, к примеру. Понятное дело, лучше всего заниматься этим на свежем воздухе, иначе рискуешь разрушить здание до основания. Муха начинает расти — и превращается в Малыша. Я могу уйти в транс, полностью переселившись в его тело. Могу лишь контролировать его, занимаясь другими делами. Могу дать какое-либо задание, к примеру, отправить в погоню, а самой организовать поиски беглеца другими способами. В общем, надеюсь, ты уловила смысл. Когда нужда в Малыше отпадает — я нейтрализую заклинание, и все возвращается на круги своя. Понятно?

— Да, — кивнула Шаная. Помолчала немного, видимо, сомневаясь, стоит ли продолжать, но затем все же сказала: — Тот, кто сделал татуировку, — очень жестокий человек. У вас отняли свободу, а вместо нее дали иллюзорную видимость самостоятельности. И мне страшно даже представить, как вы страдаете, когда вынуждены возвращаться из тела Малыша в свое. Да, вам никогда не сбежать от инквизиции. Любое заклинание имеет срок действия, поэтому рано или поздно дракон исчезнет сам собой. Что может быть хуже и больнее, чем каждый раз по доброй воле возвращаться в темницу после глотка свежего воздуха?

Хадайша побледнела после этих не по возрасту разумных слов Шанаи. Гордо вскинула было голову, собираясь отругать наглую девчонку, но тут же с приглушенным стоном взялась за виски.

— Ты права, — тихо обронила она. — Права во всем. И я очень надеюсь, что моя история послужит тебе надлежащим уроком.

— Не сомневайтесь. — Шаная слабо улыбнулась. — Если меня когда-нибудь поставят перед подобным выбором — я предпочту смерть.

Хадайша ожидала услышать от нее другие слова. Она открыла рот, чтобы возразить, но передумала. Лишь спрятала печальную усмешку в уголках губ.

— Надеюсь, что ты не потеряешь свою смелость и отчаянную решимость в вихре придворных интриг, — прошептала она. — Дитя, ты даже не представляешь, в каком жестоком мире мы живем.

Шаная не стала с ней спорить. Лишь почтительно склонила голову, прощаясь, и растаяла во мраке, всплеснувшемся с пола. За маленькой хозяйкой ушел и Дымок, напоследок ласково боднув дознавательницу в ногу. Хадайша осталась одна, и ее вполне это устраивало. Она взболтала изрядно опустевшую бутылку, задумчиво наблюдая, как на ее дне кружится осадок, одним глотком допила вино, затем опустилась в кресло и закрыла глаза. А за ее спиной взбурлили тени, бесшумно подкрадываясь к задремавшей женщине.

Далалию сегодня не спалось. Он долго ворочался в постели, вспоминая и вспоминая бледное, осунувшееся лицо Ранора во время ритуала погребения Дейлы. Не успокаивал даже монотонный шум дождя, многократно усилившегося под вечер. Наконец, когда на него в очередной раз шикнул один из товарищей, которому он мешал спать бесконечным скрипом кровати и тяжелыми вздохами, мужчина встал. Быстро натянул штаны, заправил в них просторную рубаху, накинул поверх теплую куртку и, не совсем понимая, зачем это делает, привычно перепоясался перевязью с мечом. После чего решительно вышел из комнатенки в одной из хозяйственных пристроек, где им отвели место для ночного отдыха.

Далалий долго стоял на пороге, вглядываясь в ночной мрак. Из-за туч было темно так, что хоть глаз выколи. Положение не спасала даже небольшая масляная лампа, предусмотрительно зажженная еще в помещении. Мужчина поправил защитное стекло, чтобы случайный порыв ветра не потушил огонь, прислонился к дверному косяку и закрыл глаза, прислушиваясь к непогоде. Стражник сам не мог понять, почему сегодня у него так сильно скребут кошки на душе. Казалось, будто он опоздал сделать что-то важное, но что именно? И почему он постоянно вспоминает Ранора, гадая, где именно сейчас его товарищ?

Далалий недовольно повел плечами. Он не одобрял поступка Ранора, но считал, что Дейла сама во многом виновата. От стражника не укрылось, как послушница висла на товарище, постоянно кокетничая с ним. В итоге из-за девичьей глупости пострадала сама и едва не погубила его. Впрочем, Далалий предпочитал не забивать себе голову сложными вопросами. Это дело решилось и без его участия. В конце концов, ему платят лишь за охрану принцессы. И платят более чем достойно.

По губам мужчины скользнула мечтательная улыбка. Пять лет, всего лишь пять лет. Уже меньше. Как только Шаная отправится в Нардок, его миссия будет закончена. Пожалуй, и из королевских стражников после этого он уйдет. Кирион щедро вознаградит его за преданность. Полученного золота хватит, чтобы купить себе приличный дом, обзавестись семьей, возможно — начать свое дело. И его детям еще достанется от щедрот иноземного принца.

— Не спится?

Далалий вздрогнул от тихого вопроса, который принес ветер. От неосторожного резкого движения огонь в лампе заметался, грозя в любой момент потухнуть, но все же выпрямился в последнюю секунду.

— Не пугайтесь, — с присвистом зашептал вокруг него лиловый мрак. — Не разочаровывайте меня. Вы ведь смелый человек, раз служите двум господам.

— Принцесса Шаная? — Далалий сжал рукоять меча, но пока не торопился извлечь его. — Ваше высочество, не слишком ли поздно для прогулок?

— А вы догадливый, — с некоторым разочарованием выдохнула тьма. Повеяло ветром — и около него материализовалась девочка. Появилась внезапно, словно выступила из ниоткуда.

— Чем могу служить, ваше высочество? — Далалий согнулся в глубоком почтительном поклоне, не позволяя себе лишних слов или вопросов.