Адепты стужи. Часть 2 - Александр Маркьянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За несколько дней охоты „Лондонского снайпера“ все сильно изменилось. В два-три раза выросли продажи плотных штор и просто ткани, особым спросом пользовались тяжелые, плотные, темные шторы. Все помнили судьбу несчастной, застреленной через окно, когда снайпер выстрелил по силуэту, помнили — и не хотели повторения. Не справлялись с нагрузкой электроподстанции — теперь лондонцы предпочитали жить с плотно занавешенными шторами окнами и даже днем у всех горел свет. От постоянной перегрузки — сейчас почти весь день нагрузка на распределительную сеть была близка к пиковой, такой, на которую она была просто не рассчитана — уже произошло несколько аварий, и какие-то районы большого Лондона несколько часов вынуждены были сидеть без света. Дважды из-за этого случились массовые беспорядки, они произошли в бедных, наполненных преимущественно выходцами из колоний кварталах, и были жестко подавлены полицией. Выросли продажи лампочек накаливания, фонариков, свечей…
Люди стали меньше выходить из дома. Закрылись почти все уличные кафе, в страну перестали приезжать туристы, опустела Трафальгарская площадь и голодные голуби частично улетели из ставшего в один момент таким негостеприимным города, а часть осталась и, ослабевшие, стали добычей кошек. Почти весь сектор экономики, связанный с туризмом нес огромные убытки. Закрылся музей мадам Тюссо, закрылся Тауэр.
Люди перестали ходить на работу. Не все, конечно, кто-то должен был работать, чтобы жить. Но те кто могли — те перестали. Опасное это дело стало — ходить на работу. Огромным спросом в офисах стали пользоваться тонированные стекла и опять таки занавески.
Люди стали больше болеть — все чаще обострялись хронические заболевания, появлялись различные мании и психозы. Врачи были перегружены, скорая помощь не успевала выезжать на вызовы.
Резко увеличилось потребление алкоголя. Мужчины собирались в клубах за зашторенными окнами, заказывали выпивку, пили и смотрели друг на друга, убеждаясь, что они до сих пор живы. С каждым глотком обжигающей коричневой влаги, мир становился чуточку лучше, чем был до этого. Но таким, каким он был до этого, он не становился даже если выпить целую бутылку виски в одиночку.
С полок супермаркетов смели все продукты, особенно те, которые могут долго лежать и не портиться. Сейчас закупались уже не на день, и на неделю — на две, а то и на месяц. В тех офисах, которые еще работали, ни один служащий не соглашался сидеть у незашторенного окна.
Люди уезжали — особенно сильной нагрузка на все городские магистрали была во второй и третий день когда полиция наконец подтвердила то, что и так все знали: все произошедшие убийства это звенья одной цепи и дело рук одного того же человека. Люди штурмом брали электрички, движение на идущих из Лондона магистралях было затруднено — целыми днями вязкий поток машин двигался со скоростью не более пятнадцати миль в час. Переполнены были все рейсы, вылетающие из Хитроу и других окрестных аэропортов. Уезжали все, кто мог — кто на побережье, кто на Лазурный берег или в Индию, кто вглубь страны, в Уэльс или Шотландию. Правительство работало круглые сутки, королевская семья отказалась покидать Лондон и находилась в Букингемском дворце под усиленной охраной.
Полиция сбивалась с ног, в город прибывали все новые и новые подкрепления. Полицейских перебрасывали из других городов, коммутатор Скотланд-Ярда разрывался от звонков. Над городом барражировали полицейские и армейские вертолеты. То и дело звонили жители и говорили о том, что они видели кого-то на крыше. Обычно это оказывались трубочисты или монтеры какого-нибудь оборудования, либо ремонтники. „Лондонский снайпер“ же испарился — и полиция с ужасом думала о том, что будет если он проявит себя в другом городе. Плотно перекрыть всю страну полиция была не в состоянии. Все ждали продолжения — но после шестой цели „лондонский снайпер“ испарился, исчез подобно злому духу…
Потому что спугнули.
Суперинтендант Чарльз Вустер, старший офицер Скотланд-Ярда с неохотой наконец признал, что главным подозреваемым по делу „лондонского снайпера“ является действующий констебль полиции Белфаста Александр Кросс. Признание это прозвучало как гром среди ясного неба. Полицейский-убийца-маньяк — для старой доброй Британии это было уже слишком. Сразу после прозвучавшего заявления имя Александра Кросса стало самым упоминаемым в британских СМИ и одним из самых упоминаемых в мировых. Личность убийцы разбирали по косточкам. Сиротский приют, плотом военная карьера. Флот, войска специального назначения. Участие в боевых операциях. Бейрут и плен, после тяжелого боя и в бессознательном состоянии. Потом — Белфаст, война с терроризмом на самом переднем крае. Все были в шоке от того, что такой человек — можно сказать герой — взял винтовку и начал убивать. Высказывались разные предположения о том, что могло толкнуть Кросса на подобное. Стало известно, что констебль Кросс буквально за несколько дней до начала этого кошмара потерял своего осведомителя, жестоко убитого боевиками ИРА — а после этого был отстранен от службы в полиции.
В популярном ток-шоу самый дорогой психоаналитик Лондона, пожилой седой мужнина не расстающийся с черными очками закатил лекцию на целый час. Он сказал, что Кросс не выдержал психологического давления на него и сломался. Предпосылки: сиротское детство, бои в Бейруте, в которых он был взят в плен в бессознательном состоянии, плен, потом Белфаст с его террористической войной, зверское убийство осведомителя, отстранение от должности с перспективой оказаться вне стен полиции — все это привело к психологическому слому и развитию реактивного психоза. Этот психоз заключается в том, что Кросс считает всех подданных Соединенного королевства виновными в своих бедах и поэтому отстреливает их. Интервью, данное этим самым психоаналитиком, перепечатали большинство британских газет. Одна из этих газет так и хранилась у меня, в моем временном убежище…
Начался исход — и на сей раз причиной ему был всего один человек.
Битва под Седаном — сражение франко-прусской войны, в котором французская армия потерпела сокрушительное поражение, а Наполеон III попал в плен. С этого времени считается, что стратегическое преимущество сильнейшей армии в Европе, которым французская армия обладала со времен битвы при Рокруа, было ею утрачено, а самой сильной в военном отношении континентальной державой стала Германия.
10 августа 1996 года Оак Ридж, Североамериканские соединенные штаты. Национальный исследовательский центр расщепляющихся материалов
В отличие от других стран, Североамериканские соединенные штаты и поныне весьма легкомысленно относятся к вопросам безопасности центров по производству ядерного оружия. Если безопасность стратегических ядерных сил, в частности хранилищ готовых изделий, находится вполне на уровне — то в безопасности центров передовых исследований и заводов по производству и обслуживанию ядерных зарядов североамериканцы опасно халатны. В отличие от тех же русских, прячущих подобные производства в глухих местах, в лесах, в подземных убежищах — у американцев они располагаются, чуть ли не в центре городов.
На сей момент в Североамериканских соединенных штатах существовало три основных центра, занимающихся фундаментальными исследования, прикладными исследованиями в области расщепляющихся материалов, а также конструированием и производством готовых изделий. Серийной сборкой ядерных зарядов — а в последнее время только обслуживанием и продлением ресурса, и так наклепали столько что еще внукам хватит — занимается завод „Саванна-Ривер“ в Северной Каролине, он же единственный из трех, где не ведутся никакие научные исследования, это чисто прикладное предприятие. Есть также два научно-исследовательских центра высшего уровня, в которых основной упор делается на прикладные и фундаментальные исследования — но там при необходимости могут собрать готовый заряд или мелкую серию зарядов. Это центр в Лос Аламосе штат Нью Мексико, у самой неспокойной мексиканской границы, и центр „Оак-Ридж“, расположенный на берегу одноименной реки, в штате Тенесси, недалеко от городка Ноксвилл.
Проект „Белое пламя“ родился много лет назад в Оак-Ридже, и теперь в специальном зале, допуск в который строго регламентирован, лежало первое зримое, материальное воплощение этого прорывного проекта, в ходе которого ученые сказали немало новых слов в науке. На специальном демонстрационном постаменте лежало готовое изделие.
Само изделие внешне выглядело совершенно неприметно. Демонстрационный постамент посреди комнаты, сляпанный на скорую руку. Большой стальной кофр, с открытой крышкой, какие то провода, датчики, кнопки. Увидишь — никогда и не подумаешь, что в разработку этой самой штуки угроханы многие миллиарды, даже сотни миллиардов долларов и вложен труд десятков лучших ученых страны среди которых были даже нобелевские лауреаты.