Любовный квадрат - Клаудиа Кроуфорд

Жан-Пьер понизил голос, словно боясь шпионов.

– Потому что они времен Второй мировой войны, подлинные. На них только сорок восемь звезд. А сейчас их на флагах пятьдесят. Полотнища как раз подходящего размера, чтобы шить из них твои пиджаки новых фасонов.

– Сколько денег тебе нужно? Я сделаю перевод завтра утром.

Есть одна проблема. Его друг – американец, эмигрант, женатый на француженке. Он боится властей, американских и французских. Продать нечто, ему не принадлежащее, одно дело. Но переслать через границу – совсем другое. Он боится, что его посадят в тюрьму или депортируют.

Американец согласился на единственный вариант. Джорджина должна приехать лично с пятью сотнями долларов и передать их в назначенном месте в обмен на картонную коробку.

Жан-Пьер уладил вопросы с американцем, и Джорджина была рада согласиться.

– Завтра днем подойдет?

Будет ужасно весело. Уже сто лет она не была в Париже. Тем временем, в ее спальне некто терпеливо восторгался собственным отражением в огромном зеркале.

Жан-Пьер ждал Джорджину в аэропорту на своем трофейном «Ситроене», черном автомобиле в стиле фильмов Рене Клера.

Ты собираешься завязать мне глаза?

Капли пота выступили на его лице. Руками, похожими на медвежьи лапищи, Жан-Пьер вцепился в руль, как будто они совершали побег. Во что она вляпалась? Как мог ящик, забитый, возможно, контрабандными флагами США времен Второй мировой войны, потерянный и забытый более сорока лет назад, довести Жан-Пьера до такого нервного состояния? Если бы Джорджина не имела с ним дела в течение пятнадцати лет, то просто остановила бы машину и вышла.

Здание выглядело довольно обычно.

– DeunieMe etage. Numero Din.[32]

– Ты не пойдешь со мной?

– Если никто не присутствует при сделке, никто не сможет и заложить продавца, oui?

– Жан-Пьер, я доверяю тебе. Я жду тебя здесь.

Я слишком стара для продажи в гарем.

– Джорджина… – он приподнял плечи и ладони, знакомый жест для выражения галлами своей невинности.

Она дошла до двери под номером десять на третьем этаже и постучала. И только тогда возникла мысль, что это может быть похищение террористами. Арабы, израильтяне, Ирландская революционная армия? В мире происходят странные вещи. Если с улицы исчез британский бизнесмен, то почему такое не может случиться с британской деловой женщиной? Джорджина повернулась и побежала к лестнице, но вдруг услышала безошибочно узнаваемый голос, растягивающий английские слова.

– Джорджина! Дорогая! Куда, черт побери, ты направляешься?

На пороге с сияющей улыбкой протягивал руки Ник Элбет. Она остановилась на полушаге и прежде, чем успела запротестовать, Ник притянул ее к себе. Загорелое лицо озарялось белозубой улыбкой и сиянием голубых глаз.

– Солнышко, позволь мне объяснить.

Откуда только взялись силы, чтобы освободиться от его соблазнительных объятий. Она вырвалась.

– Отвали и иди к черту!

Ник попытался удержать ее, Джорджина извернулась и ударила его коленом в пах. Когда она вылетела на улицу, Жан-Пьер был заметно удивлен, увидев ее так скоро.

– Cherie…

Он выскочил из машины и бросился к ней.

– В чем дело? Что случилось?

Джорджина оттолкнула его.

– Отвали и ты!

– Джорджина, пожалуйста! Он сказал, что это срочно! Жизнь или смерть!

В этот момент к ним подбежал Ник.

– Пожалуйста, Джорджина! Умоляю тебя! Позволь мне объяснить!

От злости у нее потекло из носа. Это разъярило еще больше.

Ник предложил свой платок. Один из тех, что продают в табачной лавке. Они специально производятся из простого хлопка и используются теми, кто нюхает табак.

– Специальная тряпочка для сопливых девочек!

Этому шалуну, как всегда, невозможно сопротивляться. Злость еще не испарилась, но Джорджина поняла, что излечилась. Она не будет больше мучиться от страсти к нему. Было нечто трогательное в его попытках очаровать.

– К чему эта идиотская история об американских флагах? И зачем я должна была мчаться сюда из Лондона? Если хотел сообщить что-то, почему не послал открытку? Мог бы купить с видом Эйфелевой башни.

– Пожалуйста, поднимись наверх и дай мне объясниться.

Джорджина поборола возбуждение, усилившееся от подобной перспективы.

– Успокойся, мое сердечко. Это твой maison d' amour,[33] куда ты приводишь своих подружек? Не очень шикарное местечко, верно?

Ник помрачнел.

– Жан-Пьер любезно одолжил мне свою квартиру, чтобы мы могли спокойно поговорить вдали от любопытных глаз.

Квартира Жан-Пьера. Конечно. Как могла она быть такой грубой.

– Жан-Пьер… Надо извиниться.

Тот галантно поклонился. Они compains,[34] не так ли? Жан-Пьер снова вернулся в машину, а Джорджина и Ник поднялись в квартиру.

– Но здесь, же действительно американские флаги! – воскликнула Джорджина, открыв коробку. Несмотря на годы сырости, содержимое сохранилось в отличном состоянии. Она по локоть засунула руку в ящик.

– Какое счастье! Какая радость! Сказочно чудесно! Я сделаю чертовски удачную покупку!

Но к чему все эти интриги? Почему нельзя было просто переслать деньги, а Жан-Пьер, как обычно, отправил бы товар?

– Боюсь, это моя идея, – сказал Ник. – Я забежал к Жан-Пьеру как раз после находки его друга и внезапно придумал все это. Жан-Пьер – безнадежный романтик и согласился помочь. Дело в том, что мне нужно поговорить с тобой.

– Действительно? Не могу даже представить, зачем. Прошло всего лишь шесть месяцев, как я отправила тебя на дуврском пароме.

– Достаточно давно, уверяю. Фактически, я был пленником Д'Орсанвилей. Двое их головорезов поймали меня на пароме и привезли в Париж. Потом Роксана исполнила свой коронный номер с самоубийством. Она делала это сотни раз, но теперь у нее почти получилось. Барон пригрозил, что, если она умрет, он будет пытать и мучить меня, а потом убьет и скормит мое тело своим догам по маленьким кусочкам.

Джорджина осознала новое чувство. Ей было скучно. Грустные и трагические сказки Ника больше не трогали ее.

– А как это связано со мной?

– Я прошу у тебя помощи. Я вижу, ты не хочешь моего возвращения, и не виню тебя. Но во имя того, что было между нами, или просто из доброты, я умоляю помочь мне. Ты единственный человек на всем белом свете, кому я могу доверять.

– Почему ты не соберешься и не уедешь?

– У них есть материал против меня. Я взял деньги. Кое-что из драгоценностей Роксаны. У меня нет ни гроша, Джорджина. Я совершил плохую сделку. У меня нет работы. Единственное, для чего я был хорош, это те экскурсии с голубоволосыми старухами. Я превратился в жиголо! У меня нет даже карманных денег! Они, конечно, поймали меня. Заставили подписать признание. Роксана все еще хочет меня, не могу понять, почему. Если я уеду, они нашлют на меня жандармов. Ты когда-нибудь видела французскую тюрьму изнутри?