Гарри Поттер и Огненная Чаша - Джоанн Роулинг

Он принялся летать перед её носом сначала в одну сторону, потом в другую, не настолько близко, чтобы она попыталась отогнать его огнём, но всё-таки достаточно для того, чтобы дракониха не отводила от него глаз. Её голова с оскаленными зубами, мотаясь из стороны в сторону, следила за ним вертикальными зрачками…

Гарри взлетел выше. Голова шипохвостихи поднялась вслед за ним, шея вытянулась во всю длину, качаясь как змея перед факиром…

Гарри поднялся ещё на несколько футов, и чудище издало разочарованный рёв. Он был чем-то вроде мухи, мухи, которую ей так хотелось прихлопнуть; она забила хвостом, но ей было не достать до Гарри… дракониха плюнула огнём, но он увернулся… челюсти широко распахнулись…

— Давай же, — понукал Гарри, гипнотизирующе вертясь перед ней, — давай, поймай меня… вставай, лентяйка…

И тогда она села на задние лапы, расправила наконец огромные кожистые крылья — размах их был как у небольшого самолёта — а Гарри спикировал вниз. Раньше, чем дракониха поняла, что случилось и куда он исчез, Гарри на умопомрачительной скорости подлетел к земле, к кладке, не защищённой когтистыми передними лапами — отпустил древко — схватил золотое яйцо…

И, прибавив скорости, был таков. Он мчался над трибунами, надёжно зажав под нераненной рукой тяжёлую добычу. Ему показалось, что кто-то вдруг снова включил громкость — в первый раз за всё время он нормально слышал шум с трибун. Там вопили и рукоплескали так же громко, как ирландские болельщики на кубке мира…

— Посмотрите на это! — кричал Шульман. — Вы только посмотрите! Самый юный чемпион первым добыл яйцо! Что ж, это уравнивает шансы мистера Поттера!

К шипохвосту сбегались драконозагонщики, чтобы успокоить чудовище. От входа в загон к Гарри, радостно размахивая руками, спешили профессор МакГонаголл, профессор Хмури и Огрид. Даже с большого расстояния было видно, как они улыбаются. Он полетел над трибунами обратно — барабанные перепонки разрывались от грохота — и мягко приземлился, чувствуя на душе такую лёгкость, какой давно не чувствовал… Он прошёл через первое испытание и не погиб…

— Это было потрясающе, Поттер! — закричала профессор МакГонаголл, как только он слез с метлы — что с её стороны было весьма удивительной похвалой. Потом она показала на его плечо (Гарри заметил, что у неё трясутся руки):

— Тебе надо срочно пойти к мадам Помфри, ещё до того, как судьи объявят результат… сюда… она уже, наверное, закончила с Диггори…

— Молодчина, Гарри! — хрипло выговорил Огрид. — Просто молодчина! Против шипохвоста, это ж надо, ты ж знаешь, Чарли сказал, это самый страш…

— Спасибо, Огрид, — громко перебил Гарри, чтобы Огрид не проговорился.

Профессор Хмури тоже был очень доволен, его волшебный глаз танцевал в глазнице.

— Быстро и чисто, Поттер, — рокочуще похвалил он.

— Всё, Поттер, в медпункт, пожалуйста, — велела профессор МакГонаголл.

Гарри вышел из загона, всё ещё не в силах отдышаться, и, в дверях соседней палатки, увидел озабоченную мадам Помфри.

— Драконы! — с отвращением воскликнула она, затаскивая Гарри внутрь. Палатка была поделена на отсеки; сквозь полотно он мог различить силуэт Седрика, тот вроде бы не был сильно ранен, по крайней мере, он сидел. Мадам Помфри, безостановочно ворча, осмотрела рану на плече у Гарри:

— В прошлом году дементоры, теперь драконы, хотелось бы знать, что ещё они собираются притащить в школу? Ну, тебе очень повезло… рана неглубокая… только нужно продезинфицировать перед тем, как я её залечу…

Она продезинфицировала порез пурпурной жидкостью, которая щипала и дымилась, а потом ткнула в плечо палочкой, и рана сразу затянулась.

— А сейчас посиди минутку спокойно — посиди, я сказала. Успеешь ещё узнать свои оценки.

Мадам Помфри стремительно вышла, и Гарри услышал, как она прошла в соседний отсек и спросила:

— Как ты теперь себя чувствуешь, Диггори?

Гарри не мог усидеть на месте; его переполнял адреналин. Он встал и собрался посмотреть, что происходит снаружи, но не успел дойти до выхода, как внутрь ворвались двое: Гермиона, а следом за ней — Рон.

— Гарри, ты был великолепен! — надтреснутым голосом произнесла Гермиона. На щеках отпечатались следы ногтей, видимо, от страха она хваталась за лицо. — Это было просто потрясающе! Правда!

Но Гарри смотрел на смертельно-бледного Рона. А тот глядел на Гарри как на привидение.

— Гарри, — очень серьёзно сказал Рон, — не знаю, кто поместил твою заявку в чашу, но я уверен, они хотели погубить тебя!

И вдруг всё стало так, как будто последних нескольких недель просто не было — как будто они встретились с Роном впервые с тех пор, как Гарри был объявлен чемпионом.

— Дошло, наконец? — ледяным тоном произнёс Гарри. — Много же времени тебе понадобилось.

Гермиона испуганно стояла посередине, переводя взгляд с одного на другого. Рон неуверенно открыл рот. Гарри понял, что Рон собирается извиниться, но вдруг — неожиданно — почувствовал, что не хочет этого слышать.

— Да всё нормально, — отмахнулся он, раньше, чем Рон успел произнести хоть слово, — забудем.

— Нет, — возразил Рон, — я не должен был…

— Забудем, — повторил Гарри.

Рон нервно улыбнулся, и Гарри улыбнулся в ответ.

Гермиона расплакалась.

— Вот уж не о чем плакать! — сказал ей поражённый Гарри.

— Вы оба такие дураки! — закричала она и топнула ногой. Слёзы брызнули на робу. Потом — они не успели этому воспрепятствовать — Гермиона обняла их и убежала, теперь уже откровенно, в голос, рыдая.

— Дурдом, — покачал головой Рон. — Гарри, пойдём, сейчас объявят твои оценки…

Подхватив золотое яйцо и «Всполох», ощущая небывалый подъём — кто бы мог подумать час назад, что такое возможно — Гарри, пригнувшись, вышел из палатки. Рон шагал рядом и быстро-быстро говорил:

— Знаешь, ты был лучше всех, просто никакого сравнения. Седрик сделал какую-то очень странную вещь: он превратил камень на земле в собаку… хотел, чтобы дракон нападал на собаку, а не на него. В смысле превращения это, конечно, было здорово, ну и вроде как сработало, раз он всё-таки добыл яйцо, но его ещё и обожгло — дракон на полдороге передумал и решил всё-таки напасть на него, а не на лабрадора, Седрик еле увернулся. А эта Флёр, она попыталась ввести дракона в транс — тоже вроде как сработало, он заснул, но потом захрапел, и из ноздри вылетела большая искра, подожгла Флёр подол, и ей пришлось тушить пожар водой из палочки. А Крум — ты не поверишь, но он даже не подумал о том, чтобы подняться в воздух! После тебя, он, наверно, был лучше всех. Ударил дракона каким-то заклинанием прямо в глаз! Единственное — когда тот повалился на бок, то раздавил половину яиц — а за это снимаются баллы, их нельзя было портить.

Они подошли к загону, и Рон перевёл дыхание. Теперь, когда шипохвоста забрали, Гарри понял, где сидят пятеро судей — прямо с противоположной стороны, на приподнятых сидениях, задрапированных золотой тканью.

— Каждый ставит оценку от одного до десяти, — поведал Рон, и Гарри, прищурившись, увидел, как первый судья — мадам Максим — поднимает в воздух палочку. Из неё вылетела длинная серебряная лента, свернувшаяся в цифру "8".

— Неплохо! — воскликнул Рон под аплодисменты с трибун. — Она, наверное, вычла два балла за плечо…

Следующим был мистер Сгорбс. Он выпустил в воздух цифру "9".

— Здорово! — обрадовался Рон, ткнув Гарри в спину.

Затем, Думбльдор. Он тоже поставил «9». Трибуны ликовали сильнее, чем когда-либо.

Людо Шульман — «10».

— Десять? — не поверил своим глазам Гарри. — Но… меня же поранили… что он делает?

— Гарри, не жалуйся! — в восторге вскричал Рон.

Наконец, палочку поднял Каркаров. Он выждал мгновение, а затем и из его палочки выстрелила в воздух цифра "4".

— Что? — гневно выпалил Рон. — Четыре? Ах ты, предвзятый мешок с дерьмом, ты же поставил Круму «10»!

Но Гарри было безразлично, пусть Каркаров ставит ему хоть ноль! То, что Рон возмущался за него, стоило для него все сто баллов. Он, разумеется, не сказал об этом Рону, но сердце чуть не выпрыгнуло из груди от радости. Гарри повернулся к выходу. За него радовался не только Рон… не только гриффиндорцы. На трибунах ликовала почти вся школа. Когда они увидели, через что ему пришлось пройти, они встали на его сторону, болели за него так же, как и за Седрика… а на слизеринцев наплевать, пусть теперь говорят, что хотят.

— Вы вдвоём на первом месте! Ты и Крум! — воскликнул выбежавший навстречу Чарли Уэсли, когда Гарри с Роном направились было назад к школе. — Слушай, мне надо бежать, я должен послать маме сову, я обещал обо всем рассказать — но это было невероятно! Ах, да — мне велели сказать тебе, что тебе надо ещё немного побыть здесь… Шульман хочет вам что-то сказать, там, в чемпионской палатке.