Смертный приговор - Дэвид Моррелл

Оглушенный ударом, он все же почувствовал, что в мешке появилась какая-то жидкость. Кровь! Горячая липкая жидкость струилась из раны на лбу и уже начала заполнять полиэтиленовый пакет. Нет! Не важно, может ли МакКиттрик теперь видеть, что он движется. Выбора не оставалось. Он должен получить возможность дышать. План заключался в том, что МакКиттрик возьмет деньги, оставит Декера на месте и поспешно уйдет. В этом случае Декер снова вставил бы трубочку в отверстии в мешке и дышал бы через нее до тех пор, пока Эсперанса, увидев, что указатель пеленгатора пришел в движение – это должно было послужить знаком того, что МакКиттрик забрал деньги, – вернется, чтобы освободить его. Но Декеру даже в голову не пришло, что МакКиттрик может постараться избавиться от тела. Если бы он мог предвидеть такой ужасный вариант, то ни за что не решился бы сделать то, что сделал. «Похоже, что тут я и умру». Веревка, обмотанная вокруг его шеи, все сильнее врезалась в кожу, отчего он чувствовал себя так, будто его душили.

Отчаянно страдая от нехватки воздуха, он передвинул трубочку из угла рта в середину губ и просунул ее через дырочку в мешке... вернее, попытался просунуть, потому что найти дырочку ему не удалось. Лишенный возможности нормально двигаться, он с силой выдохнул все остатки воздуха, остававшиеся у него в груди, заставив мешок расправиться, и с такой же силой, даже не подумав о том, к чему это приведет, сделал вдох. Пленка сразу залепила ему нос и рот и, словно враждебное живое существо, крепко прижалась к коже. Имитация крови и настоящая кровь оказались очень липкими. Эсперанса ни за что не найдет меня здесь вовремя!

Сделав отчаянный рывок, он повернулся лицом вниз и потерся лицом о то, на чем лежал, рассчитывая найти хоть что-нибудь острое, ветку, зазубренный край камня, словом, что-то такое, что могло бы зацепиться за пленку и порвать ее. Почва оказалась мокрой и гладкой. Он ударился головой обо что-то – о скалу? – но постарался не обращать внимания на боль и продолжал тереться о землю. Причем ему нельзя было совершать резких движений невзирая даже на то, что кровь продолжала обильно сочиться из раны и заполнять пакет. Из-за этого у Декера создалось впечатление, будто он тонет. К тому же он отлично понимал, что, совершив неудачное движение, может сорваться в пропасть. Ну, и какая разница? Он все равно обречен, если он не...

Пакет зацепился за что-то вроде колышка. Почти теряя сознание, Декер слабо дернул головой влево, почувствовал, что пакет рвется, и, собрав остатки сил, повернул голову еще дальше налево. Дыра увеличилась. Он ощутил прикосновение холодного воздуха к коже, тут же на лоб посыпались мелкие холодные капельки. Но пленка все еще запечатывала его нос и рот. Он попытался вдохнуть через крошечное отверстие, находившееся напротив его рта, но от его усилий пленка сморщилась, и дырочка оказалась запечатанной. Потом Декеру показалось, что он вот-вот поперхнется насмерть кусочком трубки, которую он продолжал держать в зубах. «Я должен любым способом содрать мешок с головы!» Чувствуя, что в нем вот-вот что-то оборвется – или он вот-вот сорвется в бездонную черную яму, – он сделал одну еще одну, последнюю попытку разодрать мешок об этот благословенный колышек. Ценой глубоко процарапанной правой щеки ему удалось это сделать.

Когда он наконец-то выплюнул соломинку и вдохнул, ему показалось, что воздух с ураганным ревом устремился по его горлу. Холодный сырой воздух, заполнивший его легкие, казался невероятно сладким. Его грудь судорожно вздымалась. Он лежал на спине, трясясь всем телом, жадно глотал воздух и пытался привыкнуть к мысли, что он жив.

3

«Жив, но надолго ли? – в тревоге спросил себя Декер. – Эсперанса может не найти меня. Если я достаточно долго проваляюсь под холодным дождем, то получу верное переохлаждение. От которого и умру». Повернувшись лицом к черному небу, он ловил губами несказанно сладкие капли дождя, жадно дышал, стараясь не тревожиться из-за того, что его с нарастающей силой била дрожь и от того, что веревки все сильнее и сильнее резали ему связанные руки и ноги. «Сколько времени я валяюсь здесь? Уехал МакКиттрик или нет? Интересно, услышал он, как я застонал, когда упал?» Сдерживая страх, Стив ждал, что по обрыву к нему спустится темная фигура, что МакКиттрик включит свой фонарь, усмехнется и направит на него пистолет. И вдруг Декер на самом деле увидел отсвет фонаря на смотровой площадке, луч, определенно двигающийся в направлении павильона, от него к перилам, снова к павильону, снова к перилам, и, положившись на веру, которая силой росла в нем, Декер крикнул, вернее, попытался крикнуть:

– Эсперанса.

Звук получился хриплым, как будто горло у него было забито гравием. Он попробовал еще раз, сильнее напрягшись:

– Эсперанса!

На этот раз луч замер около балюстрады. Через секунду он устремился вниз, вдоль обрыва, и Декер увидел, что как раз здесь обрыв не был отвесным, – склон спускался поросшими кустами и чахлыми деревцами уступами, имевшими уклон в сторону пропасти.

– Я здесь! – крикнул Декер. Луч фонаря пронесся вдоль уступа к нему. Но недостаточно далеко. – Здесь!

Наконец фонарь отыскал его. Но принадлежал ли он Эсперансе? «Верить, – убеждал себя Декер. – Я должен хранить веру».

– Декер?

Эсперанса! Слава богу. Декер почувствовал, что отчаянное сердцебиение стало утихать при виде того, как знакомая долговязая фигура перелезла через ограждение и начала поспешно спускаться вниз.

– Осторожнее, – предупредил Декер.

Ковбойские сапоги Эсперансы скользили по камню.

– Боже... – Он взмахнул рукой, чтобы сохранить равновесие, спустился еще ниже, присел на корточки и посветил фонарем в лицо Декеру. – Ого, сколько крови. Вы как, в порядке?

– Конечно, иначе нельзя.

Эсперанса стремительным движением перерезал веревку, которой были связаны за спиной руки Декера, а потом так же быстро освободил его ноги. Хотя мышцы Декера успели занеметь, он, несмотря на боль, с наслаждением шевелил конечностями.

– Полежите смирно, пока я разделаюсь с остальными узлами, – сказал Эсперанса. – Проклятье, веревка промокла под дождем и разбухла. Я не могу...

– У нас нет ни минуты, – перебил его Декер. – Мы должны добраться до автомобиля. Сигнал маяка улавливается только на расстоянии мили. Помогите мне встать.

С видимым усилием, изо всех сил стараясь устоять на ногах, Эсперанса помог ему подняться.

– Кровообращение в руках и ногах восстановится еще не скоро, – сказал Декер. – Вам придется тащить меня.

Тяжело дыша, пыхтя от усилий, они вскарабкались по почти отвесному склону.

– Я остановился ярдах в ста отсюда к северу на обочине магистрали, – сообщил Эсперанса. – Не видел, чтобы хоть одни фары свернули на площадку. Уже перевалило за полночь. Я начал было подумывать, что он так и не появится. Но внезапно стрелка на пеленгаторе дрогнула – маяк сдвинулся с места. Я тут же задним ходом рванул как можно быстрее по обочине к вам.

– МакКиттрик прятался здесь, на уступе. – Декер ухватился за перила и, задохнувшись от усилия, подтянулся. – Он, должно быть, убежал через лес. Его автомобиль, судя по всему, стоял к югу отсюда или еще дальше к северу, чем отъехали вы. Надо спешить.

Топая по лужам, Эсперанса подбежал к темному олдсмобилю, намного опередив Декера, и схватил лежавший на переднем сиденье пеленгатор.

– Сигнал все еще есть! – взволнованно воскликнул он. – Стрелка говорит, что он едет на север.

Декер тяжело шлепнулся на переднее сиденье, захлопнул дверь, и сразу же его отбросило на нее плечом – это Эсперанса с силой нажал на акселератор. Олдсмобиль вышвырнул из-под колес целую кучу гравия и, виляя из стороны в сторону на размокшей почве стоянки, понесся туда, где дождевые струи искрились в свете фар мчавшихся по автостраде машин.

4

– Сигнал слабый! – Декер уставился на светящуюся шкалу прибора. Его промокшая одежда противно липла к телу.

Эсперанса прибавил скорость. Лишь на мгновение убрав руку с рычага коробки передач, чтобы включить стеклоочистители, он сразу же заметил крохотный просвет в транспортном потоке. Олдсмобиль влетел на автостраду и начал одну за другой обгонять попутные машины.

– Иисус, я совсем замерз. – Декер нащупал выключатель обогревателя салона автомобиля. Неловкими, почти утратившими чувствительность пальцами правой руки он держал нож Эсперансы и пытался перепилить им узел на веревке, охватывавшей его левое запястье. Одновременно он, не отрываясь, следил за пеленгатором. – Сигнал стал сильнее. Стрелка снова сдвинулась. Вот, смотрите! Он свернул с магистрали. Он впереди и слева от нас!

Даже раньше, чем они рассчитывали, в свете фар олдсмобиля показался блестящий от дождя асфальт съезда на дорогу, которая, судя по указателю, вела на шоссе № 9.

– Оно идет параллельно автостраде, – заметил Декер. – Стрелка показывает, что МакКиттрик развернулся! Теперь он едет на юг. – Чудом не резанув по коже, Декер все же сумел перерезать веревку, стягивавшую его запястье. Возобновившееся кровообращение болью отдалось в венах левой руки. Он принялся массировать борозду, оставленную веревкой на запястье, которое почему-то сразу же заболело сильнее.