Круг замкнулся - Джонатан Коу

-. Здравствуйте, — неуверенно произнес Пол. — Простите, но я…

Мужчина представился, напомнив, что они встречались три года назад на комедийной телепередаче для эрудитов, которую он продюсировал. Пол тогда впервые появился на экране, но фурора не произвел, мягко выражаясь; как бы то ни было, с той поры оба далеко продвинулись. Бритый мужчина руководил ныне независимой постановочной компанией, на Канале-4 и на втором канале Би-би-си с успехом показывали два его ситкома, и еще полдюжины проектов находились в работе. Эти достижения позволили журналу поставить продюсера на четырнадцатую строчку в рейтинге самых интересных мужчин Британии.

— А я сорок девятый, — буркнул Пол.

Журнальная статистика уже перестала его радовать. Было бы куда приятнее пообщаться с номером пятьдесят, но Пол не помнил, кто это.

— Вы здесь один? — спросил продюсер.

— Да. Сьюзан с удовольствием бы пришла… моя жена то есть… но — дети, сами понимаете.

Продюсер кивнул. Он не понимал, детей у него не было. А кроме того, Пол солгал: он ни словом не обмолвился Сьюзан, что собирается на вечеринку. Вместо жены он позвал с собой егозу из «Индепендент», но та не ответила ни на одно из его писем.

— Гуляют вовсю, да? — сказал продюсер. — Бог знает, кто все эти люди.

— Настоящий бедлам, — согласился Пол. — Я просто валюсь с ног. Надо срочно перекусить. — Хватаясь за соломинку — поскольку мысль о том, чтобы отправиться в ресторан одному либо вернуться домой и заказать еду на вынос, представлялась невыносимой, — он с некоторой натугой спросил: — Вы не против составить мне компанию? Похоже, мы единственные одиночки на этой вечеринке. Почему бы не держаться вместе.

— Спасибо, — поблагодарил продюсер. — Но на самом деле я тут не один.

И в этот момент его спутница, вернувшаяся из туалета, встала рядом с ним.

Как ни поразительно, но Мальвина была еще стройнее, чем Пол ее помнил. И еще бледнее. Черноту волос она разбавила красными прядями, а под глазами у нее полумесяцами растеклась тушь, отчего казалось, что она страдает бессонницей. На ней было черное шифоновое платье, сквозь которое просвечивал тонкий молочно-белый силуэт. Во взгляде, который она бросила на него, в первую долю секунды Пол заметил вспышку дикой паники, но мерцание было немедленно погашено. Откашлявшись, Мальвина приняла светскую позу, прижав сумочку обеими руками к талии.

— Здравствуй, — поздоровалась она без каких-либо эмоций в голосе и повернулась к продюсеру, наблюдавшему за ними с вялым любопытством: — Мы с Полом когда-то вместе работали. Припоминаешь?

— Ах да, — отозвался продюсер. — Конечно.

— Не принесешь шампанского? — не церемонясь, попросила своего спутника Мальвина.

Продюсер кивнул и, осведомившись у Пола, не хочет ли он тоже выпить, отправился в бар за тремя бокалами. Похоже, он привык выполнять такие приказы.

— Что ж, — сказала Мальвина, когда они остались одни посреди толпы, продолжавшей отчаянно шуметь и пьянеть. — Как ты поживал все это время?

— Хорошо, — ответил Пол. — У меня все хорошо. — А потом спросил: — Ты знала, что я сегодня буду здесь?

Мальвина махнула рукой, подразумевая «нет»:

— Ты ведь в списке? Поздравляю.

— Спасибо. Оба помолчали.

— У тебя теперь еще одна дочь, насколько мне известно.

— Да, верно. В апреле ей исполнится два года. Время несется вскачь.

— Сьюзан здесь?

— Нет. Нет. — Пол пристально смотрел на Мальвину, пытаясь прочесть хоть что-нибудь в ее глазах, но потерпел неудачу. — Я много думал о тебе.

Мальвина впервые взглянула ему прямо в лицо:

— Правда? (Пол кивнул.) Однако ни разу не позвонил, — констатировала она с равнодушным упреком.

— Ты запретила. Я делал, как ты велела. Ты сказала, — напомнил он, — что мы не сможем быть друзьями, пока не… пока все это не пройдет. (Мальвина отвернулась.) У тебя прошло?

Она покачала головой:

— Не думаю.

Пол на секунду опешил. Он ожидал услышать совсем иное, и теперь получалось, что беседу пора сворачивать: о чем тут еще можно говорить.

— Знаешь, — пробормотал он, — если честно, этот «раут» меня слегка достал. Я как раз собирался уходить.

И тут Мальвина произнесла нечто еще более неожиданное:

— Я с тобой.

Шум вокруг словно внезапно стих, и Пол с Мальвиной остались только вдвоем, в полнейшем безлюдье, в абсолютной тишине, как в тот день, когда они попрощались чуть ли не навсегда в центре древнего каменного круга в Роллрайте.

— А как же?.. — Пол глазами указал на продюсера, застрявшего в баре, где он увлеченно флиртовал с двумя девушками, то ли сотрудницами журнала, то ли гостьями.

— Переживет. — Взяв Пола за локоть, Мальвина повела его к раздевалке.

Помогая ей надеть пальто, он украдкой погладил ее бесплотные плечи, но стоило ему дотронуться до нее, как Мальвина потянулась к нему, будто подталкиваемая какой-то внешней силой. В этот момент Пол осознал, что их долгая разлука была безумием, глупой ошибкой. И теперь был твердо уверен: сегодня ночью они будут спать вместе.

Единственным, кто видел, как Пол и Мальвина уходили вдвоем с вечеринки, был Дуг Андертон. Он стоял прислонясь к стене, ни с кем не общаясь, но составляя в уме первые фразы статьи для воскресного номера газеты.

Пола он специально не искал, хотя знал, что тот скорее всего в зале. Взгляд Дуга был прикован к действу, разворачивавшемуся в углу у выхода, где молодая пара, прибывшая вслед за Полом в длинном белом лимузине, наслаждалась вниманием стаи журналистов и фотографов. Эти молодые люди, не узнанные Полом, в прошлом году участвовали в самом популярном в Британии реалити-шоу, которое показывали в прайм-тайм. Месяцами они держали публику в напряжении, заставляя гадать, займется ли эта парочка сексом прямо перед камерами. Желтые газеты посвятили этой проблеме несметное число колонок общей длиной в сотни дюймов. Парень с девушкой не могли похвастаться ни талантом, ни смекалкой, ни образованием, даже как личности они выглядели довольно бледно. Но они были молоды, хороши собой, отлично одеты, и они снимались на телевидении — более чем достаточно, чтобы вызвать интерес у публики. Поэтому фотографы и щелкали их бесперебойно, а журналисты пытались вытянуть из них что-нибудь умное или смешное (это было нелегко, ибо остроумием парочка тоже не блистала). Тем временем Дуг заметил справа от себя профессора Джона Копланда, дожидавшегося, пока его жена выйдет из дамской комнаты, — ведущего британского генетика, автора охотно раскупаемых научно-популярных книг и потенциального лауреата Нобелевской премии.

Но никто его не фотографировал и ни о чем не спрашивал. Посторонний человек мог бы принять Копланда за таксиста, приехавшего, чтобы забрать клиента с вечеринки. Дуг наблюдал за всем этим со злорадным удовольствием: происходящее наглядно, ярко иллюстрировало его точку зрения на Британию-2002, которой он собирался поделиться с читателями, — оскорбительная невесомость культурной жизни, гротескный триумф лоска над сутью и прочее… Расхожие истины, да. Но ведь «расхожей» истину делает ее абсолютность, смекнул Дуг.

Выдающийся профессор, терпеливо дожидающийся с двумя пальто, перекинутыми через руку, и модная парочка, купающаяся в лучах сиюминутной славы, — Дуг был загипнотизирован ситуацией не меньше, хотя и несколько иначе, чем таблоидные журналисты, упорно добивавшиеся занимательной фразы от юных знаменитостей. Дуг старался запомнить каждую деталь и потому лишь краем глаза увидел Пола Тракаллея и Мальвину, покидавших ресторан почти в обнимку, в ореоле всепоглощающей близости. А ведь это, вдруг подумал Дуг, тоже по-своему занимательно.

9

Мунир был из тех людей, которые вечно о чем-то тревожатся. Список тревог, одолевавших его днем и ночью, можно было длить бесконечно: благополучие братьев и сестер; ущербность его пенсионного плана; угроза сокращений на работе; сырое пятно над окном ванной; скрип суставов, когда он поднимался с колен после молитвы; библиотечная книга, которую давно надо сдать, но которую он нигде не может найти, и, конечно, глобальное потепление. На второй неделе декабря 2002 года к этому перечню добавилось еще два пункта, окончательно лишивших Мунира покоя, — неумолимо надвигающаяся война и душевное здоровье Бенжамена.

— Эта страна сошла с ума, — как-то вечером объявил он Бенжамену посреди рекламной паузы, прервавшей новости на Ай-ти-эн. — И ты тоже, если хочешь знать. Почему ты продал все свое оборудование? Ведь оно было твоей радостью и гордостью.

— Потому что мне нужны деньги. Бенжамен отправился на кухню ставить чайник. Мунир последовал за ним.

— Но теперь ты никогда не закончишь книгу.