Эльминстер должен умереть! - Эд Гринвуд

— Ну разумеется! — с улыбкой ответил Арклет, согнувшись в поклоне. Даже куда более богатые и уважаемые дамы не желали раскрывать знатным лордам свое место жительства — ни его местонахождение, ни уровень роскоши.

— Могу заверить вас, госпожа, что вы будете в полной безопасности. Вас будет защищать не один честный человек хороших кровей; защищать вас буду я, мой титул и моя честь — значит, нас будет трое!

Амарун закатила глаза, а несколько драконов насмешливо фыркнули.

— Я вовсе не госпож... ох, не бери в голову.

— Ну конечно, — весело ответил ей Арклет. — Я вообще редко пользуюсь головой!

Провожаемые хором смешков, они направились вниз по улице. Эльминстер продолжал следить за драконами и не удивился, когда офицер указал на одного из своих людей, а затем показал тому на удаляющуюся пару.

Дракон кивнул и незаметно побрел по улице вслед за лордом и танцовщицей, добравшись до ближайшего дверного проема и встав там, в тени, когда Амарун оглянулась. Когда она повернулась обратно, и пара зашагала дальше, Делькасл легкомысленно заметил что-то про здешнюю архитектуру, дракон пробрался немного ниже по улице к другому, более темному дверному проему, чтобы переждать их следующий взгляд назад.

Остальные драконы старательно не замечали пропажу товарища, вместо этого снова принявшись расхаживать из стороны в сторону и тихо переговариваться.

Эльминстер позволил им провести таким образом некоторое время, прежде чем выскользнуть из-за ящиков и медленно выйти из переулка, сгорбившись, подволакивая ногу и даже не глядя в сторону пурпурных драконов. Те ответили взаимностью.

Как и их коллега, кравшийся по улице от двери к двери, не обратил внимания на идущего следом сгорбленного и прихрамывающего старика.

Все четверо направлялись вдоль закрытых лавочных витрин, по изгибающейся в южном направлении улице.

Эльминстеру уловки пурпурного дракона казались такими же неприметными, как если бы он дул в боевой рог, но Арклет, по крайней мере, ни разу не обернулся.

Впрочем, как и пурпурный дракон, так что, когда до клуба оставалось около квартала, старик захромал немного быстрее.

И в результате быстро догнал дракона, прошептав ему на ухо:

— Мои извинения, верный клинок, но боюсь, обычный нападение — все, на что я способен в эти дни.

— Эээ... а? — глубокомысленно хрюкнул тот, поворачиваясь к Эльминстеру — и получив рукоятью кинжала прямо промеж глаз.

Когда лишившийся чувств дракон тяжело осел на его руках, и Эльминстер покачнулся под этой тяжестью, лорд Делькасл наконец-то решил, что настало время подозрительно оглянуться.

Но он увидел лишь пьяного пурпурного дракона, нетвердо держащегося на ногах, зрелище, которое показалось ему совсем не подозрительным.

Арклет пожал плечами, открыл двери в клуб, приглашая Амарун войти новым низким и вычурным поклоном, а Эльминстер тем временем привалил дракона к ближайшей стене, где на него не наедут фургон или повозка, и нырнул в ближайший переулок, чтобы выйти оттуда с грудой различного мусора, за которой можно будет спрятаться. За все эти годы он узнал улочки Сюзейла очень хорошо.

Со вздохом-другим Эльминстер устало прислонился к стене и стал ждать, пока Амарун появится снова.

— Довольны, господин?

— Да, Гаскур. Все прошло хорошо, — ответил Марлин, сделав жест, сказавший Гаскуру, что остаток ночи он может быть свободен.

Улыбаясь, младший лорд Грозозмей проследил, как его слуга спускается по лестнице, а потом направился в свои покои, принявшись запирать двери.

Он почти закончил, когда на ближайшей стене вспыхнули синие огни, и в комнату вошли два призрака Девятки с мокрыми узлами в руках. Плут, Ланграл, запустил руку в свой узел — сделанный из чьего-то плаща, обагренного кровью — и достал оттуда  взглянувшую незрячими глазами Марлину через плечо голову, черты лица которой застыли в гримасе ужаса.

Лица Сесзгара Ханткрауна; его выражение было значительно приятнее обычной насмешливой улыбки.

Чувство удовлетворения переросло в триумф. Дело сделано, легко и быстро.

— Бросьте это все в печь, — приказал Марлин, пристально вглядываясь в их холодные усмешки и сосредоточено представляя себе нужную комнату, дорогу туда и то, как они швыряют мешки в огонь. Если записи были правдивы, они способны увидеть все необходимое в его глазах. — Затем возвращайтесь ко мне без промедления.

Спустя, казалось, долгое время, два пылающих человека кивнули, развернулись и прошли сквозь стену... кратчайшим путем к печи.

Марлин взглянул на оставленные ими кровавые следы, затем подошел к своей винной полке — своей личной, с содержимым куда лучшим, чем когда-либо суждено было увидеть большинству гостей — выбрал бутыль рейнийского темного, которое, как он заметил, помутнело, и использовал ее, чтобы смыть кровь. Оставшиеся едва различимые следы утром уберет Гаскур.

— Прощайте, лорд Ханткраун, — прошептал он. — А расчлененные тела все копятся и копятся. Надо не забыть приказать Гаскуру вытащить кости из пепла, прежде чем на них наткнется кто-то из слуг и доложит матери.

Он нашел чистый бокал и графин с его излюбленной в последнее время выпивкой: Росой Драконьего Огня, огненно-янтарным букетом откуда-то из варварских земель в северном Термише. Прочищает носоглотку, зажигает внутри огонь и оставляет на языке привкус вишен и черного корня. Ахх...

Он приканчивал уже второй бокал, когда призраки синего пламени вернулись. Он поставил бокал, взял Чашу и Парящий Клинок, и сказал им:

— Хорошая работа.

Неужели эти широкие, спокойные, холодные улыбки поблекли на миг, когда он приказал им вернуться в их темницы?

Но бороться с неощутимым мраком в его сознании, который мог быть их молчаливым сопротивлением или просто весом магии, было определенно нелегко. Покончив с этим, Марлин вспотел — но он справился, уложил яростно мерцающие синевой меч и чашу на стол в комнате, откуда внезапно исчезли все ухмыляющиеся, пылающие люди.

Прекрасно. Я повелеваю Лангралом и Халонтером... а скоро и тысячами других.

Подхватив бокал, Марлин направился к себе в спальню. Самое время немного вздремнуть и увидеть сны о том, как он будет могучим и безжалостным королем Кормира.

Расстегивая ремень и снимая одежду, Марлин продолжал прихлебывать Драконью Росу, обдумывая ту часть плана, которую скрыл от своих товарищей.

Он, конечно, не управлял никакими исчезнувшими Обарскирами, но собирался такового создать.

Два его призрака синего пламени — конечно, они едва ли являлись настоящими призраками, но ему нравилось такое название — по его приказу уничтожат всех боевых магов и старших рыцарей одного за другим. Погибших заменят его наемники, пока на службе у Обарскиров не останется ни единого преданного человека.