Роза и червь - Роберт Ибатуллин

– За четыре часа до покушения я подал вам доклад о действиях группы Арауна. О том, что они выносят в нежилую зону генераторы инфразвука и усилители. Доклад был получен и прочитан. Но вы запретили мне делиться этой информацией с Прасадом, Янг и кем-либо ещё. Никаких мер по предотвращению мятежа принято не было.

Зара в ужасе посмотрела на Гвинед. Это что, правда? Но прайм-админ сама выглядела совершенно обескураженной.

– Никакого доклада не было, – убеждённо заявила она.

– Это не так. Все протоколы наших с вами разговоров сохранены. В том числе в памяти вашего импланта. Док Янг! Потребуйте у дока Ллойд доступа к памяти, найдите протокол разговора от 31 июля, 17–30, и убедитесь, что я не лгу. Если же док Ллойд удалила протокол, запись об удалении должна остаться в системном логе.

– Да я сейчас сама проверю. – Взгляд Гвинед на несколько секунд стал отрешённым – а потом испуганным. – Нет… Не понимаю… Действительно, стёртый протокол от 17–30. Ты мне что-то докладывал… Почему же я ничего не помню? – Она взялась за виски. – Не помню сам доклад, не помню как стирала… Что же это такое, а?…

– Слушай, Бюрократ! – Зара наконец-то смогла вмешаться в разговор. – Я тебе скажу сразу: ты не получишь Гвинед ни при каких условиях. Но я сама расследую её дело и сообщу тебе всё. В обмен на Либертину Эстевес и Артура Ллойда. По рукам?

– Нет, – отрезал Бюрократ. – Гвинед Ллойд нужна мне в Рианнон. И это не предмет торга.

– Почему?

– Произошло нечто необъяснимое в рамках моей модели мира, – проговорил Бюрократ. – Ни одна симуляция поведения Гвинед Ллойд не предсказывала, что она поддержит заговор оппозиции. Всё необъяснимое я расцениваю как потенциальную угрозу. А предотвращение угроз для Рианнон – мой высший приоритет. Итак, док Янг, я готов обсуждать плату за Гвинед Ллойд, но вы должны отдать её мне. Это не обсуждается.

Зара и Гвинед встретились взглядами. В глазах прайм-админа были страх, растерянность, немая мольба… и ни следа той властной уверенности, с которой она начала разговор с Бюрократом. Зара улыбнулась ей покровительственно.

– Я не отдам вас, Гвин, будьте уверены, – сказала она. – Помните, что Бюрократ говорил перед нашим отлётом? Его правление – только на сутки. Завтра в 12–00 он проведёт выборы и вернёт власть людям. А уж с людьми я договорюсь. Надо только подождать, не правда ли? – Гвинед медленно кивнула. – Или… Попробуем вот что. Бюрократ!

– Да, док Янг?

– Если Гвинед – угроза, то зачем она тебе в Рианнон? Я только окажу тебе услугу тем, что увезу её подальше.

– Когда угроза заключается в неопределённости, я предпочту держать её под контролем, а не выпускать из сферы моего влияния. Не буду повторять трижды, док Янг. Вы должны выдать мне Гвинед Ллойд, и это не обсуждается.

– Хорошо. Дай мне сутки на размышление.

– Даю два часа, – всё тем же ровным голосом сказал Бюрократ. – Если до 12–33 капсула с Гвинед Ллойд не стартует с вашего корабля в направлении Рианнон, то Либертина Эстевес умрёт. Переговоры окончены. До связи.

Капсула приближалась к «Азатоту». Их разделяли уже какие-то десятки метров. Лабиринт ферм и тросов гигантского корабля уже занимал всё поле зрения. Двигатели коррекции и ориентации то и дело включались и выключались, короткими толчками приводя капсулу в позицию для стыковки.

Эти толчки чувствовались внутри, но Зара Янг никак не реагировала на то, что капсула встряхивает её, как куклу. Она, казалось, оцепенела.

Ей предлагали отдать Гвинед, отдать проект, в обмен на жизнь Либи.

Выбор? Нет. Никакого выбора не было.

Ей даже не надо было закрывать глаза, чтобы увидеть перед собой отца, услышать его низкий, мягкий, гипнотически убедительный голос.

«Я понимаю твои чувства, девочка. Но мы не можем жертвовать проектом ради одного человека. Эстевес – солдат. Умирать за Космофлот – её работа».

«Но предать её…»

«Да, предать. Это наша работа – предавать за Космофлот, – воображаемый голос отца потяжелел. – И отправлять на смерть за Космофлот. Ты – моя дочь. Ты – мои гены. Ты – моё продолжение. И ты будешь делать одно дело со мной, а если нет… Если ты отступишься – тебя для меня не существует».

Нет, папа, нет…

Да, моя девочка. Да – и никаких возражений.

Зара с ненавистью покосилась на Гвинед, и рианнонка как будто даже вздрогнула от этого взгляда.

– Почему вы на меня так смотрите?

– Жду, – прошипела Зара. – Жду, когда вы скажете, что проект важнее какой-то телохранительницы. Разве нет?

– Нет, – тусклым голосом сказала Гвинед. – Наоборот. Лучше отдайте меня.

– С чего вдруг такой альтруизм? – Зара удивлённо подняла бровь.

– Это эгоизм. Прежде всего я хочу понять, что творится в моём мозгу. – Гвинед напряжённо стиснула виски. – Получается, что там… во мне… есть что-то независимое от моей воли. Какая-то… субличность, что ли? И она получила и стёрла этот доклад, она поддержала заговор Арауна, она сыграла против меня… Я должна разобраться в этом. Отдайте меня Бюрократу. Пусть меня обследуют.

– Забудьте, – отрезала Зара. – Вас нельзя отдавать, и вы это знаете.

– Но я хочу понять…

– Вы работаете в проекте! Ваши желания не имеют никакого значения.

– Хотя бы на время! – в голосе Гвинед появились униженные нотки мольбы.

– Ни на секунду! Если тьюринг покопается в ваших мозгах, он узнает о проекте и сможет использовать это против нас. Нет, я вас не отдам – и никаких возражений.

– Значит, вы позволите убить вашу подругу?

– Да, я позволю её убить! – выкрикнула Зара. И, сама не выдержав своей резкости, добавила смягчающе: – Если не получится по-другому. Я обдумываю варианты. Заткнитесь и не мешайте мне.

Венера. Диалог

– Ты звал меня, Макс?

– Да, Лавиния. Прочти. Это письмо от Зары.

………

– Великие Древние, какой ужас. Бедная девочка. Какой кошмар.

– «Бедная девочка»? И это всё?

– А что ещё я должна чувствовать, когда наша дочь…

– Наша дочь сама это устроила! Сама! Я в бешенстве. Зара провалила всё что могла. Напрасно я поручил ей миссию. Я ошибся, ты была права.

– Да. Я была права. Ты не должен был рисковать ей.

– Я рисковал не ей. И с ней-то всё в порядке, она жива, здорова и на свободе. Я рисковал проектом, Венерой, Космофлотом, я рисковал будущим человечества…