Последний герой нашего времени (сборник) - Владимир Контровский

– Скажите, - спросил длинноволосый, - а кто будет рецензентом? Кто будет решать, достойны наши произведения или нет? При вашей фирме существует группа литературных экспертов? Ведь учитывая многообразие поэтических форм и направлений…

– Эксперты у нас есть. Но в данном конкретном случае - в вашем случае - и цензором, и критиком, и редактором буду я сам. Я буду решать, пойдут ли ваши работы в печать или нет. Я, - Вадим жёстко усмехнулся, - буду повелителем ваших муз. Я имею на это право - я создал Творческий Центр и собрал всех вас здесь, в этих стенах. К тому же я не только меценат - или, выражаясь современным языком, спонсор, - но и сам не чужд поэзии. Я когда-то был бардом, хотя, говорят, бардом нельзя перестать быть. Как говорил один мой знакомый, - он посмотрел на Северцева, - поэт - это состояние души. Ещё вопросы?

– А насчёт методик, - хрипловатый голос принадлежал бесцветной особе в вязаной кофте с широким воротом, - можно ли поподробнее? Например, будут ли включены… э-э-э… тантрические элементы?

– Это вопрос не ко мне, - ответил Костомаров, подумав при этом: "Да, девушка, судя по твоим тактико-техническим данным, у тебя с этим делом проблемы", - это уже к Фёдору Бороевичу.

Доржиев деловито оглядел вопрошающую, установил её половую принадлежность и произнёс с оттенком многозначительности:

– Спектр наших методик очень широк. В случае необходимой целесообразности будет применяться индивидуальный подход.

– Вы удовлетворены? - спросил Вадим Петрович заворожено воззрившуюся на "сына Крепыша" кофтоносительницу. Та кивнула и судорожно сглотнула.

– А вот ещё такой вопрос, - подал голос бритоголовый парень с третьего ряда. - Мы здесь как - под замком? Я смотрю, охрана тут, забор… А если я захочу съездить в Питер?

– Прежде всего, вы здесь на работе - вы подписали контракт. Я вложил деньги в этот проект, и я хочу их отбить. Цинично, скажите? Но это реалии нашего времени, а нравятся они вам или нет - это уже другой вопрос. Однако вы здесь не в тюрьме - по выходным вы можете покидать пределы Центра… за свой счёт. Но если вы загуляете и не вернётесь к началу рабочей недели, это будет считаться нарушением контракта - со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе и с возвращением выплаченного вам аванса. И у меня к вам встречный вопрос: а зачем вам куда-то ехать? Здесь, в Центре, у вас есть всё - и кино, и телевидение, и неограниченный доступ в Интернет, и свежие газеты, и отдых на любой вкус - в том числе и на… своеобразный, так скажем. К тому же, насколько мне известно, у вас - господин Алёхин, я не ошибся? - в городе нет родственников, а если вы непременно желаете встретиться с какой-нибудь вашей знакомой женщиной, зовите её сюда, почему нет? Разве в вашем коттедже не хватит места для двоих? Оплатите питание вашей гостьи, и всё. Что же касается охраны, так она есть на любом серьёзном предприятии - снаружи-то всякая публика шастает.

Были и другие вопросы, но мелкие и не по существу. Слушая "кроликов", Костомаров пришёл к выводу, что все они ошарашены открывшимися перед ними возможностями, и что разного рода нюансы кажутся им несущественными - по крайней мере, пока. А потом - там оно видно будет.

Взбудораженная творческая публика уже расходилась, вполголоса обмениваясь впечатлениями, когда Вадима Петровича кто-то тронул за рукав. Он обернулся - перед ним стоял Северцев.

– Вадим…

Не отвечая, Костомаров отвёл бывшего друга в сторонку и негромко произнёс, глядя ему прямо в глаза:

– Не Вадим, а Вадим Петрович. Прошлое принадлежит прошлому, Андрей. Я дал тебе шанс заниматься тем, что тебе по душе, - помнишь наш разговор в кафе? - но это не означает, что ты можешь рассчитывать на моё особое к тебе отношение.

Северцев молча кивнул, не отводя глаз под тяжёлым взглядом "повелителя муз".

– Благодарности я от тебя не жду - она мне ни к чему. Ты называешь себя поэтом - так покажи, на что ты способен. Увенчай себя лаврами, и тогда мы с тобой поговорим на равных.

Не дожидаясь ответа, Вадим резко повернулся и пошёл к ожидавшим его Терешевой и Доржиеву. Но он чувствовал спиной взгляд Андрея и уже на выходе из зала полуобернулся и бросил через плечо короткий взгляд на Северцева, так и оставшегося стоять возле подиума.

Андрей не выглядел жалким и потерянным, нет, однако во всём его облике явственно проступала какая-то обречённость. Костомаров досадливо поморщился и вышел.

– Аум-м-м-м…

Музыка сочилась из стен, и тонкие дымные змейки от курящихся ароматических палочек выплетали причудливый узор. В заре было почти темно, дневной свет не пробивался сквозь задёрнутые шторы. Солнце осталось там, за окнами, а здесь - здесь был другой мир.

– Ом-м-м-м…

Актовый зал преобразился. Кресла стояли в беспорядке, оставляя середину зала свободной. В креслах сидели люди в расслабленных позах, глаза их были закрыты. Другие расположились на одеялах, расстеленных на полу, - каждый из участников ритуала сам выбирал то, что ему подходило. И в полутьме, на фоне тягучей музыки, плыл мерный голос Доржиева:

– Слушайте Зов Вечности… Слушайте - и внемлите…

Костомаров уже не первый раз присутствовал на утренней церемонии и давно понял, что их доморощенный "далай-лама" очень неплохо владеет техникой управления массовой медитацией. "Наш гуру Федя", как называл его Алексеев, вёл несколько десятков людей на невидимой верёвочке, вёл ненавязчиво, но в то же время не давая уйти в сторону. Даже он, Вадим, прекрасно осведомленный об истинной сути этой части ритуала, призванной в первую очередь замаскировать главное, ощущал гипнотическое воздействие этого человека, а что уж тогда говорить о "кроликах", готовых принять откровение свыше! Сергей оказался прав - Доржиев не был чистой воды шарлатаном.

– Возвращайтесь… Возвращайтесь… Возвращайтесь…

Люди в креслах и на одеялах зашевелились, задвигались, выходя из транса и открывая глаза. Тем временем адепт восточных практик внешне неторопливо, но сноровисто наполнял из вместительного самовара чашки, плотно стоявшие на большом подносе. К столу один за другим потянулись участники чайной церемонии. Они брали истекающие ароматным паром чашки и отходили, уступая место другим, и Костомаров поймал себя на том, что ему тоже хочется подойти, взять свою порцию и глотнуть живительного напитка, потому что… Да потому что так надо, чёрт подери, надо - и всё тут!

А Доржиев с бесстрастным лицом ожившего Будды внимательно следил, чтобы никто не остался обделённым, и насколько Вадим помнил, таких случаев пока не было.

– А теперь идите, - закончил "гуру Федя", когда вся опустевшая посуда вернулась на поднос. - Идите, и слушайте Голос, и творите!