Бремя страстей - Лайза Джексон

О, она прекрасно себе это представляла. Разве она сама ради получения информации не проводила целые дни на ступеньках зданий судов, не дежурила бессонными ночами у тю­рем, не гонялась за самыми разными людьми в надежде получить важное интервью? Какой далекой казалась ей теперь та жизнь…

—      Плохие новости всегда распространяют­ся намного быстрее хороших,— сухо произ­несла Кэссиди.

—      Ну, ты же знаешь, как мы переживаем за Чейза,— с воодушевлением произнесла Фели-сити.— Мы с Дерриком так сожалеем о слу­чившемся…

Вранье! Фелисити и Деррик улизнули на озеро Тахо, едва стих пожар, в котором по­гибла Энджи. И теперь озабоченность Фели­сити звучала фальшиво. Она во всем согла­шалась с мужем, а Деррик ненавидел всякого, кто был хоть как-то связан с семьей Маккензи. Когда Кэссиди вышла замуж за Чейза, вся ее семья была шокирована, но сводный брат и невестка даже и не пытались скрыть, что возмущены ее выбором, считая его вызовом обществу. Кстати, это действительно явилось одной из причин, по которой Кэссиди реши­лась на брак с Чейзом Маккензи. Впрочем, первые несколько месяцев они были счастли­вы. Как давно это было!..

—       Не тревожься,— сухо произнесла Кэс­сиди. — Скоро ему станет лучше.

—       Станет ли? Я знаю, что он в очень тяже­лом состоянии…

—       Да, конечно, но доктор Окано полагает, что он поправится.

— А ты разве говорила с доктором? Мне показалось, что ты была с тем детективом…

У Кэссиди не было времени для ответов на вопросы Фелисити.

— Да, я ездила в больницу с помощником шерифа Уилсоном, но потом вернулась туда одна и переговорила с доктором. — Она стала нервно закручивать телефонный провод на пальце.-— Слова доктора Окано звучали об­надеживающе.

— После выписки он вернется домой? Этот вопрос она и сама задавала себе де­сятки раз.

— А куда же еще ему ехать? Фелисити громко вздохнула.

— Не обижайся. Просто все мы знаем, что у вас возникли некоторые проблемы…

Кэссиди напряглась. Какими бы сложными ни были ее отношения с Чейзом, она никогда никому не жаловалась — ни своей матери, ни тем более брату и его жене. Ее личная жизнь никого не касается.

— Послушай, Фелисити, Чейзу становится лучше, и он вернется домой. Все! — раздражен­но ответила она.

Фелистити не стала нажимать.

— А что с тем, другим человеком?

У Кэссиди перехватило дыхание. Бриг!

— Я… еще не знаю,— призналась она, и провод выскользнул из ее пальцев. — Мне не разрешили пройти к нему. Говорят, он в очень тяжелом состоянии.

— Кто же он такой, черт возьми? Разве это ее сердце так громко бьется?..

—      Я не знаю. Полиция пытается устано­вить это.

—      Надеюсь, они опознают его, и довольно быстро,— горячо заявила Фелисити.— Я не смогу чувствовать себя спокойно, пока мы не узнаем, кто он и почему поджег лесопилку.

—      Ты так уверена, что это его рук дело? — Бриг? Зачем ему могло понадобиться вернуть­ся сюда и сжечь лесопилку.

—      А чьих же еще? Слушай, Кэссиди! Твой муж чуть не погиб, а ты защищаешь какого-то бродягу, которого полиция и опознать-то не может! Конечно, именно он во всем виноват.

—      Мы же пока не знаем, как все произо­шло на самом деле, — сказала Кэссиди самым безразличным тоном, на какой была способна. Фелисити ни в коем случае не должна дога­даться, что вернулся Бриг. — Кроме того, если ты полагаешь, что этот человек— виновник пожара на лесопилке, то, да будет тебе извест­но, следователь так не считает.— К горлу ее подкатил комок, капли пота выступили на лбу.

Казалось, Фелисити почувствовала некото­рое облегчение.

— Я знаю о твоем мягкосердечии и либе­рализме, Кэссиди, но ты изменила бы свое мнение, если бы у тебя были дети и ты бы постоянно беспокоилась за них.

Кэссиди почувствовала пустоту на сердце. Пустоту, которая, видимо, никогда не будет заполнена.

— Послушай, мне нужно идти…

— Хорошо, не буду тебя задерживать. Но помни, мы не чувствуем себя в безопасности. Ведь у этого парня мог быть и сообщник, разве нет? Который затаился на время. Может быть, какие-нибудь негодяи преисполнены за­висти к нашей семье и поэтому мстят нам. И еще могу поспорить, что в этом деле за­мешан Уилли Вентура. Он ведь куда-то исчез после пожара.

—       Уилли не стал бы…

—       Он не в себе, Кэссиди! Я знаю, ты вечно защищаешь его, но он полоумен, малый ребе­нок в облике мужчины. Кто знает, что творит­ся в его голове? Я бы на милю не подпустила к нему моих девочек, поверь мне. Он меня пугает. Извращенец, всегда что-то вынюхива­ющий и за всеми подглядывающий.

Кэссиди вспомнился один день у бассейна много лет тому назад, когда Фелисити, желая поддразнить Уилли, сняла с себя футболку и обнажила груди. Ей очень уж хотелось по­смотреть на реакцию Уилли.

— Я так надеюсь, что виновники поджога будут выявлены и получат по заслугам. Гос­поди, тяжело придется вашему отцу. Он зво­нил нам, говорил с Дерриком. Завтра они вы­летают домой.

— Хорошо.

Кэссиди не была готова предстать перед своими родителями, но она не могла отодви­нуть неизбежное. Рекс Бьюкенен так и не оп­равился после того рокового поджога, страш­но постарел, совершенно отойдя от дел. Дена стала всему хозяйкой. Она суетилась возле му­жа, окружив его мелочной опекой, и сокруша­лась про себя, что у нее нет собственных вну­ков. Энджела и Линн, дочки Филисити и Дер­рика, — очаровательные, чудесные девочки, но ведь в их жилах течет не ее кровь!

Кэссиди наконец удалось повесить трубку. Она всегда держалась с Фелисити на расстоя­нии. Они были абсолютно чужими друг другу, между ними никогда не было ничего общего.

Перекинув через плечо сумочку, она вышла из дома. Ей необходимо было заехать в редак­цию газеты, где она работала, а затем она собиралась снова навестить Чейза. Стояла жа­ра, знойный ветер чуть ли не обжигал лицо, хотя август был на исходе, и все просто меч­тали об осенней прохладе. Кэссиди села в свой джип и поехала в направлении Портленда.

Сердце ее начинало громко стучать, когда она размышляла о Бриге. Сколько же лет она молилась, чтобы увидеть его снова? Неужели он умрет? Неужели ей так и не удастся задать ему ни одного вопроса и вообще убедиться, что это именно Бриг лежит в реанимационной палате Северо-западной больницы.

—      Ну, как ты себя чувствуешь, вновь ока­завшись в центре информации для обществен­ности? — Селма Рикерт как-то по-новому по­смотрела на нее, облокотившись о барьер, ко­торый отделял ее рабочее место от места Кэссиди. Золотые браслеты обвивали ее запяс­тья, а глаза поблескивали яркой зеленью бла­годаря новым контактным линзам. Селма нервничала, как это частенько случалось с ней с тех пор, как в редакции было запрещено курить на рабочих местах.