Реабилитированный Есенин - Петр Радечко

Родился Сергей Александрович Есенин 3 октября 1895 года в селе Константиново Рыбновского района Рязанской области в небогатой крестьянской семье. Здесь он вырос. Здесь сложил свои первые незамысловатые, но собственные стихи.

Александр Солженицын, побывавший на родине поэта, писал: «Волнуюсь: небесный огонь опалил однажды эту окрестность, и еще сегодня он обжигает мне щеки здесь. Я выхожу на окский косогор, смотрю вдаль и дивлюсь: неужели об этой далекой темной полоске хворостовского леса можно было так загадочно сказать: «На бору со звонами плачут глухари…»? И об этих луговых петлях спокойной Оки:

Скирды солнца в водах лонных?

Какой же слиток таланта метнул Творец сюда, в эту избу, в это сердце деревенского драчливого парня, чтобы тот, потрясенный, нашел столькое для красоты – у печи, в хлеву, на гумне, за околицей – красоты, которую тысячу лет топчут и не замечают?..»

Есенин замечал все. Восхищался сам красотой родимого края и, словно кудесник, восхищал других своим видением окружающего:

Тот, кто видел хоть однаждыЭтот край и эту гладь,Тот почти березке каждойНожку рад поцеловать.

Подмечает он и то, как «белая береза / под моим окном / принакрылась снегом, / точно серебром», как «поет зима – аукает, / мохнатый лес баюкает», как «по двору метелица / ковром шелковым стелется», как «желтые поводья / месяц уронил», как «сыплет черемуха снегом», как «заколдован невидимкой, / дремлет лес под сказку сна, / словно белою косынкой / подвязалася сосна», как «валит снег и стелет шаль,/ бесконечная дорога / убегает лентой вдаль».

Эти и другие подобные строки поражали есенинских друзей необычностью восприятия им всего привычного и обыденного, красотою образов, смелостью сравнений и эпитетов. Ведь он не только на лугу, в поле или в лесу видел все в ином измерении, но и в собственной хате чувствует, как пахнет именно «рыхлыми драченами», как «на дворе обедню стройную / запевают петухи», а в ржаном закуте «златятся рогожи в ряд».

Но оценить по достоинству написанное их земляком они не могли. В ежедневных тяжелых крестьянских заботах о «картофеле и хлебе» не только сельчане, но и родители с некоторым недоверием относились к такому непрактичному занятию юного Сергея. Его отец, работавший в мясной лавке в Москве, говорил: «Он не такой, как мы. Он Бог его знает кто». Об отношении деда к стихотворству внука Есенин откровенно рассказал в маленькой поэме «Мой путь»:

И помню, дед мнеС грустью говорил:«Пустое дело…Ну, а если тянет —Пиши про рожь,Но больше про кобыл».

Не сразу открылись перед юным сельским поэтом двери редакций и в Москве, куда он приехал в 1912 году после окончания Спас-Клепиковской второклассной учительской школы. Сергей работает помощником корректора в типографии Сытина, учится в народном университете Шанявского и пишет, пишет стихи. Удивляясь тому, что их никто не спешит публиковать.

И только через три года Есенин решился приехать в Петроград к первому поэту тогдашней России Александру Блоку. И хотя, по его же свидетельству, во время встречи с него «капал пот», от Блока Сергей вышел окрыленным. Еще бы! Ведь в записке к столичным литераторам Михаилу Мурашеву и Сергею Городецкому Александр Александрович написал: «Направляю к Вам талантливого крестьянского поэта-самородка». Кроме такой высокой оценки, данной Сергею Есенину, Блок подарил ему «на добрую память» свою книгу. А Городецкий не только помог в публикации стихов, но и на время пребывания Сергея в Питере поселил его у себя дома.

Что же привлекло Блока в стихах Есенина, что позволило ему с первой, почти мимолетной, встречи оценить его, как талантливого поэта-самородка? Ответ на этот вопрос Александр Александрович написал на записке Есенина, которую тот передал с просьбой о встрече: «Крестьянин Рязанской губ(ернии), 19 лет. Стихи свежие, чистые, голосистые, многословные. Язык. Приходил ко мне 9 марта 1915».

В свою очередь Сергей Городецкий вспоминал о появлении у него Есенина: «Стихи он принес завязанными в деревенский платок. С первых же строк мне было ясно, какая радость пришла в русскую поэзию. Начался какой-то праздник песни».

Оба эти старшие поэты с горячим чувством любви писали о родной природе, о бескрайних просторах России, о колоритном быте русского крестьянства. Именно это увидели они и в стихах Есенина, заставивших их почувствовать очарование обыденным, примелькавшимся, прозаическим, что подвластно только художнику Божьей милостью.

Через несколько лет в разговоре с литературоведом Иваном Розановым Есенин отмечал: «Моя лирика жива одной большой любовью – любовью к родине. Чувство родины – основное в моем творчестве».

Это легко заметить, знакомясь с любым сборником его стихотворений. Поэт не только воспевает дорогую его сердцу отчизну, но и свидетельствует о своей неразрывной связи с нею:

Тебе одной плету венок,Цветами сыплю стежку серую.О Русь, покойный уголок,Тебя люблю, тебе и верую.

Поэт как бы сохранил в себе сердце ребенка открытое и восторженное, способное так радостно воспринимать увиденное, с избытком чувств выражать свое восхищение им:

О Русь – малиновое полеИ синь, упавшая в реку, —Люблю до радости и болиТвою озерную тоску.

Строку Есенина не спутаешь ни с чьей другой. В ней, в каждом его стихотворении, в каждом образе эта горячая любовь поэта к родному краю, к земле, где он родился «с песнями в травном одеяле», где зори его «вешние в радугу свивали». Он не может себя представить без родины, как и мы не можем представить Россию без Есенина. Высшей ценности для него нет. Родной край он противопоставляет даже раю небесному:

Если крикнет рать святая:«Кинь ты Русь, живи в раю!»Я скажу: «Не надо рая,Дайте родину мою».

Ей он предрекает «благостную весть» и верит в ее счастливое будущее. И напутствует такими словами:

Звени, звени, златая Русь,обещая воспевать ее и тогда,Когда во всей планете,Пройдет вражда племен,Исчезнет ложь и грусть…

Этому же Есенин учит начинающего поэта Вольфа Эрлиха: «Хочешь добрый совет получить? Ищи родину! Найдешь – пан! Не найдешь – все псу под хвост пойдет! Нет поэта без родины».

И оказался прав.

Патриотизм Есенина с детства питался любовью к неоглядной широте родных ему окских просторов, волшебством бабушкиных сказок, мелодичностью песен родителей и односельчан, их частушками, сказаниями об истории родного края, подвигом знаменитого рязанца Евпатия Коловрата, страстной увлеченностью «Словом о полку Игореве».

Он регулярно наведывается на свою малую родину, в село Константиново, а еще чаще мысленно возвращается сюда в стихах:

Я посетил родимые места,Ту сельщину,Где жил мальчишкой…

Или:

Вспомнил я деревенское детство,Вспомнил я деревенскую синь…

Или:

Низкий дом с голубыми ставнями,Не забыть мне тебя никогда…

А также:

А сейчас, как глаза закрою,Вижу только родительский дом…

И еще:

Я нежно болен вспоминаньем детства…

Обращаясь к сестре Шуре, в одном из стихотворений Есенин задается вопросом:

Что поет теперь мать за куделью?

А в другом просит сестру:

Ты запой мне ту песню, что преждеНапевала нам старая мать…

Пение матери – тихое, ласковое, тронутое легкой грустью, неизменно волнующее – любил слушать Есенин и в зрелые годы, когда приезжал к родителям или в редкие наезды матери в Москву. Ее поддерживал и отец, который, еще будучи мальчиком, пел в церковном хоре.

О влиянии устного народного творчества на развитие его таланта поэт позже скажет образно и убедительно:

Ах, увял головы моей куст,Засосал меня песенный плен.Осужден я на каторге чувствВертеть жернова поэм.

Свои стихи и поэмы он также называет песнями, а себя, естественно, певцом: «Честь моя за песню продана», «Пел и я когда-то далеко», «Я пел тогда, когда мой край был болен», «Чтоб и мое степное пенье», «Только мне, как псаломщику, петь», «В первый раз я запел про любовь»…

Любовная лирика Есенина удивительно задушевна и человечна. Она поражает глубиной и силой переживаний, какою-то застенчиво-целомудренной нежностью и едва ли не обожествлением женской красоты. В юношеском возрасте он создает удивительно романтический образ своей подруги: