Чукотский вестерн - Андрей Бондаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот, эту слезинку Ник простить уже не мог и для начала спокойно спросил:
– Уважаемый, вы знаете, что этот знак обозначает? – ткнул указательным пальцем в значок с профилем Сталина, закреплённый на своей гимнастёрке.
Комиссар пренебрежительно махнул рукой:
– Бросьте, ко мне это не относится. Я комиссар государственной безопасности третьего ранга, что, как минимум, соответствует армейскому званию комдива. И вообще, все полномочия группы «Азимут» распространяются только на данную территорию, а я приписан к Московскому ВО.
– А сейчас вы где находитесь? Ведь, не в Москве?
– Ну, и что из этого?
Ник несильно ударил собеседника по лицу, даже и не ударил, так – ткнул просто. Ну, надоел ему этот самодовольный сытый тип. До чёртиков – достал!
Комиссар, одной ладонью зажав кровоточащий нос, другой принялся судорожно расстёгивать кобуру.
– Расстреляю, мразь! Всех – расстреляю! И сучек этих подзаборных…
Тут Ник психанул уже по-настоящему: сбил вальяжного деятеля с ног и принялся молотить руками и ногами – безостановочно, ничего не видя перед собой.
– Никит, остановись! Остановись! – повисла у него на плечах Зина.
Ник отошёл в сторону, дрожащими руками взял уже прикуренную беломорину, любезно протянутую Лёхой, затянулся несколько раз.
– Майор Петренко! – позвал.
– Я!
– Данный красноармеец, – показал рукой на ползающего по земле и безостановочно скулящего бывшего комиссара, – поступает в ваше распоряжение. Пристройте этого зажравшегося поросёнка к какому-нибудь стоящему и полезному делу…У трапа самолёта их встретил вечно-улыбающийся Маврикий Слепцов. Встретил и тут же принялся вопить:
– Привет, ребятишки! Живы до сих пор? Удивительное дело, право! Даже девицами обрасти успели: и беленькая у них имеется, и чёрненькая. Вот же, кобели…
– Ты, Мавр, поаккуратнее, – прервал его Лёха. – Не посмотрю, что ты – народный герой, дам пару раз, потом зубы по всей лётной полосе собирать придётся.
– Молчу, молчу! – замахал руками Маврикий. – Всё, проходите, любезные мои, в салон, рассаживайтесь, через десять минут взлетаем. А тебе, Никитон, пакет, – протянул Нику плотный коричневый конверт.
Ознакомившись с содержанием инструкции, Ник встал со своего кресла и прошёл в кабину к лётчикам.
– Слышь, Мавр, говорят, что лётчики – ребята запасливые. Не найдётся выпить чего?
Маврикий с недовольным видом прошёл в хвост самолёта, вернулся с двумя бутылкой коньяка в руках, протянул Нику:
– От сердца отрываю! Две – чтобы потом по второму разу не бегать, всё сразу отдаю.
– А рюмки там, стаканы?
– Ещё чего! – внебрачный сын Господа Бога даже обиделся. – Не полагается на борту самолёта рюмки-стаканы держать, примета плохая…. Кстати, тебя же, Никитон, когда выпьешь – всё на песенки тянет? Вон под тем сиденьем – гитара валяется…Бутылка с коньяком пошла по кругу. Даже Айна, испуганная и дрожащая от ощущения полёта, глотнула пару раз.
– Сообщаю вам, дорогие товарищи, о нашей дальнейшей судьбе, – начал Ник. – Сейчас, в соответствии с полученной инструкцией, мы следуем в славный город Ленинград, для обучения в специальной разведшколе при НКВД. Наш новый куратор – Иван Георгиевич Бессонов. Всем присвоены очередные воинские звания, по прилёту даже разные награды должны будут вручить. Так что – ура, товарищи!
– Ура! Ура! Ура!Ровно гудели моторы самолёта, коньяк закончился, клонило в сон.
– А что, командир, давай-ка, выдай нам финальную песенку, – Банкин протянул Нику обшарпанную гитару. – Такую, чтобы по делу была…
Ник взял несколько пробных аккордов, откашлялся и выдал:Победа однажды отважно
Нас посетила привычно.
И трубадуры важно
Оповестили мир:
Мол, нынче у нас всё отлично,
Вокруг спокойно и благостно,
Без этих дурацких выстрелов,
И без звона рапир.
Не будет уже – как прежде!
Походы и битвы в прошлом!
Давно разбежались лошади,
Затупились клинки…
И прекрасные женщины,
В белых как снег одеждах,
Осыпают героев цветами
С ног и до головы.
Что ж приуныли, братцы?
Слава и деньги – в тягость?
Женские ласки – не в радость?
И тоска на душе?
Лишь желанье подраться
Вместе с нами осталось,
Никуда не девалось,
Даже неважно – с кем….
Может, уедем отсюда?
В те края, где сраженья,
Где бои и походы,
Да зелёный прибой…
А победа – она лишь тёща,
Совсем, причём, нелюбимая:
Погостили, любезная?
И быстро – домой…
А Победа – она лишь тёща,
Совсем, причём, нелюбимая:
Погостили, любезная?
И быстро – домой…
Победа однажды отважно
В наши стучится двери.
Мы вас не ждали, мамаша!
Мы вас не ждали совсем!
Видите – двери заперты?
Знать, никого нету дома.
Вы пока погуляйте
По тёплой и нежной росе…
Видите – заперты двери?
Знать, никого нету дома.
Вы пока погуляйте
По тёплой и нежной росе…..
Конец первой книги.
