Феномен полиглотов - Майкл Эрард

Как и Йохан Вандевалле и Хелен Абадзи, многие из известных ему языков Дерик держал в замороженном состоянии. «За месяц до конкурса мне пришлось сконцентрироваться на упорной зубрежке. Каждое утро я вставал на два часа раньше, чем обычно, и просто работал над языками, перебирая их один за другим. И когда я приходил домой поздно вечером, продолжал делать то же самое. Я проделывал это изо дня в день, пока мне не надоело». Он засмеялся.

По завершении насыщенного многоязыковым общением конкурсного дня все участники рассказывали о себе. Дерик сказал мне, что многие из них родились в середине лета и многие были левшами.

– А вы левша? – поинтересовался я.

– Да.

Тем же вечером Дерик узнал, что победил, набрав баллы по двадцати двум языкам и продемонстрировав знания в большем количестве языков национальных меньшинств, чем кто-либо другой. Однако его ждали и плохие новости. Его мастерство в многоязычии не исчерпывалось участием в конкурсе: уже на следующий день он должен был выступить с речью на девяти языках. Когда он узнал об этом, было уже десять часов вечера. Изнуренный Гернинг принялся за работу, хотя к тому моменту уже был «сыт по горло этими языками». К двум часам ночи речь была готова, но взволнованный шотландец так и не смог заснуть. Во время церемонии награждения он получил бронзовую статуэтку, на которую любит пожаловаться, так же как и на некоторые другие вещи, связанные с конкурсом.

– Они даже не дали мне к ней никакой упаковки, и я тащился с этой проклятой корябающейся статуэткой сначала в отель, а потом вез ее домой в трех самолетах.

– Но вы ее сохранили? – поинтересовался я.

– О да. Моя жена вешает на нее шляпку.

Дерик был внесен в Книгу рекордов Гиннесса в 1991 году, и его рекорд продержался до 1994 года, когда на сцену вышел Зиад Фазах. В Лервике Дерик известен как «человек, знающий все языки» – преувеличение, которое он уже и не пытается опровергать. «Понимающим людям» он говорит, что имеет «поверхностное знакомство» с более чем тридцатью языками, но только на двенадцати «говорит без труда» – остальные, чтобы он смог их использовать, требуют погружения в среду. Но, насколько мне удалось выяснить, задавая наводящие вопросы, даже эти двенадцать языков не лежат у него наготове.

– На скольких языках вы сможете легко поговорить прямо сейчас?

– Ну, на двенадцати. Скажем так.

– Без курса погружения?

– Давайте ограничимся десятью. Я не пытаюсь использовать все языки, это невозможно.

– То есть вы активно используете только десять из них?

– Нет, нет, – засмеялся он.

Оказалось, что все зависит от конкретного языка. Чтобы активировать свою память, на некоторых из них ему нужно было что-нибудь почитать, но для немецкого, голландского и русского никакой разминки не требовалась. Для активации французского ему требовалось тренироваться в течение нескольких часов. Гэльский он использует часто. Что насчет остальных? Полагаю, ему требовалось время, чтобы иметь возможность их использовать.

– Я довольно легко осваиваю иностранные языки, – сказал он. – Должен признать, для большинства людей это чрезвычайно трудно.

– Вы можете сказать, что любой смог бы освоить языки, как вы?

– Скорее всего, нет.

– Почему?

– Хмм, – протянул он и замолчал на долгое время. – Многие люди могут плавать. Я не умею. Я безнадежный пловец. Можно считать, что плавание – это естественный процесс, и люди чувствуют себя как утки, но у меня не получается. Я могу лишь барахтаться и отфыркиваться. Это все, на что я способен.

Глава девятнадцатая

Что нужно для того, чтобы овладеть множеством иностранных языков на очень высоком уровне?

Этот вопрос задал мне Эндрю Коэн, человек, занимающийся прикладной лингвистикой в Университете Миннесоты и сам являющийся гиперполиглотом. Ему около семидесяти лет, но он выглядит очень энергичным и любит поболтать, в том числе на четырех иностранных языках, которыми владеет на очень высоком уровне (всего он знает тринадцать языков). Знание иностранных языков он использует в основном для того, чтобы иметь возможность преподавать и читать лекции по всему миру. Когда я рассказал Коэну о встреченных мною гиперполиглотах, он настоятельно предложил мне обращать внимание лишь на их реальные способности. Его «золотым стандартом» является способность осуществлять профессиональную деятельность на иностранных языках, например преподавать и читать лекции, как это делает он сам.

«Я хорошо запоминаю новые слова и усваиваю грамматические шаблоны, – рассказал он. – Я экстраверт, поэтому мне не составляет труда практиковаться в языках при любом удобном случае. Я не боюсь выглядеть смешным. Талант к изучению языков проявляется в способности запоминать слова, находить нужные и не теряться в разговоре. Это свободное владение. Для изучения грамматики необходима практика. Вы должны как можно чаще пользоваться иностранным языком. Я применяю прагматичный метод хамелеона и всегда знаю, как извиниться или пожаловаться, чтобы вписаться в ситуацию. Мой талант заключается в том, что я всегда найду тему для разговора».

«Однако, – добавил он, – делать это постоянно довольно трудно. Необходимо быть готовым к тому, что на изучение языков придется потратить массу времени».

Несмотря на то что он сам ответил на свой вопрос, я решил поделиться своим видением. Я сказал, что на основании проведенного мной исследования можно утверждать о необходимости наличия трех вещей: врожденных преимущественных способностей, заложенных на нейронном уровне, которые исключительно подходят для изучения и использования многих языков; осознание своей предрасположенности к изучению языков; и самоидентификация человека, изучающего языки. Что касается врожденных способностей, то они представляют собой набор структурных или анатомических особенностей, которые служат основой для получения исключительных результатов – в случае, если эти способности вовремя распознаются и находят правильное применение. В качестве основы может служить высокопроизводительная фонологическая петля; анатомически больший среднего размер первичного слухового кортекса, который позволяет изучающему языки человеку легче различать тонкие нюансы в иностранной речи; особенности гиппокампа, которые позволяют легче запоминать и быстрее извлекать из памяти новые знания, а также некоторые пока еще не изученные наукой возможности контролировать множество языков, или вариативные сочетания гормонов или нейромедиаторов, которые могут способствовать увеличению пластичности мозга и усиливать способность к построению языковых конструкций.

Возможно, мой ответ понравится далеко не всем. Но к нему есть дополнение в виде советов, которые гиперполиглоты могут дать всем, кто изучает иностранные языки.

Если вы хотите добиться успеха в изучении языков, вы должны найти – или создать – свою нишу.

Члены клуба Hippo хорошо знают: оставаться языковыми аутсайдерами не так уж легко, именно поэтому они объединились в социальную группу, позволяющую аутсайдерам найти друг друга, чтобы стать инсайдерами. Принадлежность к такой группе в свое время могла бы помочь мне преодолеть подростковую застенчивость и добиться большего успеха, например, в изучении французского или сохранить знание языков после моего возвращения домой из Азии. Еще лучше, если вами движет целеустремленность. Я восхищаюсь людьми, которые настолько увлеклись японскими аниме, что взялись за изучение японского языка. Особую ценность имеет возможность жить и работать в многоязычной среде, где изучение и использование языков имеет социальные и материальные стимулы, особенно при благосклонном отношении к подходу под условным названием «что-то оттуда, что-то отсюда».

Мои выводы построены на наблюдении за жизнью гиперполиглотов. Меццофанти создавал свою нишу в библиотеке, где он работал, а также в рамках деятельности католического органа «Пропаганда Веры». Хелен Абадзи нашла свою нишу во Всемирном банке, а Грэм Кэнсдейл – в Европейской комиссии. Когда я впервые встретился с Александром Аргуэльесом, он, несмотря на все сложности своего тогдашнего положения, мечтал о создании собственной школы полиглотов. Сегодня он, похоже, нашел свое лингвистическое счастье в Сингапуре, где его знания и серьезный подход к изучению языков оценены по достоинству.

Мою мысль подтверждает и то, с чем я столкнулся на юге Индии, где распространенное в определенной социальной среде знание множества языков фактически диктует стиль жизни.

Если вы хотите улучшить свои языковые навыки, то должны ориентироваться на носителей языка, но не ставить достижение их уровня владения языком своей обязательной целью, а скорее, использовать их в качестве индикатора прогресса в изучении. Попробуйте получить представление о языковых навыках билингв, которыми вы, возможно, восхищаетесь. Примите как данность факт, что овладение иностранными языками на уровне не носителя, но аутсайдера – это путь, по которому движется весь мир.