Чукотский вестерн - Андрей Бондаренко

Банкин, повар-китаец и пожилой моторист с «Кукуся» составили экипаж второго вельбота.

Сизый и Айна остались на шхуне – присматривать за судном, морем и берегом.

Старый чукча зорко всматривался вперед, закрываясь от солнца ладонью, от предложенных Куликовым тёмных очков он брезгливо отказался.

– Ярраг очень опытный охотник, не одну сотню моржей в Морскую Долину Теней отправил, – рекомендовал старика Куликов, ловко управляясь с рулём. – С ним мы быстро зверей в этих льдах отыщем.

Вельбот, пройдя узким проходом между двумя большими зеленоватыми льдинами, по указанию Яррага плавно остановился около неровной кромки третьей, нежно-голубой, где старый охотник заметил несколько грязно-бурых пятен.

Ярраг вылез из вельбота на льдину, тщательно оглядел всё вокруг и, запрыгивая обратно, сообщил:

– Здесь перед рассветом лежали моржи. Пять больших моржей. Один самец и четыре самки. Это плохая льдина, очень холодная. Моржи уплыли тёплую льдину искать. Нам надо другой лёд найти, жёлтый.

Через час Куликов высмотрел в бинокль чуть желтоватую некрупную льдину, на которой крепко спал старый клыкастый морж.

Осторожно, на самых малых оборотах двигателя подошли к зверю и заглушили мотор, только когда до моржа оставалось метров пятнадцать.

– Ближе нельзя, опасно, – прошептал капитан шхуны, сжимая в правой руке стальной гарпун весьма устрашающего вида. – Может наброситься, когда мы его раним, перевернёт вельбот, потопит.

Ник, затаив дыхание, во все глаза рассматривал зверя.

Большой, просто огромный, весом под два центнера будет, клыки белоснежные, толстые, с обломанными концами. Морж и не думал просыпаться, храпел себе оглушительно, словно пьяный вдрабадан ямщик.

Куликов уже успел рассказать Нику, что сразу, наповал, моржа нельзя убивать: в предсмертной агонии он может соскользнуть со льдины и тут же камнем пойти на дно.

Поэтому зверя надо сначала серьёзно ранить, потом загарпунить и уже после этого убить – метким выстрелом в сердце или в голову.

– Давай, Никита, на счёт три стреляй моржу в шею, там у него находятся специальные мешки с запасом воздуха. Только смотри, сонную артерию не задень. А потом, когда зверь вынырнет из воды, прямо в голову стреляй, – шёпотом командовал Куликов. – Ну, давай, раз, два, три…

Ник тщательно прицелился и нажал на спусковой крючок.

Раздался выстрел, морж вскинул вверх массивную голову и удивлённо затряс белоснежными клыками. Тут же над головой Ника просвистел гарпун, брошенный уверенной рукой Куликова. Стальное остриё, пробив толстую шкуру, погрузилось в грудь моржа сантиметров на сорок. Прочный канат, прикрепленный к рукояти гарпуна, зазмеился по воде. Ярраг бросил в море большой воздушный поплавок, сделанный из кожи нерпы. Морж захлопал по желтоватому льду своими гигантскими ластами, завопил истошно:

– Вау! Вау! Вау!

Ловко, быстро-быстро перебирая ластами, зверь подполз к краю льдины, скатился в море и через несколько секунд исчез под водой.

Ожил воздушный поплавок: уверенно отплыл от льдины метров на двадцать, нырнул, через некоторое время снова появился на поверхности.

Следом за поплавком вынырнул морж, шумно отдуваясь и отплёвываясь во все стороны.

Ник выстрелил несчастному зверю в голову.

– Быстро подплывать надо. А то утонет, долго возиться потом с ним будем. Пропотеем все, – благодушно посоветовал Ярраг.

Вельбот тихонько ткнулся носом в тушу животного, Куликов тут же зацепил острым крюком, закреплённым на лебёдочном тросе, моржа за его толстую шкуру, крутанул ручку лебёдки, слегка приподнимая зверя из воды.

Подошли всё к той же льдине, Куликов так ловко повернул руль, что туша моржа, висящая на туго натянутом тросе лебёдки, оказалась на краешке льда.

Старый чукча и капитан «Кукуся» без промедления выбрались на льдину, достали острые ножи и принялись за разделку моржа. Ловко это у них получалось, сноровисто. Кот Кукусь ходил вокруг поверженного моржа кругами, слизывая со льда ещё тёплую кровь.

Неожиданно, откуда ни возьмись, появились наглые жирные чайки. Закружились над головами людей, раскричались на все лады.

Куликов положил окровавленный нож на лёд, достал из своей шикарной кобуры не менее шикарный парабеллум, несколько раз, такое впечатление – совсем не целясь, выстрелил вверх.

Три серо-белых тушки плюхнулись в морскую воду, остальные чайки отлетели метров на пятьдесят в сторону, уселись на льдину, продолжая громко ругаться и причитать на своём птичьем языке.

– Дуры вы набитые! – прокричал чайкам Куликов. – Что, совсем оголодали, пяти минут подождать не можете?

Внутренности и голову моржа оставили на льдине – на утеху чаек, куски мяса и шкуру сложили в большие холщёвые мешки.

Через три часа застрелили и разделали ещё двух упитанных моржих.

– Хватит на сегодня, – подытожил Ярраг. – Надо к стойбищу плыть. Завтра ещё нескольких застрелим.

– А может, киты появятся? – с надеждой спросил Куликов.

– Может – появятся. Может – нет. Хорошо бы кита добыть. Он вкусный очень…, – Старый чукча мечтательно сощурил свои и без того узкие глаза.

На обратном пути опять вошли в ледовые поля, пошли вдоль узкой и длинной льдины с зеленоватой кромкой.

– Ещё один морж, большой, гигант просто, красавец, – объявил Куликов, глуша мотор.

Морж действительно выглядел впечатляюще: килограммов триста живого веса, огромные клыки, шкура блестящая, отливающая синевой.

– Не надо останавливаться, домой поехали, – равнодушно порекомендовал Ярраг, мельком взглянув на зверя. – Это неправильный морж. Злой очень. Морж-убийца. К такому нельзя близко подплывать. Сам на нас нападёт, на мелкие куски порвёт и съест…

Вельбот бортом причалил к берегу, печально зашуршала чёрная морская галька.

Метрах в десяти стоял и второй вельбот, из которого Нику радостно улыбался и махал рукой никогда неунывающий Хо Янь.

– Сколько у вас моржей? – поинтересовался подошедший Банкин. – Всего три? Салаги береговые! У нас – целых пять: три клыкача и две моржихи. Учитесь, крысы сухопутные…

На берегу собрались все обитатели стойбища. Молодые мужчины разгружали вельботы, таскали к ярангам мешки с мясом, натягивали на специальные рамки, очевидно для просушки, моржовые шкуры.

Всем процессом руководил шаман, совсем ещё не старый мужчина, упитанный и важный, напоминающий своим телосложением заслуженного борца сумо.

Женщины, дети и старики сиротливо жались в сторонке, выжидательно посматривая на шамана.

Собак нигде не было видно, наверное, всех заранее отогнали подальше и крепко привязали, чтобы не мешались под ногами.

Наконец, видимо, насладившись досыта своей властью над людьми, шаман небрежно махнул рукой, что-то гортанно прокричал в сторону вельботов.

Чукча средних лет, низенький и худой, взвалил себе на плечи большой мешок с мясом, пошёл по направлению к толпе, пожирающей заветный мешок голодными глазами.

Никто из детей и женщин не тронулся с места, все стояли и покорно молчали.

«Да, дисциплина у них – просто железная», – подумал Ник, смывая морской водой капельки засохшей крови с рук.

Чукча, не дойдя до голодной людской толпы несколько шагов, вывалил содержимое мешка прямо на землю и вернулся к вельботу.

Шаман подошёл к кускам мяса, лежащим на прибрежных камнях, и стал по очереди выкрикивать имена своих соплеменников.

Названный подходил к шаману, и тот одаривал счастливца куском моржатины, причём все куски были разных размеров, видимо, у шамана существовала своя система критериев мотивации и поощрений.

Вечером начался праздник. Простые чукчи суетились у своих яранг, над которыми поднимались в небо весёлые дымки, те же, кто относился к местной элите, собрались на берегу, вокруг большого костра.

Весело гудел бубен, звучали длинные горловые песни, несколько молодых чукотских охотников синхронно прыгали около костра, изображая своими телами сцены из прошедшей охоты. Вот морж храпит на льдине, к нему подплывают охотники, стреляют из ружей, между танцующими замелькали две молоденькие чукчанки, суетливо замахали руками, изображая чаек.

Над костром висел огромный чан, в котором варились отборные куски мяса, на двух чугунных сковородках жарилась моржовая печень.

Всё это было достаточно интересно и мило, но Нику нестерпимо хотелось спать – очень уж вымотался за этот длиннющий день.

Без всякого аппетита вяло пожевал слегка недоваренной моржатины, выпил кружку тёплого кипятка, слегка разбавленного спиртом, – это шаман расщедрился в честь удачной охоты, – и завалился спать тут же, возле костра, предварительно постелив на гальку свой флотский бушлат.

Ник проснулся от оживлённых криков: это чукотские дети бегали около тлеющего костра и тыкали своими грязными пальчиками в сторону моря.

Солнце уже взошло, ощутимо тянул холодный ветерок, раздувая сиреневые угли костра.