Одержимость - Ульяна Соболева

— Домой, — ответил сквозь зубы, нащупал пачку сигарет в кармане, сунул одну в рот и на ходу подкурил.

— Я не хочу домой. В таком состоянии, — попросила очень тихо. Он криво усмехнулся.

— Боишься, что отцу доложат?

Мы въехали в город.

— Он не считает меня такой.

Снова ухмылка:

— Какой такой, а Кукла? Стервой, которая вышла замуж ради бабла?

Я стиснула челюсти и отвернулась к окну.

— Отвези в отель, я приведу себя в порядок и вернусь на такси.

Зазвонил его сотовый и Никитин нажал на громкую связь. Услышав голос Оли я болезненно поморщилась.

— Леш, ты где? Я закончила. Ты заберёшь меня?

Резкий взгляд в мою сторону и я напряглась. Только пусть не тащится со мной за Олей. Ради Бога, я не хочу этого цирка.

— Возьми такси у меня срочное дело есть, я скоро буду.

Выдохнула и прислонилась головой к стеклу.

— Лёша, у нас свадьба через пару дней. Какое срочное дело? Твой отец сказал…

— Оля, — рявкнул так громко, что у меня сердце подпрыгнуло, — если я сказал, что есть срочное дело, значит оно срочное. Все давай, вызови такси.

Отключил звонок и свернул в переулок близко к набережной. Припарковался у отеля. Я должна продолжить играть.

— Спасибо, — сказала тихо, толкнула дверь и вылезла из машины, слегка пошатнулась и взялась за капот. Секунды отсчитывало мое сердце, постукивая в висках. Я закрыла глаза, чувствуя лёгкое головокружение. В тот же момент на моей руке чуть повыше локтя сомкнулись его пальцы. Я выдохнула и распахнула глаза.

Лёша взял меня под руку и повёл к дверям гостиницы. В холе усадил на мягкий диван. Несколько минут разговаривал с девушкой на ресепшене, потом вернулся и снова молча взяв меня под руку потащил к лифту.

Мы зашли в номер, и я прислонилась к двери, увидев, как он швырнул ключи на круглый столик.

— Давай, проспись. Потом позвони я пришлю за тобой машину.

Я смотрела на него и чувствовала, как болезненные иголки впиваются под кожу, как кровь стучит в висках, как я теряю контроль и все самообладание глядя на него, такого красивого в элегантной рубашке, с распахнутым воротом, с каменным выражением лица.

— Не уходи, — тихо сказала я.

Резкий взгляд на меня, долгий, тяжёлый. Я выдержала, закусив губу. Сделал шаг ко мне, медленно, глядя прямо в глаза. Подошёл в плотную. Вдох-выдох…вдох-выдох. Впервые я ничего не понимала и не знала, как он поступит. Его глаза потемнели, а я повторила:

— Не уходи пожалуйста.

Стоит не двигается и каждый удар моего сердца, отнимает частичку души и отдаёт ему. Никогда не думала, что секунды ожидания настолько болезненные. Шагнул ко мне, мучительно задрожала всем телом и шумно выдохнула, когда он привлёк к себе, резко, грубовато. Сердце дёрнулось и замерло. Его запах, его дыхание, жадное прикосновение губ, и я сорвалась, вцепилась пальцами ему в рубашку, каждое касание, как ожог, дыхание, раскалённое до предела, лихорадочно разрываю рубашку, так что пуговицы, отлетая катятся по полу. Прижимаюсь приоткрытым ртом к его груди, покрывая поцелуями, укусами. Схватил меня за волосы на затылке и притянул к себе, снова терзая мои губы, задирая юбку на бедра, проникая под трусики. Меня колотит от нетерпения, но он не даёт ничего сказать, его язык скользит у меня во рту, в тот момент как пальцы жадно ласкают мою плоть, погружаются во внутрь меня. На секунду отрывается от моего рта и смотрит мне в глаза, а потом снова набрасывается на мои губы. Никакой ласки, голое обнажённое желание, неприкрытое и жадное, алчное и грязное, порочное и вместе с тем очищающее меня от грязи других прикосновений. Я извиваюсь в его руках, царапая затылок, обхватывая его торс ногой, подаваясь вперёд и чувствуя, как пульсирует все внизу, как требует его внутри, немедленно, полного соединения и окончательной потери контроля. Лёша приподнимает меня за бедра рывком вверх, от предвкушения вторжения я вскрикиваю, но он приподнимает выше, вынуждая обхватить ногами его шею, я чувствую, как жадный рот накрывает моё лоно. Нет никакой нежности только острые удары языка по возбуждённой до предела плоти, и я разрываюсь на мелкие осколки агонии, сжимая ногами его голову. В тот же момент чувствую, как он резко насаживает меня на себя, захлёбываюсь криком, выгибаясь и цепляясь за его плечи, хватая воздух ртом, задыхаясь от наслаждения. Меня разрывает на части, словно до этой секунды я вообще не дышала и не жила, мощные толчки внутри, болезненно сладкие, отрывистые, рваные, хаотичные, под пальцами железные мышцы, сведённые судорогой напряжения, впиваюсь в его волосы дрожащими пальцами, отвожу голову назад и смотрю на бледное от страсти лицо, обезумевший взгляд и в нем мое отражение. Я ничего не слышу и не понимаю, я дрожу в его руках, чувствую, как яростно он врывается в моё тело до упора, а потом вдавив меня в стену громко и хрипло стонет, прикусывая мою шею. Сильнее обхватываю его руками и ногами, прижимая к себе, царапая спину, жадно сжимая в объятиях, принимая внутри его семя я вдруг понимаю, что люблю его. До боли. До дикого отчаянного безумия. Я люблю, и эта любовь уже сделала меня уязвимой, раскрытой, обнажённой до мяса. Каждое прикосновение, даже дуновение ветерка причинит мне мучения, потому что я уже не смогу дышать без его рук. Осознание оглушило взрывной волной и заставило вздрогнуть от понимания неизбежной агонии.

Ещё несколько минут стоим у двери задыхаясь, он целует мою шею, постепенно ослабляя дикую хватку. Удерживая под ягодицы, несёт к постели и опрокидывает поперёк. Я с трудом приоткрыла веки, смотрю ему в глаза и понимаю, что меня больше нет, я рухнула в бездну и разбилась. Нежно провожу кончиками пальцев по его скулам и от безысходности стонет сердце.

— Ещё не поздно все изменить, — смотрит на меня и касается губами моих губ, — ещё не поздно, Маша.

— Поздно, — отвечаю и провожу пальцем по его губам, вижу, как закрываются его глаза и сжимаются челюсти.

— Я не отступлюсь, — снова пристально смотрит на меня, и перехватывает мою руку.

— Отступишься. Это все лишнее. Временное. Пройдёт.

Собственные слова вызывают болезненный спазм в груди.

— Уверенна, что пройдёт?

Сжимает мою руку до боли, но внутри больнее.

— Уверенна, — убиваю себя быстро, сжигая мосты.

— Почему?

Я отворачиваюсь, но он не даёт, обхватывая моё лицо пятерней.

— Почему, Маша?

— Не могу. Не важно почему.

Убираю его руку и пытаюсь привстать, но Лёша впечатывает меня обратно в постель, хватая за горло.

— Так и будем прятаться? Вечно? Скрываться? Тебе это нравится? Раздвигать ноги перед нами обоими, а, Маша? Нравится трахаться с отцом и с сыном? — сорвался на крик.