Гарри Поттер и Огненная Чаша - Джоанн Роулинг

Весь штат домовых эльфов «Хогварца» попятился от Добби, словно узнав, что у него заразная болезнь. Одна Винки оставалась где была, но рыдания её сделались значительно громче.

— А потом, Гарри Поттер, Добби навестил Винки и узнал, что Винки тоже дали свободу, сэр! — восторженно вскричал Добби.

Тут Винки бросилась со стула на выложенный каменной плиткой пол и осталась лежать лицом вниз. Она била кулачками и заходилась отчаянными криками. Гермиона стремительно упала перед ней на колени и попыталась успокоить, но никакие её слова не находили у Винки ни малейшего отклика.

Добби продолжал свой рассказ, пронзительно перекрикивая истеричные вопли.

— А потом Добби пришла в голову одна мысль, Гарри Поттер, сэр! «А почему бы Добби и Винки не поискать работу вместе?» — сказал Добби. «Где же найдётся работа сразу для двух домовых эльфов?» — спросила Винки. Тогда Добби стал думать и придумал, сэр! В «Хогварце»! И вот Добби и Винки пришли к профессору Думбльдору, сэр, и профессор Думбльдор согласился принять нас!

Добби засиял, и его глаза опять наполнились счастливыми слезами.

— И профессор Думбльдор сказал, что будет платить Добби, сэр, раз уж Добби хочет получать заработную плату! И теперь Добби свободный эльф, сэр, и Добби получает галлеон в неделю и один выходной день в месяц!

— Но это же очень мало! — возмущённо прокричала с пола Гермиона, поверх непрекращающихся рыданий и стука кулачков.

— Профессор Думбльдор предлагал Добби десять галлеонов и два выходных в неделю, — пояснил Добби, содрогаясь, как будто перспектива подобного богатства и праздности его пугала, — но Добби сумел сбить цену, мисс… Добби любит свободу, мисс, но ему не нужно слишком много свободы, мисс, работу он любит больше.

— А сколько профессор Думбльдор платит тебе, Винки? — ласково спросила Гермиона.

Она жестоко ошибалась, если рассчитывала таким образом приободрить Винки. Рыдания прекратились, и бедняжка села, но её огромные глаза на мокром лице заполыхали свирепой яростью.

— Винки, конечно, падший эльф, но не настолько, чтоб получать плату! — запищала она. — Винки никогда до такого не опустится! Винки стыдится своей свободы, как и подобает!

— Стыдится? — непонимающе переспросила Гермиона. — Но… Винки, брось! Это мистер Сгорбс должен стыдится, а не ты! Ты не сделала ничего дурного, это он вёл себя с тобой ужасно…

Услышав такое, Винки прижала ладошки к прорезям в шляпе, приплюснув уши к голове, чтобы ничего не слышать, и заверещала:

— Вы не смеете оскорблять моего господина, мисс! Мистер Сгорбс хороший колдун, мисс! Мистер Сгорбс правильно уволил бедную Винки!

— Винки плохо привыкает, Гарри Поттер, — доверительно проскрипел Добби. — Винки всё время забывает, что больше не принадлежит мистеру Сгорбсу. Ей теперь позволено говорить всё что вздумается, но она этого делать не будет.

— Значит, домовые эльфы не могут говорить про своего хозяина то, что думают? — спросил Гарри.

— О, нет, сэр, нет, — Добби внезапно посерьёзнел. — Таковы условия порабощения, сэр. Мы храним их секреты и наше молчание, сэр, поддерживает честь семьи, и мы никогда не говорим о них дурно — хотя профессор Думбльдор сказал Добби, что не настаивает на этом. Профессор Думбльдор сказал, мы можем даже… можем…

Добби вдруг занервничал и поманил Гарри поближе. Гарри наклонился.

Добби прошептал:

— Он сказал, что мы можем даже называть его… старым маразматиком, если нам так нравится, сэр!

Добби испуганно захихикал.

— Только Добби такого не хочет, Гарри Поттер, — он снова заговорил нормальным голосом и потряс головой так, что уши захлопали по щекам. — Добби очень любит профессора Думбльдора, сэр, и гордится тем, что может хранить его секреты.

— А про Малфоев ты теперь можешь говорить всё, что хочешь? — ухмыльнулся Гарри.

В огромных глазах возник едва заметный страх.

— Добби… мог бы, — с сомнением ответил эльф. Он пожал узкими плечиками. — Добби мог бы сказать Гарри Поттеру, что его бывшие хозяева… они… плохие чёрные маги!

Мгновение Добби стоял, дрожа с головы до ног, потрясённый собственной смелостью — а потом бросился к ближайшему столу и начал биться об него головой с криками: «Плохой Добби! Плохой Добби!»

Гарри схватил Добби за галстук и оттащил от стола.

— Спасибо, Гарри Поттер, спасибо, — поблагодарил задыхающийся Добби, потирая голову.

— Тебе просто нужна практика, — сказал Гарри.

— Практика! — яростно взвизгнула Винки. — Стыдиться, вот что тебе нужно, Добби! Так говорить о своих хозяевах!

— Они больше не мои хозяева, Винки! — с уверенностью заявил Добби. — Добби больше не интересно их мнение!

— О, ты плохой эльф, Добби! — простонала Винки, и по её лицу снова потекли слёзы. — Мой бедный, бедный мистер Сгорбс, что он будет делать без своей Винки? Я ему нужна, ему нужна моя помощь! Я всю жизнь заботилась о Сгорбсах, и моя мать, и бабка… о, что бы они сказали, если бы узнали, что Винки дали свободу! О, позор, позор! — Она зарылась лицом в юбку и завыла.

— Винки, — решительно обратилась к ней Гермиона, — я уверена, что мистер Сгорбс прекрасно справляется без тебя. Мы его недавно видели….

— Вы видели моего господина? — беззвучно повторила Винки, поднимая залитое слезами лицо и вытаращивая на Гермиону огромные глаза, — вы видели его здесь, в «Хогварце»?

— Да, — ответила Гермиона. — Они с мистером Шульманом — судьи на Тремудром Турнире.

— И мистер Шульман здесь? — пискнула Винки и, к великому удивлению Гарри (да и Рона с Гермионой, судя по выражению их лиц) снова рассердилась:

— Мистер Шульман плохой колдун! Очень плохой! Мой господин его не любит, о нет, совсем не любит!

— Шульман — плохой? — удивился Гарри.

— О да, — Винки часто закивала. — Мой господин доверял Винки кое-какие секреты! Но Винки не расскажет… Винки хранит секреты господина…

И снова утонула в слезах; были слышны её горькие всхлипы: «Бедный, бедный хозяин, нет у него больше Винки, некому ему помочь!»

Больше от Винки не удалось добиться ни единого разумного слова, и её оставили плакать. Ребята допили чай под счастливую болтовню Добби о том, как хорошо ему живётся в качестве свободного эльфа, и о его планах относительно собственных накоплений.

— В следующий раз Добби купит себе джемпер, Гарри Поттер! — радостно объявил он, показывая на голую грудь.

— Знаешь, Добби, что я тебе скажу, — проговорил Рон, проникшийся к эльфу большой симпатией, — я подарю тебе один из тех, что моя мама каждый раз вяжет мне на Рождество. Тебе нравится бордовый цвет?

Добби был в восторге.

— Может, его придётся немного усадить, чтобы он был тебе как раз, — продолжил Рон, — но он точно подойдёт к твоему чехлу.

Когда ребята собрались уходить, к ним подбежала толпа эльфов, предлагая взять с собой угощение. Гермиона отказалась, с болью глядя на то, как они кланялись и делали реверансы, а Гарри с Роном набили карманы тянучками и пирожками.

— Большое спасибо! — поблагодарил Гарри эльфов, столпившихся у двери, чтобы попрощаться. — Увидимся, Добби!

— Гарри Поттер… а можно Добби иногда приходить в гости? — робко спросил Добби.

— Конечно, можно, — ответил Гарри, и Добби просиял.

— Знаете что? — обратился к друзьям Рон, когда они поднимались по лестнице в вестибюль. — Я все эти годы так гордился Фредом и Джорджем, как лихо они таскают с кухни еду — а оказывается, это вовсе не сложно! Они только рады раздавать её!

— Мне кажется, это лучшее, что могло случиться с этими двумя эльфами, — сказала Гермиона на мраморной лестнице. — Я имею в виду, что Добби получил здесь работу. Другие эльфы увидят, как ему хорошо, что он свободен, и постепенно до них дойдёт, что и им тоже нужно освободиться!

— Тогда будем надеяться, что они не станут обращать слишком много внимания на Винки, — отозвался Гарри.

— О, она повеселеет, — заверила Гермиона, правда, в её голосе всё же звучало сомнение. — Как только пройдёт первое потрясение, и она привыкнет к «Хогварцу», она сразу поймёт, насколько ей лучше без этого Сгорбса.

— А по-моему, она его любит, — невнятно пробурчал Рон (он только что отправил в рот кусок кремового торта).

— Зато не любит Шульмана, заметили? — добавил Гарри. — Интересно, что такого говорил про него Сгорбс дома?

— Например, что он плохо управляет своим департаментом, — небрежно бросила Гермиона, — и, если смотреть правде в глаза… у него есть для этого некоторые основания, не так ли?

— И всё-таки я бы лучше работал на него, чем на на Сгорбса, — заявил Рон. — У Шульмана, по крайней мере, есть чувство юмора.

— Главное, чтобы Перси тебя не услышал, — губы Гермионы изогнулись в лёгкой улыбке.

— А чего такого? Перси так и так не хотел бы работать на человека с чувством юмора, правда? — Рон приступил к шоколадному эклеру. — Перси не распознал бы шутку, даже если бы она танцевала перед ним голая в Доббином чехле на чайник.