Роза и червь - Роберт Ибатуллин

– Всем колониалам Рианнон! – ровный бесполый голос машины заполнил помещение. – Говорит контрольный тьюринг Колонии. Возникла нештатная ситуация. Все члены Совета погибли, прайм-администратор не может исполнять обязанности. Ради выживания Рианнон я в чрезвычайном порядке отменяю ограничения моих прав. Завтра в 12–00 будут проведены выборы нового состава Совета. До этого времени я присваиваю себе сигиллу и все полномочия прайм-администратора.

– Что это?… – забормотала Гвинед, просыпаясь. – Где я? Что происходит?

– Помолчите! – зашипела на неё Зара.

– Мой первый приказ – арестовать виновников кризиса, – продолжал тьюринг. – Лейтенант Либертина Эстевес, вы обвиняетесь в массовом убийстве. Док Зара Янг, вы обвиняетесь в организации массового убийства. Док Гвинед Ллойд, вы обвиняетесь в содействии заговору Кадваллона Арауна. Вам всем запрещено покидать Рианнон. Дожидайтесь ареста. Сопротивление бесполезно. Все боевые роботы управляются мной.

– Что за гной и смрад? – повысила голос Гвинед. В другое время Зара удивилась бы, какие выражения могут слетать с уст вечно холодной и невозмутимой учёной. – Бюрократ, ты свихнулся? Что ты несёшь?

– Запретите ему! – Зара толкнула её в бок. – Заявите о себе!

– Контрольный тьюринг! Я – прайм-администратор – док – Гвинед – Ллойд! – громко и раздельно, будто говоря со слабоумным, произнесла Гвинед. – Я жива. Я способна исполнять обязанности. Верни мне сигиллу!

– Док Ллойд, – бесстрастно отозвался Бюрократ, – я лишил вас полномочий за предполагаемое соучастие в заговоре Арауна. Если суд вас оправдает, вы будете восстановлены в должности. А сейчас дожидайтесь ареста.

– Пыль, и плесень, и ржавь! – выругалась Гвинед (Артур только таращил на неё глаза). – Ничего не понимаю. Зара, мы в вашей капсуле? Надо улетать.

– Никуда мы не летим! – отрезала Зара. – Дожидаемся Либи, ясно?

– Где она?

– Командует штурмом… то есть командовала… Гнилая муть! Я теперь даже не знаю, жива ли она! – голос Зары истерически дрогнул.

– Зара, хватит сантиментов! Командуйте старт! – прикрикнула на неё Гвинед. – Если рядом с ней боевые боты, и ими управляет Бюрократ – она уже арестована. Вытащите вашу подружку потом! Уносим ноги сейчас же!

– Ладно, уносим, – Зара бросилась в кресло. Гель с мягким чавканьем принял её вес, ремни автоматически выползли из боковин ложемента и застегнулись. – Даймон! Программа управления капсулой.

– Есть. – К счастью, связь с капсулой работала – она шла не через рианнонские сервера, контролируемые Бюрократом, а напрямую.

– Капсула! Задаю цель – встреча и стыковка с «Азатотом».

– До выхода на траекторию сближения с кораблём 115 секунд, – предупредила капсула.

– Свяжись с ним. Пусть включит двигатели и сам идёт на сближение. Вылетаем немедленно. Ключ на старт!

– Не могу отстыковаться, – капсула продолжала капризничать.

– В чём проблема?

– База Рианнон запрещает старт.

– Гвин! Этот ваш тьюринг запретил нам старт! – голос Зары был готов сорваться. – Что делать?

Гвинед со стоном схватилась за голову.

– Можно перевести док на ручное управление, – вмешался в разговор всеми забытый Артур.

– Так переведи! – потребовала Гвинед.

– Мне придётся выйти.

– Ну и выходи, чего ты ждёшь?

– Если я выйду и вас отправлю, я сюда не вернусь, – Артур нерешительно переводил взгляд с Гвинед на Зару и обратно. – А аппаратура у вас. Как же проект?

– Сейчас не до проекта! – не давая Заре времени на колебания, решила Гвинед. – Заберём тебя потом. Тебе-то арест не грозит! Иди, иди!

Когда Артур выбрался из кресла и исчез в люке, Зара посмотрела на Гвинед с удивлением. Она ещё не видела прайм-админа такой.

– Что творится? – спросила Гвинед мгновением раньше, чем Зара успела задать тот же самый вопрос. – Зачем вы меня усыпили?

– Давайте не сейчас, Гвин. Отложим наши разборки. Сейчас главное – улететь…

– База Рианнон разрешила старт, – очень кстати сообщила капсула.

– Ну так стартуй!

Наконец-то окружающая среда начала подчиняться. Внутренний люк шлюза захлопнулся, внизу что-то протяжно заскрежетало – это разъехались створки пола – а потом капсула мягко провалилась. Вес исчез. К горлу подступила тошнота. Капсула выпала из Рианнон в открытый космос. Они летели.

Книга вторая

Дружественный огонь

Фарисеи же, услышав сие, сказали: Он изгоняет бесов не иначе, как силою веельзевула, князя бесовского.

Наилучшее – сохранить государство противника в целости, на втором месте – сокрушить это государство.

Многоклеточность возникала в разных эволюционных линиях органического мира несколько десятков раз.

Часть третья: Миттельшпиль, продолжение

Эпизод Малыша

Малыш проснулся.

Он был один. Абсолютно один – во тьме более непроницаемой и тишине более глухой, чем способен вообразить человек.

Вокруг было ничто. Небытие вне времени и пространства. Ничего не было и внутри – ни мыслей, ни слов, ни образов, ни воспоминаний… Одно лишь чистое ощущение своего «я» – своей отдельности от окружающей пустоты.

«Я существую, – было единственное, что знал Малыш, хотя и не имел слов, чтобы выразить это знание. – Я – это я!» Он существовал. Он осознавал себя – мыслящую точку посреди бездны несуществования. И это было невыносимо страшно – быть такой точкой.

Осознание себя было единственной его мыслью. Ужас – единственным его чувством. Спрятаться от этого нестерпимого осознания, исчезнуть – единственным желанием. Исчезнуть, раствориться в забвении, вернуться в сон…

Но Малыш не мог. Что-то не пускало его.

Воспоминание. Тоже одно-единственное. Малыш ничего не знал о себе, но помнил: во сне, от которого он пробудился, было некое сновидение.

Некий образ, некая вещь из того сна… Она держала его. Она не давала ему сбежать от себя, провалится в спасительное небытие.

Времени не было, как не было и пространства. Где-то в нём отсчитывал микросекунды таймер операционной системы, но этот счёт не соотносился ни с какими событиями – Малыш не осознавал его, не воспринимал как время. Он не мог ни сказать, ни осмыслить, сколько тактов синхронизации прошло в пустоте…