Наука Плоского мира - Йен Стюарт

Повторяем, каждое событие уникально. Пока мы не отнесли его к какой-либо категории, мы не можем знать, в каком именно контексте следует его рассматривать. А если нам неизвестен контекст, мы не можем оценить и его вероятность. Так, взяв в качестве пространства элементарных событий все возможные коды ДНК и просчитав вероятность того, что у кого-то обнаружится одинаковый с вами код, мы убеждаемся, что вероятность этого ничтожна. Однако утверждать на этом основании, что ваше существование невозможно, было бы глупостью.

Глава 35

Опять эти треклятые ящерицы

– ДА, БУДУЩЕЕ ЗА ЯЩЕРИЦАМИ, – произнес Чудакулли. – Это очевидно.

Прошло несколько дней. Все это время вездескоп был направлен на ворох листьев и гниющей растительности неподалеку от реки. Главный Философ ходил мрачнее тучи, а у Декана под глазом вызревал свежий синяк. Война между морем и сушей вошла в решающую стадию.

– Такие маленькие переносные моря… – пробормотал Думминг. – Знаете ли, я никогда не думал о них в подобном ключе.

– Яйцо, оно яйцо и есть, что в фас, что в профиль, – сказал Чудакулли. – Эй, вы двое! Чтобы больше никаких драк, ясно вам?

Главный Философ промокнул платком кровоточащий нос и сказал:

– Он сам бедя сбровоцировал. Все рабно осеан, с какой сдороны ни сбодрите.

– Отдельный океанчик, полный пищи… – завороженно шептал Думминг. – Сокрытый в глубинах… хм, компостной кучи. Которая его нежно согревает. Это все равно что иметь свое собственное солнышко.

Крошечные ящерки, только что вылупившиеся из яиц, одна за другой выползали из-под прелых листьев и соскальзывали в воду. Их глазенки светились надеждой. Самые первые тут же были сожраны крупным самцом, затаившимся в водорослях.

– Да уж, их мамашам многое предстоит узнать о послеродовом уходе, – проворчал Чудакулли. – Интересно только: будет ли у них на это время? И вообще, откуда они узнали, что надо делать? Кто им об этом рассказал?

Волшебники загрустили. Теперь почти каждый день начинался именно так. Казалось, новые существа в этом мире появляются исключительно волею случая и в полнейшем несоответствии с картинками из книжки Библиотекаря. Ведь если кто-то превращается в кого-то другого, то почему некоторые продолжают до сих пор оставаться самими собой? Если на суше так здорово, почему в море все еще водятся рыбы?

Воздуходышащие рыбы, в свое время замеченные Ринсвиндом, так и шныряли вокруг, прячась в мелких болотцах и прибрежных лужах. В общем, все менялось, при этом продолжая оставаться таким, каким было.

Если гипотеза Думминга о том, что одни существа превратились в других, была хоть отчасти верна, то вырисовывалась донельзя унылая картина: мир, населенный малодушными лодырями, отрастившими себе ножки и удравшими на сушу в поисках легкой жизни, вместо того чтобы испытывать всю полноту существования в океане, болоте, ну или где они там еще обретались.

Та рыба, первой вышедшая из воды, воистину являлась позором всего своего рода. К тому же она постоянно кашляла, как будто только что бросила курить.

Чудакулли твердил, что во всем этом нет ни грана смысла. Ну, хорошо, предположим, жизнь двинулась на сушу. Однако, согласно книге, там уже должны были появиться огроменные ящеры, а никто из этих существ пока явно не намеревался работать в этом направлении. Стоило только этим созданиям почувствовать себя в безопасности, как они тут же расслаблялись и складывали лапки.

Ринсвинду, отдыхавшему пока от трудов, сидя на замшелом валуне, все происходящее в общем-то нравилось. В зарослях неподалеку от его камня посапывали какие-то довольно крупные зверюги, выглядевшие как небольшие тощие бегомотики, сляпанные в полной темноте каким-нибудь профаном. Ко всему прочему, они были мохнатыми. А еще они кашляли.

Живые штуковины, ведущие себя в достаточной степени по-жучиному, чтобы их можно было условно принять за жуков, сновали туда-сюда по земле.

Думминг сказал ему, что континенты вновь зашевелились, поэтому Ринсвинд сидел, крепко вцепившись в свой валун.

А самым замечательным было явное отсутствие поблизости какого бы то ни было мышления. Ринсвинд был твердо убежден, что ничего хорошего из подобного рода фокусов выйти не может.

Последние несколько недель (по времени Плоского мира) оказались довольно поучительными. Перед катастрофой волшебники составили ориентировочный список нескольких дюжин потенциальных зачатков цивилизации, или, на худой конец, существ, которые, как казалось, беспокоились не только о том, когда же мимо пробежит следующий обед. И куда же они все подевались? ГЕКС утверждал, что в самых холодных глубинах океана сохранилась цивилизация кальмаров. Но за этим исключением, огонь, лед, или то и другое вместе, с одинаковым успехом уничтожили как умников, так и глупцов. Наверное, отсюда следовало вывести какую-нибудь мораль.

Вдруг воздух замерцал, и перед Ринсвиндом возникло полдюжины призрачных силуэтов. Это были бледные тени волшебников. Серебристые линии вспыхивали на краях их эфемерных тел, то появлявшихся, то исчезавших.

– Помните, – провозгласил Думминг, и его голос прозвучал как-то глухо, – в действительности вы по-прежнему находитесь в здании факультета Высокоэнергетической Магии. Теперь попытайтесь сделать несколько медленных шагов, чтобы ГЕКС смог подогнать ваши ноги к локальному уровню земли. Вы сможете даже в каких-то пределах перемещать материальные предметы, хотя на самом деле за вас это будет выполнять ГЕКС.

– А есть мы тут сможем? – озабоченно спросил Главный Философ.

– Нет, сэр. Ваш рот ныне находится в другом месте.

– Да? И чем же я, по-твоему, сейчас говорю?

– Остается лишь гадать, сэр, – дипломатично ответил Думминг. – Но в принципе можно предположить, что мы слышим вас потому, что наши уши остались на факультете, а здешние звуки вы слышите благодаря ГЕКСу, который там создает для вас их аналоги. Лучше не думайте об этом, скоро вы привыкнете, и все будет казаться совершенно естественным.

Призрак Декана пнул какую-то кочку. Миг спустя земля разлетелась в разные стороны.

– Удивительно! – радостно воскликнул Декан.

– Эээ… Прошу прощения, – произнес Ринсвинд.

Все повернулись в его сторону.

– А, Ринсвинд, это ты тут, – сказал Чудакулли тоном, каким обычно произносят: «Вот гадство, опять дождь пошел».

– Я, сэр.

– Видишь ли, наш Тупс нашел способ, с помощью которого ГЕКС теперь может управлять несколькими виртутамошними скафандрами. Вот мы и решили спуститься сюда и, так сказать, понюхать местные розочки.

– Только не в ближайшие сто миллионов лет, сэр, – сказал Думминг.

– Да, пейзажик скучноват, – Профессор Современного Руносложения огляделся по сторонам. – Нигде ничего не происходит. Вроде как жизнь бьет ключом, а толку чуть.

Чудакулли потер руки.

– Вот мы их сейчас и взбодрим, – сказал он. – Будучи здесь, мы заставим все это продвигаться ускоренными темпами. Несколько тычков в правильные места – как раз то, что требуется здешним зверюшкам.

– В путешествиях во времени веселого мало, – возразил Ринсвинд. – То в вулкане очутишься, то на морском дне.

– Разберемся, – твердо сказал Чудакулли. – Хотя, пожалуй, с меня хватит. Вы только взгляните на этих раскисших тварей! – Он сложил ладони рупором и заорал: – Надоело жить в море, да? Улизнуть решили? Мамочка нотациями извела? – Аркканцлер опустил руки. – Ладно, Тупс, передай ГЕКСу, чтобы перенес нас вперед… Ну, скажем, пятьдесят миллионов лет. Погодите, что это было?

Раскат грома прокатился от горизонта до горизонта.

– Опять небось чего-то с неба свалилось, – мрачно объявил Ринсвинд. – Как только жизнь налаживается, так обязательно что-нибудь да упадет. Похоже, на этот раз в море грохнулось, так что приготовьтесь к хорошенькой приливной волне, – сообщил он нескольким существам, щипавшим поблизости молодую травку, которые и не подумали отрываться от своего занятия.

– А вот Декан считает, что все эти камни с неба делают жизнь только крепче, – произнес Чудакулли.

– Что же, вполне себе точка зрения, – сказал Ринсвинд. – Вот только скоро здесь будет волна высотой с университет и подчистую унесет пляж на вершины вон тех гор. Затем, судя по всему, пробудятся местные вулканы… снова… Поэтому с той стороны стоит ожидать потока лавы, шириной с полконтинента. Вслед за этим, вероятно, пойдут ливни, водой из которых можно травить надписи на меди, потом похолодает на несколько лет, пока все не покроется туманом, таким густым, что его можно резать на куски… – Ринсвинд обреченно вздохнул. – Действительно, то, что нас не убивает, причиняет уйму головной боли.