Таинственный воин - Трэйси Хикмэн

Гален с трудом пытался выровнять дыхание. Ему казалось, что он дышит так громко, что вот-вот сюда сбежится вся городская стража.

Рядом с ним дрожала Pea, все еще сжимая в руке меч, а другой рукой цепляясь за Маддока.

— По-моему... по-моему, дела... не очень хороши... — задыхаясь, выговорила она.

Они стояли в тени между двумя домами. Гален знал, что это какие-то мастерские, но кузницы это или что-либо другое, в темноте он не мог разобрать. На небе не было ни луны, ни звезд, поэтому разглядеть что-либо было нелегко.

По крайней мере, они убрались с широкой улицы. Как только Гален заметил просвет между домами, они юркнули туда. Между лавками бежать было труднее, зато теперь у них имелось прикрытие. Они трусили вдоль канавы, которую иногда пересекали шаткие заборы. Перелезали, ползли, иногда останавливались, потом делали очередной рывок вперед, из последних сил с трудом пробираясь на восток.

— Даже... не знаю, — хрипло прошептал Гален. — По-моему... мы показали... неплохой темп...

Pea устало улыбнулась.

— Согласна. Если учесть, что мы сами не знаем... куда бежим... скорость вполне приличная!

Гален невольно улыбнулся в темноте.

— Неправда! Я точно знаю, куда мы бежим. Я просто не знаю... проживем ли мы достаточно долго, чтобы туда добраться.

Pea, задыхаясь, рассмеялась.

— Звучит очень даже ободряюще.

— Смотри, видишь вон ту темную линию на горизонте? — спросил Гален, указывая мечом. — Это старая... южная стена города. Теперь посмотри налево. Видишь, где она поворачивает? Там есть пролом... Туда-то нам и надо добраться.

— А что за стеной? — спросила Pea.

— Смерть и слава, вот что за стеной, моя дорогая, — внезапно подал голос Маддок. — Я жду не дождусь!

Pea вздрогнула.

— Может... лучше нам разделиться, Гален? У тебя будет больше шансов выбраться, если ты будешь один. Встретимся к югу от пролома, и...

— Нет, — перебил Гален. — Это не входит в мой план. И если мы разделимся, он не сработает. Ясно?

Pea кивнула.

Гален вскинул голову.

— Они уже близко. Надо спешить.

Гален подтолкнул Pea и Маддока, и вместе они бросились через улицу, надеясь затеряться среди домов прежде, чем их заметят.

Гендрик потерял монахов из виду.

Что за люди — вечно они пропадают как раз тогда, когда нужны! Погонщик устал, был зол и удручен. Сперва он перешел с быстрого бега на бег трусцой, потом на шаг и теперь устало плелся посреди Южной аллеи. Время от времени он высматривал беглецов в темных провалах между лавками, хоть и понимал, что найти их почти нет надежды. В конце концов, он же ищет не потерянный сапог, который будет послушно лежать в какой-нибудь канаве, пока хозяин на него не наткнется. Пленники, как и монахи, скрылись в ночи, и вряд ли кто-нибудь из них явится, чтобы его выручить — а ему скоро придется отвечать за все.

Оставалось лишь вернуться к постоялому двору, забрать раненого торуска и придумать, как им с женой тоже скрыться во мраке ночи. Конечно, то были пустые мечты. Его жена привыкла к придворной жизни и ни за что не пожелает стать беглянкой. Чтобы вытащить ее из города, Гендрику пришлось бы волочить ее на веревке, привязанной к торуску.

Погонщик как раз мысленно созерцал эту интересную картину, как вдруг увидел их.

Пленники перебегали через дорогу всего в нескольких шагах впереди него!

Гендрик попытался крикнуть, но издал только негромкий хрип. Откашлявшись, он снова пустился в погоню. Его ноги подкашивались и дрожали, но он не мог позволить беглецам уйти.

— Эй! — крикнул он им вдогонку. — Стойте! Именем инквизитора, стойте!

Он нырнул в проход между полуразвалившимися лачугами, отчаянно стараясь не упустить добычу из виду. Пленники петляли, но он нашел в себе силы не отстать от беглецов. Если он их не поймает, на него обрушится и гнев инквизитора, и гнев жены, и то была веская причина всеми силами добиваться успеха.

Поэтому Гендрик упорно держался в пятидесяти футах позади беглецов, не отставая от них ни на шаг. Он, как и Избранные, расплескивал воду мелких канав, перелезал через те же ограды, через которые перелезали они, и перепрыгивал через то, что они швыряли ему под ноги. Несколько раз он терял их в хаосе убогих домишек, но всякий раз снова находил. С каждым мгновением беглецы все больше отрывались от погонщика, но он не сдавался. Он не мог сдаться.

Внезапно ряды лачуг кончились. Гендрик увидел пролом в южной стене — там, где стену пробил Васска во время осады города больше четырех столетий назад. Повсюду были разбросаны камни, среди них валялись разбитые изваяния древних рамасианских королей — обломки статуй словно светились, окруженные загадочным ореолом. Гендрик увидел огромную луну: сквозь разорванные тучи она озаряла широкую долину, которую серебряной лентой пересекала река Жамра.

Пленники бежали между обломков к пролому в стене.

У Гендрика уже давно страшно кололо в боку.

— Стойте! — выдохнул он почти без надежды. — Стойте!

К его огромному удивлению, они и вправду остановились.

И тут погонщик увидел впереди монаха Пир, который держал в поднятой руке драконий посох.

Гендрику неслыханно повезло. Трое беглецов бросились прочь от монаха, но прямо перед ними на большом камне появился второй. Тогда Избранные попятились и подняли мечи.

Гендрик улыбнулся, хотя едва дышал. Против драконьих посохов мечи бессильны.

Мимо Гендрика прошел третий монах, тоже сжимающий посох. Теперь пленники стояли спина к спине посреди песчаной проплешины. Один из них, молодой человек, убрал меч в ножны и поднял руки.

«Благоразумно, — подумал Гендрик, — хотя ему это не поможет».

Монахи разом направили свои посохи на Избранных.

Гендрик еле дышал, у него подкашивались ноги, но он снова улыбнулся. Что ж, они сами напросились.

Трое пленников закричали, рухнули и забились в судорогах. Через несколько минут они были уже без сознания. Гендрик не раз видел такое. Избранным не скрыться от Ока дракона.

Монахи опустили посохи.

«Все кончено», — подумал Гендрик, двинувшись вперед.

Эти ребята его напугали, но, если подумать, все могло быть и хуже. Может, он еще успеет быстренько починить клетки и пуститься в путь, прежде чем жители города их заметят. В следующий раз нужно будет повнимательнее обыскивать пленников. В общем и целом — дела не так уж плохи.

Гендрик подошел к монахам и лежащим на земле беглецам. Избранные не двигались. Постаревшая от забот женщина, мужчина примерно ее возраста и молодой парень. Что у них было общего? Почему они так скверно себя вели? Можно подумать, им хочется попасть на войну.

— Господин Гендрик, — сказал монах, — если вы поможете доставить пленников обратно к торуску, мы немедленно продолжим путь.