Любовный квадрат - Клаудиа Кроуфорд

– Беременность доставляет тебе большое удовольствие? Не успеешь оглянуться, как тебе исполнится сорок!

– Многие женщины рожают в тридцать семь или сорок. Я в великолепной форме. Это будет пустяк.

Не в ее силах родить ребенка, который расстроит Лу. Из-за наследства, которое перейдет к ней в сороковой день рождения.

– Тогда мы будем вольны делать, что захотим.

Мы! Слово все еще вертелось на языке. Это ее деньги, не так ли? В это мгновение прекрасного субботнего утра, сидя в доме, купленном на ее средства, предвкушая одинокий уик-энд, в то время, как муж и дочь упорхнули рука об руку даже без поцелуя на прощание, Эми была наполовину готова собрать сумку и уйти. Естественно, не поджигая дом.

Но это нехорошо. Куда она пойдет? Эми любит свой дом. Ей нравится Джорджтаун. Будучи до конца честной, нужно признать, что ей нравится быть женой и матерью. Если бы только муж и дочь чувствовали то же по отношению к ней! В одном Лу прав: сейчас есть возможность доработать комментарии по «Туру Джеки». Она начитывала на магнитофон последний абзац, когда зазвонил телефон.

– Эми, любимая? – голос, который невозможно сравнить ни с каким другим. – Это Ник.

Ник Элбет?

Хорошие манеры, как езда на велосипеде – однажды научишься, никогда не забудешь. Они и победили.

– Как мило слышать тебя! Как дела?

– Абсолютно обалденно! А как ты?

– Прекрасно, – даже, если бы Эми умирала от чумы, все равно нужно сказать «прекрасно», и задать следующий вопрос: – А как твоя жена?

– Великолепно, как всегда. А твой муж? Лу, не так ли, и тот восхитительный ребенок?

– У них тоже все великолепно.

– Ну, тогда… Я думал, что мог бы зайти с бутылочкой шампанского, как извинение за бегство от вас в Монте-Карло. Вы, должно быть, расстроились, когда не нашли нас в гавани.

Эми решила солгать.

– Дело в том, что это нам надо извиняться перед тобой. Что-то случилось, и мы так и не приехали в порт.

Смех Ника сказал ей, что он не верит.

– Ну, ладно, тогда что мне делать с этим шампанским? Почему бы, все-таки, не выпить его?

Снова хорошие манеры.

– Будет очень приятно снова встретиться с твоей женой.

Недоверчивый смех заставил рассмеяться и Эми. Роксана не оставила сомнений в своем презрении к американцам. Не очень-то хочется видеть ее снова.

– Честно говоря, я сам по себе. Роксана и ее отец уехали к друзьям в Вирджинию. Охота на лис в этот день и в этом веке!

– Отвратительные люди преследуют несъедобных животных, как говорил Оскар Уальд.

– Браво. Леди хорошо начитана. Когда мне зайти?

Первый раз она почувствовала себя абсолютно безрассудной и свободной от ответственности. За какой срок? За годы? С тех пор, как вышла замуж? С того лета в Лондоне? Никакой домашней работы. Никакой готовки. Никакого желания убрать комнату Сэнди или вымыть холодильник.

– А что, если прямо сейчас?

Эми подождет до его прихода, чтобы сказать об отъезде мужа и дочери. Тогда, вообще, не надо говорить ему ни о чем. Пора поумнеть хоть сейчас и придумать что-нибудь получше для numera una.[30] Она достала соленые фисташки, маслины, открыла баночку копченых устриц и расставила закуску на своем любимом китайском подносе. В одном правы журналы: хорошая хозяйка всегда имеет в запасе какой-нибудь деликатес для неожиданных гостей.

В честь такого случая Эми переоделась, вплоть до нижнего белья, вдруг пожалев, что у нее нет черного кружевного пояса для чулок и бюстгальтера покроя «Анжелика». Почему журналы не советуют хозяйкам иметь в запасе комплект сексуального белья для неожиданных гостей? Может, они так и делают, а она не замечала. Эми никогда не пользовалась парфюмерией, пришлось покопаться на туалетном столике Сэнди и найти ароматический крем, который дочь описывала как «декадентский». «Ма, он сводит парней с ума».

Когда раздался звонок, Эми выглянула из окна второго этажа, чтобы незаметно посмотреть на Ника. Она была рада двум вещам: что только вчера посетила салон красоты и покрасила волосы по формуле Джорджины и никогда до сих пор не решилась изменить мужу.

– Птенчик, – позвал ее Ник.

Птенец готов вылететь из гнезда.

ГЛАВА 22

ДЖОРДЖИНА

«Несчастный и больной от старой страсти!» Всю обратную дорогу из Дувра в Лондон в голове вертелись слова ее любимого поэта. Она вспомнила, что в школе заставляли учить Эрнста Доусона, и они считали его желающим себя и отвратительно сентиментальным. Зачем, черт побери, ему надо ныть, ныть и ныть, купаться в унижении и явно наслаждаться каждым безжалостным моментом этого унижения.

Джорджина смотрела на себя в зеркало заднего вида. «Именно этим вы и занимаетесь, мисс!» – отчитала Джорджина сама себя тоном классной дамы. Для. нее не было больше сомнений – к этому времени громилы Д'Орсанвиля уже загнали Ника в угол. Как породистый, дорогой пес, сбежавший из дома, он был пойм», чтобы быть возвращенным хозяевам.

Теперь она почти уверена, как будут развиваться события, пока Ник не прибудет в гостиницу. Пытаясь отправить его в Кале на рассвете. Следующий этап бегства будет зависеть от того, когда открываются агентства по найму машин. От Кале до гостиницы час езды. Джорджина хотела, чтобы Ник позвонил ей из Кале сообщить о благополучной переправе.

– Не глупи, дорогая, я позвоню из гостиницы.

Вернувшись в Челси Мьюз, одна в постели, которую должна была разделить с Ником, Джорджина застыла в опустошении. Она не могла спать. Большая порция виски, обычно помогавшая отключиться, не возымела никакого эффекта. Веки не закрывались, словно приклеенные каким-то мучителем-садистом. Ее добровольно выбранным мучителем был Ник. Джорджина не могла отделаться от чувства роковой обреченности. Если этот эпизод научит ее чему-нибудь, то только тому, что она и так понимает уже многие годы, но отказывается признать: Ник Элбет – ее гибель, гнилое яблоко, которое нужно выбросить, прежде, чем наваждение полностью разрушит ее жизнь.

Его пристрастие к алкоголю и наркотикам – детская забава в сравнении с ее привязанностью к нему. Как ей освободится от безумного наваждения? Существует ли клиника, где вылечат сексуальную и эмоциональную потребность, которая только усиливалась все эти годы с их первой встречи на Бонд-стрит?

Провалившись, наконец, в хаотический сон, она проснулась от бьющего в глаза света. Забыла задернуть шторы. Сколько времени? Почти десять. Хотя Ник еще не мог добраться до гостиницы, Джорджина, тем не менее, решила позвонить. «Non, madame. Мсье не прибыл». В стремлении сделать хоть что-нибудь, она позвонила на паромную станцию в Кале и получила номера ближайших бюро по аренде машин. «Non, madame, мсье Элбе здесь не появлялся». О Боже, судя по их голосам, они защищают его! Принимают ее за жену, охотящуюся за блудным мужем! Франция традиционно защищает муж-«V. Пробуя более деловой подход, она объяснила, что секретаршей мсье, и у нее для мсье сообщение rtant.[31]