Сочинения - Леопольд Захер-Мазох

Тем не менее, в назначенный час он отправился в церковь. Она была пуста, только перед алтарем молилась на коленях какая-то женщина. Шорох шагов Казимира заставил ее оглянуться. Она встала и пошла ему навстречу.

— Благодарю вас за то, что вы пришли сюда, — сказала она, подавая ему руку.

— Возможно ли это?.. Анюта! — в изумлении пролепетал молодой человек.

— Да, это я, — ответила она, откидывая вуаль со своего бледного печального лица. — Я боюсь за вас, Казимир…

Не могу сказать вам ничего положительного, но я чувствую, что вам угрожает опасность. Загадочная личность Эммы Малютиной внушает мне ужас. Мне кажется, она принадлежит к какой-то таинственной секте, и вы непременно сделаетесь ее жертвой, если Бог не поможет мне спасти вас.

— Какие мрачные предчувствия! — воскликнул Казимир. — Эмма подруга моего детства! Она дочь почтенных, всеми уважаемых родителей.

— Это решительно ничего не доказывает! Тайные религиозные секты стараются приобретать сообщников в аристократических семействах и делают их орудием для достижения своих целей. Быть может, и Эмма принадлежит к одной из таких сект.

— Смерть не страшит меня… Жизнь утратила смысл, когда вы меня разлюбили… Эмма не сделает меня несчастнее, чем сделала ваша измена, Анюта.

— Она убьет вас! — воскликнула девушка. — О, Казимир, сжальтесь над вашей матерью… Сжальтесь надо мной!.. Сердце мое обливается кровью при мысли…

Громкие рыдания прервали ее слова.

— Моя смерть не может огорчить графиню Солтык.

— Я никогда не буду женой графа. Он сделал мне предложение, но я отказала ему.

— Правда ли это, Анюта? Почему же вы скрыли это от меня?

— Я поклялась вам в вечной верности и никогда не нарушу своей клятвы.

— Простите меня… Я усомнился в твердости вашего характера и, под влиянием оскорбленного самолюбия, сам изменил вам.

— Охотно прощаю вам все и не требую вашей любви… Я желаю спасти вашу жизнь, научите меня, как это сделать?

— Уверяю вас, Анюта, что вы ошибаетесь.

— Нет-нет! Расстаньтесь с Эммой… Избегайте ее!

— Не могу… Теперь уже поздно…

— Скажите лучше, что не хотите, потому что ваша любовь к ней слишком сильна.

— Вы дали волю своему воображению и видите опасность там, где ее нет. Эмма честная, откровенная девушка…

— Вам только так кажется.

— Я постараюсь принять все меры предосторожности, чтобы успокоить вас.

— Люди, ослепленные страстью, не могут быть осторожными, они блуждают во тьме. Вы не слушаете моих советов, ну так я буду охранять вас помимо вашей воли… Я вступаю в открытую борьбу с Эммой, и Бог поможет мне спасти вас.

— Выкиньте из головы эти фантазии, Анюта.

— Это не фантазии, а страшная, ужасающая действительность! — серьезным, решительным тоном возразила Анюта. — Я молода и неопытна, но я искренне люблю вас… Прощайте, Казимир, ради Бога, будьте осторожны!

— Когда же мы с вами увидимся?

— Зачем?.. Теперь это ни к чему… Быть может, со временем, когда вы освободитесь от цепей, — и Анюта быстрыми шагами вышла из церкви.

«Эмма действительно находится под чьей-то таинственной властью, в этом она сама мне призналась… Кто управляет ею? К какой секте она принадлежит? Почему я не решаюсь расстаться с ней, несмотря на овладевшее мною сомнение? Неужели, я так сильно люблю ее?.. А эта невинная, любящая девочка?.. Разве возможно любить двух женщин одновременно?»

Все эти вопросы с быстротой молнии промелькнули в голове Ядевского, но не привели ни к какому решению. Его несло с необыкновенной силой, но куда? — этого он и сам не знал. С одной стороны, солнечный свет в образе чистой, невинной девушки, с другой — непроницаемый мрак и дивная красота Эммы Малютиной…

Час спустя Рахиль уже донесла Эмме об этом свидании в церкви.

— Уверена ли ты в том, что это был Ядевский? — спросила Эмма.

— Уверена, я даже слышала их разговор.

— О чем же они говорили?

— О вас, барышня. Она его предостерегала, но он ей не поверил.

— Не объяснялись ли они друг другу в любви?

— Нет. На прощание поручик спросил у барышни, когда они увидятся, а та отвечала ему: «Зачем? Теперь это ни к чему».

— Хорошо. Ступай домой.

По уходе еврейки Эмма написала два письма: одно — графу Солтыку, подписанное ее именем, другое — Ядевскому, измененным почерком и без подписи. Она приглашала обоих приехать в оперу. Первое было послано с Борисом, второе отнес лавочник-еврей.

Граф явился в театр еще до начала спектакля и стоял на лестнице, ожидая приезда красавицы, покорившей его гордое сердце. Наконец появилась и она в сопровождении своей мнимой тетушки в старомодном, впрочем, очень приличном костюме. Солтык вежливо поклонился Эмме, пожирая ее своим страстным взором, а она только кивнула ему и молча прошла мимо.

Казимир, сидя в партере, видел, как она вошла в ложу и тотчас же обратила на себя внимание публики. Простой, но изящный наряд как нельзя лучше гармонировал с ее величественной красотой. Она спустила с плеч мантилью и гордым, равнодушным взглядом окинула зал.

«Где она выучилась одеваться с таким вкусом? Знаю, что в Париже она не бывала», — глядя на нее, думал Солтык.

Во время первого антракта Казимир хотел было пойти в ложу Эммы, но граф опередил его. Кровь так и закипела в жилах пылкого юноши, когда он увидел, с какой приветливой улыбкой красавица встретила его соперника.

«Что со мной? — мысленно спрашивал он себя. — Неужели это ревность?»

Самые мрачные мысли проносились у него в голове, волнение возрастало с каждой минутой, он задыхался. Вне себя от бешенства он вышел из зала, чтобы освежиться, а возвратясь, стал у колонны, поджидая, когда выйдет Солтык, но — увы! — граф так увлекся разговором, что откланялся только после второго действия, и Казимир тотчас же занял его место.

— Почему ты так опоздал? — спросила Эмма, не замечая его волнения. — Разве ты не получил моей записки?

— Я получил анонимное письмо… Вот оно…

— Не сердись, это была шутка! Мне хотелось поразить тебя моим нарядом и вскружить тебе голову.

— Я здесь с самого начала оперы.

— Неужели? А я тебя и не заметила.

Ядевский устремил на нее взгляд полный укоризны, но тем не менее страстно поцеловал ее руку. А она мысленно торжествовала, сознавая, что сердце его всецело принадлежит ей.

XXVIII. Путь в царствие небесное

Смелая, хладнокровная, невозмутимая Эмма Малютина слегка вздрогнула, когда Борис подал ей визитную карточку патера Глинского, до такой степени неожиданным был этот визит. Однако, она быстро овладела собой и сказала: