Когда наши миры сталкиваются (ЛП) - Илер Линдси

Кеннеди водит пальцами вверх и вниз по моей руке, рисуя неопределенный узор. Я хватаю ее за руку, чтобы остановить. Она ворочается, удобно устраивая голову на моей груди.

— Я люблю тебя, — шепчет она мне в кожу с убежденностью. Достаточно громко, чтобы я услышал.

— Я знаю. Я тоже тебя люблю, — шепчу я ей в волосы. Она приподнимается на локте и быстро целует меня в губы. Никто из нас не выключает ночник. Я вижу беспокойство на ее лице.

— Это не будет длиться вечно. Я скоро уеду отсюда, — говорю я мягко, играя с ее длинными волосами.

— Да, ты прав, — в голосе Кеннеди звучит тревога, как будто она не совсем в это верит.

— Что случилось? Я слышу это в твоем голосе и вижу это на твоем лице.

Кеннеди молчит и кажется обдумывает что сказать. Она всегда так делает, когда действительно думает о своем ответе. Девушка заставляет себя улыбнуться, прежде чем заговорить.

— Что будет, когда ты уедешь в колледж? — тихо спрашивает она.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что будет с нами? Ты поедешь в Джорджию, а я, надеюсь, поеду в Нью-Йорк. И что это нам дает?

Теперь я понимаю суть ее голоса. Она беспокоится о том, что будет с нашими отношениями. Я не знаю, что ей сказать. У меня нет ответов на все ее тревоги и неуверенность.

— Кен, у нас впереди целый год, чтобы побеспокоиться об этом. Мы разберемся с этим, когда придет время. Давай не будем слишком погружаться в будущее, чтобы забыть наслаждаться друг другом прямо сейчас, — объясняю я. Я знаю, что в какой-то момент мы пойдем разными путями, и не уверен, что станет с нами, когда этот день придет. Честно говоря, я даже не хочу об этом думать и сейчас просто игнорирую неизбежное, что разлучит нас.

— Ты прав. — Она наклоняется, чтобы поцеловать меня, прежде чем выключить свет.

Кеннеди снова обвивается вокруг меня, идеально подходя мне. Нет ничего лучше, чем уснуть, держа ее в объятиях.

На следующее утро я просыпаюсь, все еще обнимая Кеннеди. Это лучший способ проснуться. Ни один из нас еще не открыл глаза, пока не услышал, как медленно открывается дверь ее спальни. Я боюсь посмотреть кто это, на тот случай, если мистер Конрад решил проверить сегодня утром свою дочь. Чувствую, как матрас проминается, и я сразу понимаю, что это миссис Конрад. Кеннеди и я одновременно смотрим на нее снизу вверх. Поговорим о неловкости.

— Доброе утро, — шепчет миссис Конрад.

— Доброе утро, — отвечаем мы с Кеннеди одновременно.

— Твой отец уехал сегодня рано утром, так что вы можете спокойно выйти. Я сделала блинчики.

— Спасибо, мам, — Кеннеди садится и смотрит на меня.

Вчера вечером миссис Конрад разрешила мне спать в постели ее дочери, а утром приготовила завтрак. Это ново для меня.

— Увидимся за завтраком, — говорит она, снова оставляя нас наедине.

Миссис Конрад даже закрывает дверь спальни. У нее есть какое-то неуместное доверие ко мне.

Кеннеди всегда выглядит великолепно по утрам, что затрудняет удержаться от попытки не зарыться глубоко в нее. Я должен отговорить свой член от утреннего стояка.

Кеннеди встает с кровати, подходит к комоду, достает шорты и белую блузку, которую я так люблю на ней. Она не утруждает себя тем, чтобы пойти в ванную, что я ценю. Девушка раздевается, надевая довольно симпатичное нижнее белье в виде коротких шортиков. По крайней мере, я думаю, что они так называются. Белый кружевной бюстгальтер (мой любимый) одевается следом. Кеннеди поворачивается и улыбается мне, пока я смотрю, как она одевается. Я не могу заставить себя отвести взгляд. Она чертовски совершенна.

— Ты будешь одеваться или просто смотреть, как я расхаживаю здесь в нижнем белье? —шутит она, подмигивая.

— Честно говоря, я бы предпочел второе. — Я спрыгиваю с кровати и как можно быстрее подхожу к ней. Целую ее в плечо и обнимаю за талию. — Черт возьми... ты великолепна!

Кеннеди отталкивает меня от себя, чтобы продолжить одеваться. Я вижу ухмылку на ее губах от внимания, которое я ей оказываю.

— Одевайся. Я умираю с голоду, — говорит она, наклоняясь, чтобы натянуть шорты.

— У меня есть кое-что, что ты можешь съесть, — шепчу я ей на ухо, обнимая ее и прижимаясь к ее заду. В результате получаю резкий толчок в грудь и неодобрительное покачивание головой. — Что? Мне это показалось забавным.

Надеваю свою вчерашнюю одежду, оставив Кеннеди в одиночестве. Когда добираюсь до кухни, миссис Конрад сидит за стойкой и ковыряется в тарелке. Она замечает, что я вхожу в комнату и смотрит на меня. В ее глазах нет ни малейшего признака жалости, чего я почти ожидал этим утром.

— Доброе утро, дорогой. Как спалось? — спрашивает она с новым печальным выражением на лице. Я должен продолжать говорить себе, что это потому, что она заботится.

— Я отлично выспался. Спасибо, что позволили мне остаться, — я благодарно улыбаюсь.

— Что-то мне подсказывает, что это происходит не в первый раз, — она задумчиво поднимает бровь.

— Да, мэм. У вас очень милая дочь, она приютила меня, когда мне больше не к кому было пойти, — честно объясняю я, теребя подол рубашки. В данный момент нет смысла лгать.

— Я так и думала, — улыбается миссис Конрад. — Проходи, поешь, прежде чем идти в школу.

Я кладу на тарелку пару блинов и кусочки бекона, заливая все это сиропом. Кеннеди заходит через несколько минут, обнаружив, что мы с ее матерью разговариваем о бейсболе. Она хватает кусок бекона с моей тарелки и съедает его в два укуса, ухмыляясь.

Кеннеди, должно быть, слышала наш разговор.

— Джорджия приедет в эту пятницу? Это очень интересно, — весело говорит она. Она проходит мимо, целуя меня в щеку, прежде чем наполнить свою тарелку блинами.

После завтрака и быстрого прощания мы с Кеннеди едем в школу почти в тишине. Я вижу, что она глубоко задумалась, просто пока не знаю о чем. Она заговорит, когда будет готова. Это я могу гарантировать. Я понял, что когда что-то беспокоит Кеннеди, лучше позволить ей покопаться в своей голове, прежде чем пытаться убедить ее поделиться этим с кем-то еще.

Остаток дня уклоняюсь от вопросов о том, что случилось с моим глазом. Большинство людей просто считают, что я ввязался в драку. Я позволяю им так думать. У меня больше нет сил придумывать какие-то дурацкие оправдания, как раньше. Кеннеди молчит, когда Дэн и Марк спрашивают об этом. Она смотрит на меня, почти умоляя перестать скрывать правду.

Тренер затаскивает меня в свой кабинет во время третьего урока, чтобы поговорить со мной о моей новой ране. Я говорю ему ту же ложь, что и всем остальным. Я подрался с каким-то придурком из соседней школы. Он, кажется, покупается на это, но объясняет, что откладывает визит скаутов из «Джорджии», пока я не вылечусь. Я выражаю свою озабоченность тем, что они не заметят меня, но он уверяет меня, что это невозможно. По-видимому, я на вершине их списка. Мои мечты все еще в пределах досягаемости, и ничто не будет мешать мне, насколько я могу судить.

Глава 47

Кеннеди

— Что я могу для тебя сделать, Кеннеди? — Тренер с улыбкой приглашает меня в свой кабинет. Я стою прямо за порогом, ведя внутренний спор о том, правильно ли я поступаю или это колоссальная ошибка.

— У меня мало времени, но мне нужно поговорить с вами, — говорю я, входя в его кабинет. — Это очень важно. — Я нервно закрываю за собой дверь. Теперь пути назад нет.

Честно говоря, я не знаю, о чем думаю. Мои мысли только о Грэме. Беспокойство о нем стало постоянной работой. Последней каплей стало его появление у меня в комнате прошлой ночью. Он не может продолжать жить так, как сейчас, а я отказываюсь сидеть и ничего не делать. Я знаю, что это не мое дело. Часть меня верит, что это так. Он доверяет мне, и я знаю, что если бы роли поменялись, то я бы на него разозлилась.

— Мне нужно поговорить с вами о Грэме, — начинаю я объяснять, пытаясь собраться с мыслями. Может быть, я пытаюсь отговорить себя от разговора с ним. Тренер внимательно наблюдает за мной, ожидая, что я скажу. Грэм – его звездный игрок. Я вижу беспокойство на его лице. — Я не знаю, как сказать это, и даже не уверена, что вы тот человек, с которым я должна говорить.