Крутен, которого не было - Василий Купцов

— Уел, Кротом клянусь, уел! — развеселился Веяма, — Как тебя мальчишка-то? Будешь, Игг, знать, как о неопознанном рассуждать!

— Спасибо, Младояр, за науку, — откликнулся Иггельд, вроде — беззлобно, — действительно — спасибо. Кстати, пора бы повторить мытье изнутри, тебе, отрок, надо почаще…

— Как?! — возмутился Младояр.

— Да очень просто, — лекарь уже завозился у воды, наполняя промывочную кишку, — снимай штаны, да ложись на левый бочок…

Шел тринадцатый день «Великого Пещерного Сидения» — такое название придумал Младояр. Как и предсказывали старики, тело стало каким-то легким, а мысли — удивительно ясными. Упражнения по расслаблению мышц постепенно начинали приносить удовольствие, создать в голове какой-то яркий образ не составляло труда. Юноша несколько раз пытался даже нарисовать в воображении целые картины, но всякий раз сдавался, детали куда-то уплывали, а краски вдруг становились аляповатыми. Княжич не сдавался — ведь они не отсидели еще и половины срока, глядишь — и станет к концу месяца хозяином своего воображения.

Но то, что заметил Младояр, проснувшись, немало испугало его. Конечно, двенадцать суток в полной темноте научили глаза видеть малейшие проблески света — так, по еле заметному свечению в конце туннеля, ведшего наружу, княжич научился различать — день или ночь наверху. Надо думать — просто плохо заложили выход, оставили щелки, но Младояр не стал проверять. Уговор — не входить в туннель, а слово надо держать. Сейчас же его испугало совсем другое — юноша впервые что-то увидел в темноте. И этим что-то оказалось еле заметное зеленоватое свечение вокруг головы Веямы. Да, именно так — старик начал чуть-чуть светиться. Или — это упражнения с воображением начали сводить княжича с ума?!

— Иггельд, Иггельд! — позвал Младояр, — Мне это кажется? Да? Ты не видишь?

— Чего суетишься? — княжич, еще более ужасаясь, увидел, как раскрылись глаза Веямы, зеленоватое свечение у губ шевелилось, — Это так и бывает, не бойся. Не со всеми, конечно, но со мной — постоянно. Дня через три вовсе как свечка стану!

— А вот со мной не случалось, — донесся голос лекаря, — видать — недостоин!

— Связь между свечением головы и прочими человеческими достоинствами не доказана, — произнес мудрец вполне серьезно, — у тебя, отрок, кстати, тоже нос светится!

— Как?! — воскликнул Младояр, аж руками замахал.

— Пока слабо, — пояснил Веяма, вставая, — но послушай меня, старика многоопытного: не пройдет и недели, погуляем с тобой, как будто с факелами!

Младояру иной раз казалось, что тело стало настолько легким, ну, не как пушинка, а по другому — стоит только сильно оттолкнуться ногами — и полетел. Вот только сил в ногах нет, во всем теле после трех недель воздержания от пищи — томящая слабость. Голова ясная, но — почему-то пустая. Может — потому, что не читал все это время. Конечно, слушать рассказы двух мудрецов — просто здорово, но, почему-то, слово написанное откладывалось в голове княжича лучше, нежели услышанное. «Ты читаешь глазами» — объяснил Веяма. Ну и что ж с того?

Забавно разглядывать свои руки, они словно горят синим пламенем. Красиво и страшно одновременно. А я — стра-ашный! Впрочем, огонь этот совершенно холодный, его не сравнить ни с чем. Той зимой наставник делал бражную выпарку, поджигал ту странную водицу, что собиралась на холодном чугунке — вот такое же, синее, почти невидимое на свету пламя. Но тот огонь грел, а этот — нет. Даже у Веямы, даром у него пламя вокруг головы ореолом — все одно лучины не разожжешь. А все же здорово светит старичок! И тоже — синим. Говорит, у иных бывают другие цвета, и желтый, и алый, даже что зелена трава. Но им двоим достался почему-то одинаковый…

Да, двоим — Иггельд так и не засветился. Сколько ни разглядывал Младояр наставника — ни единой искорки! То ли не везет, то ли в мыслях, в голове лекарской бродячих, дело. Странно, Младояру и в голову не приходило, что они с наставником — разные, зато он со странным мудрецов Веямой — почти близняшки. Интересно, завидует лекарь? По крайней мере, вида не показывает.

Зато княжич теперь разгулялся! До чего же здорово быть большим светлячком — опустил руку в прозрачную воду, рыбки в ладошку тычатся, щекотно. Можно даже поймать, вот только есть нельзя. Мысли о еде остались там, за пределами пещеры…

Когда Младояр, держась за руку Веямы, впервые пошел по длинному извилистому ходу, его сердце замирало от восторга, перемешанного на священном трепете. Под ногами хлюпала вода. Вдруг навстречу попадется чудище? Или древнее божество? А что страшнее?! Они дошли тогда до малого зала, из которого уходило еще три хода, два — круто вниз, забирая с собой все воды, третий — широкий, считай — продолжение основного коридора. На стенах зала — письмена, выбитые прямо в камне, без дополнительной подкраски. Что написано — не разберешь, свету от Веямовой головы хватало лишь на то, чтобы оценить общие очертания помещений. Ощупав стену, старый ведун заявил, что все вокруг — дело чьих-то рук, то ли человеческих, то ли гомозулей, а может — и еще кого, одно определенно — в стародавние времена здесь что-то добывали. Тогда они вернулись обратно сразу же, рассказали Иггельду. Следующий поход совершали уже втроем. Прошли немого дальше, осмотрели шагов триста сухого коридора, дошли до того места, когда ход явно пошел под наклоном вниз — и вернулись.

— У пещеры должен быть конец, — заявил Младояр, — и там, в конце, хранятся сокровища!

— Угу, ты первым додумался, — донеслось из темноты. Ясное дело — Иггельд, ведь Веяма теперь светится!

— Может, и нет сокровищ, но все же интересно, сколь длинна пещера?

— Бывает, что и по сотне верст, — откликнулся Веяма.

— Не может быть! Как же руду вывозили за сто верст?

— Кто ж их знает, — зевнул мудрец, — что-то соснуть потянуло. Давай отдохнем, а потом — обследуем те два хода, мокрых…

— А почему не длинный сухой?

— Потому как ничего там нет! — последовал ответ, не терпящий возражений.

— Но почему ты считаешь, что там ничего нет? — княжич никак не унимался, пополз поближе к старику, уселся на коленях рядом.

— Не я так считаю, мне опыт подсказывает, — объяснил Веяма.

— Так пошли же! Обойдем хоть и мокрые…

Первый из туннелей спускался вниз довольно круто, княжич пару раз чуть не поскользнулся, шлепая ногами по мокрому камню, отполированному водой за многие тысячелетия. Прошли всего с полсотни шагов — и уперлись в стену. Вода уходила в отверстие внизу, образуя небольшое озерцо.

— Пошли, посмотрим второй ход, — пожал плечами Веяма.

Вернувшись к развилке, любопытствующая парочка полезла во второй, низкий да узкий, еле протиснешься — наклонный ход.