Труды по истории Москвы - Михаил Тихомиров

«Меньшие» люди стремились сохранить последний остаток городской вольности – вече. Поэтому летописи, написанные чаще всего духовенством, презрительно называют восставших вечниками. Перенос или вывоз вечевого колокола обозначал собой потерю городской вольности. В Новгородской летописи XV века сохранился рассказ о «вечном» колоколе, перевезенном князем Александром Васильевичем из Владимира в Суздаль. Этот колокол, по сказанию летописца, не стал звонить в Суздале. Князь велел его отвезти обратно во Владимир: «И привезьше колокол и поставишя и в свое место, и пакы бысть глас благоугоден». Внимание летописца к «вечному» колоколу, как и весь этот рассказ, станут понятными, если признать особое значение колокола как символа власти владимирского веча.

Борьба за вечевые вольности происходила и в Москве. Убийство московского тысяцкого Алексея Хвостова вызвало «мятеж велий на Москве» и бегство больших бояр в Рязань. Это непонятное бегство бояр, может быть, объясняется выступлением против них «черных» людей, с которыми тысяцкие были тесно связаны как начальники городского ополчения – московской рати.

Классовая борьба среди горожан была обыденным явлением. Один московский автор, рассказав о радости тверских бояр, гостей, купцов и работных людей по случаю установления мира между князьями, добавляет следующую сентенцию: «Все единый род и племя Адамово, цари и князья и бояре и вельможи и гости и купцы и ремесленники и работные люди, единый род и племя Адамово, и забывшись друг на друга враждуют и ненавидят и грызут и кусают».[583] Ненавидели, грызли и кусали, главным образом, представители феодальной верхушки. О тяжелых подспудных конфликтах, возникавших в боярских семьях, говорят случайные, но все же выразительные свидетельства наших источников. Вдова Федосья просила митрополита узаконить ее приемного сына. Муж мой, Филипп, господине, – писала она, – умер насильственной смертью, холопы его убили.[584] Эта домашняя трагедия произошла в самом начале XV века, но о такой же трагедии говорит и краткая летописная заметка о смерти некоего Федора Тимофеевича, который «убиен бысть от своего раба лукаваго».[585] Отчество Тимофеевич позволяет связать этого убиенного от холопа (лукавого раба) с потомком боярина Тимофеем Валуевичем. Но если даже это предположение неверно, Федор и Филипп несомненно принадлежали к верхушке московского общества. Гибель Федора от руки холопа, вероятно, была своего рода московской сенсацией и поэтому попала на страницы московской летописи. Для распоряжения наследством Филиппа понадобилось обращаться к митрополиту. Известен и третий случай гибели феодала от руки его холопов. Одного из Чертовых—Шолоховых, Федора Ивановича, «истеряли холопы его».[586] Видимо, холопьих расправ с их господами было не так мало, если даже наши скудные и отрывочные источники XIV–XV веков сохранили сведения о трех таких расправах.

ВОССТАНИЕ ЧЕРНЫХ ЛЮДЕЙ В 1382 ГОДУ

Особенно ярко классовая борьба сказалась в Москве во время событий 1382 года, получивших название «Тохтамышева разорения».

Куликовская битва 1380 года, как известно, нанесла сокрушительный удар Золотой Орде, но не уничтожила ее могущества. После гибели Мамая, убитого в одном из крымских городов, власть над Золотой Ордой перешла в руки его соперника – хана Тохтамыша, стремившегося вновь утвердить власть Орды над русскими землями. Поход на Москву был задуман и выполнен татарами в большой тайне. Тохтамыш углубился в Московское княжество со стороны Рязани; взяв Серпухов, он поспешно двинулся к Москве. Приближение Тохтамыша стало известно в Москве очень поздно. Дмитрий Донской пытался оказать сопротивление, но отсутствие единства среди князей и недостаток в Москве воинской силы заставили его отказаться от битвы с татарами и отправиться в Кострому. Туда великий князь надеялся подтянуть достаточно подкреплений, чтобы выступить с войском против татар.

Вести об отъезде великого князя вызвали в Москве смятение. Вслед за великокняжеской семьей бежали митрополит и бояре, «и бысть мятеж велик в граде Москве». Эгоистическое поведение феодальной верхушки вызвало негодование московских ремесленников и купцов, тесно связанных со своим городом. Они взяли власть в свои руки и готовились к защите города. Во главе обороны стоял литовский князь Остей, въехавший в город незадолго до осады; по летописи, он укрепил город и затворился в нем со множеством народа.[587]

23 августа 1382 года татары подошли к Москве. К этому времени горожане выжгли посад и очистили пространство возле кремлевских стен от изгородей и деревьев. Татары остановились станом на расстоянии двух или трех полетов стрелы. Горожане приготовились к осаде и были уверены в неприступности Москвы, смеялись над татарами, показывая татарам свое презрение различными, порой и неприличными, жестами. В ответ татары угрожающе махали саблями.

Каменный московский Кремль на первых порах оправдывал свою славу неприступного. Татары обстреливали город из луков и с необыкновенной меткостью поражали своими стрелами москвичей. Москвичи отвечали стрелами и камнями и впервые применили огнестрельное оружие («тюфяки и пушки»). Один из москвичей, «суконник» Адам, стоявший на Фроловских воротах, застрелил из самострела сына ординского князя из числа приближенных Тохтамыша. Название «суконник», которое одинаково могло обозначать и купца, торгующего сукнами, и ремесленника, выделывающего сукна, пояснено в одном неизданном летописце: «Некто купец москвитин имянем Адам».[588]

Город держался три дня и наверняка отбился бы от татарских полчищ, если бы Тохтамыш не прибег к обману.

Ход дальнейших событий не вполне ясен. Одна повесть о Тохтамышевом нашествии говорит, что Тохтамыш (летописи зовут его царем) «оболга Остея лукавыми речами и миром лживом» (Рогожский летописец); другая (Ермолинская летопись) поясняет, что Тохтамыш уверял горожан в том, что он пришел не на них, а на великого князя: «Вас людей своих, хощет жаловати царь, неповинни бо есте». В подтверждение этих слов суздальские князья, пришедшие с татарами, дали «правду», то есть принесли присягу и этим подлым клятвопреступлением подтвердили уверения хана. Горожане открыли ворота и встретили Тохтамыша крестным ходом. Торжественная процессия вышла из городских ворот, чего только и ждали татары. Они убили перед воротами Остея, возглавлявшего оборону, и начали кровавую расправу с москвичами. Подставив к городским стенам лестницы, враги ворвались в Кремль со всех сторон.

Город был взят 26 августа «в 8 (восьмой) час дни», то есть по тогдашнему счету времени, примерно, в полдень. И видны были тогда в городе, повествует современник, печаль и рыдание, и вопль многий, и слезы, и крик неутешный, и многое стенание, и печаль горькая, и скорбь неутешимая, беда нестерпимая, нужда ужасная, горесть смертная, страх и ужас, и трепет, и дряхлость, и срам, и насмешка над христианами от татар. И был оттуда огонь, а отсюда меч; одни бежали от огня и умирали от меча, другие бежали от меча и погибали от огня; была для них четверообразная гибель: первая – от меча, вторая – от огня, третья – от воды, четвертая – быть отведенным в плен.[589] К счастью, это было первое и единственное разорение Кремля от врагов в XIV–XV веках. Новое свое разорение он увидел только через два с лишним века, в «смутное время».

Страшен был вид Москвы после разорения ее Тохтамышем. Одних трупов было погребено 10 тысяч.

Во время раскопок в Кремле на краю холма найдены были груды костей и черепов, перемешанных с землей в полном беспорядке. В некоторых местах количество черепов явно не соответствовало остальным собранным костям. «Очевидно, что такие места в свое время служили погребальными ямами, в которых в беспорядке были схоронены части разрубленных трупов». По—видимому, это те ямы, где погребались останки несчастных жертв, погибших при взятии Москвы татарами в 1382 году.[590]

Тохтамышево разорение надолго сделалось памятной датой для Москвы,[591] о нем вспоминали в течение по крайней мере двух столетий.

Изложив ход событий, которые привели к разорению Москвы, попытаемся теперь разобрать летописные известия, показывающие, как наряду с обороной города шло большое классовое движение, которое мы имеем право назвать народным восстанием.

Московское восстание 1382 года до сих пор слабо освещено в исторической литературе, хотя и является крупным событием в истории классовой борьбы XIV–XV столетий. Два абзаца, посвященные этому восстанию в «Очерках истории СССР», носят характер словарной справки. Само восстание объяснено крайне наивно: «Движение горожан было вызвано изменническими действиями феодалов, хотевших бежать из Москвы и сдать ее врагу».[592] Так повод принимается за причину. Между тем события 1382 года обнаруживают глубокую классовую подоплеку старой вражды черных людей с феодальной верхушкой.