Дельцы.Том I. Книги I-III - Петр Дмитриевич Боборыкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Невинный? Ха, ха. ха! — разразился Малявскій.
— А то какъ-же? Вѣдь если мы ей не предложимъ такой сдѣлки., она ничего не получитъ. Еще полгода тому назадъ она могла-бы выиграть дѣло, тогда не было другихъ соискателей; а теперь явились охотники и начали дѣйствовать на всѣхъ парахъ; одинъ изъ моихъ коллегъ готовъ сейчасъ купить этотъ процессъ за двѣсти тысячъ. Онъ получитъ двадцать-пять процентовъ со стоимости имѣнья, если возьмется защищать, а это пахнетъ тоже не одной сотенкой тысячъ. Такъ вотъ какія батареи наведены уже съ непріятельской стороны. Если эта Загарина не окончательная идіотка, она не можетъ не согласиться. Гдѣ-же тутъ подловатость?
— Ну, хорошо, хорошо, — хихикалъ Малявскій: — извольте развивать вашъ планъ, а мнѣ ужь предоставьте называть вещи ихъ именами.
— И его развилъ. Если вы хотите принять участіе въ этой операціи, вы видите ясно, что вамъ слѣдуетъ продѣлать…
— Ипполитъ Иванычъ, вы серьезно мнѣ это говорите? — вдругъ спросилъ строгимъ голосомъ Малявскій и поднялся съ дивана,
— Разумѣется, серьезно; а то какъ-же?
— Вы стало быть, желаете, чтобы я принялъ на себя роль агента, надѣвающаго личину и продѣлывающаго комедію?
— Полноте, батенька, придираться! — вскричалъ Воротилинъ и тоже вскочилъ съ дивана: — вѣдь я къ вамъ обратился по-пріятельски, какъ къ человѣку толковому и отлично-умному; а вы сейчасъ какой-то инквизиторскій допросъ учиняете. Нехорошо-съ.
— Я только разъясняю дѣло, — продолжалъ отчеканивать Малявскій: — и желаю показать вамъ, что за него взяться можно только въ такомъ случаѣ, если завязанъ непосредственный интересъ…
— То-есть, это вы насчетъ вознагражденія… такъ будьте покойны… развѣ мы сквалыги какіе-нибудь…
— Вознагражденіе! — подчеркнулъ Малявскій: — вы говорите со мной точно съ какимъ.іонъ-лакеемъ…
— Да полноте, Иларіонъ Семенычъ, придираться… я по душѣ… Присядьте.
Воротилинъ сѣлъ. Ему было такъ-же неловко, какъ было неловко у Загариной въ разговорѣ съ Лизой.
— Вы Ипполитъ Иванычъ, — началъ шутливо-ласковымъ фальцетомъ Малявскій: — ошибаетесь насчетъ моего удѣльнаго вѣса.
— Какого вѣса?
— Да насчетъ удѣльнаго вѣса моей личности. Вы привыкли смотрѣть на меня, какъ на дешеваго строчилу, которому отъ времени до времени можно дать заработать малую толику.
— Вовсе нѣтъ!
— Позвольте. Вы мнѣ предлагаете главную роль въ этой, какъ вы выражаетесь, «операціи». Такъ или нѣтъ?
— Ну, не совсѣмъ…
— Какъ не совсѣмъ?
— Вѣдь главное деньги. Ихъ надо собрать, и потомъ веденіе процесса. Вотъ два главныхъ, такъ сказать, момента.
— Я съ этимъ не согласенъ. Деньги и искусство адвоката тогда только пойдутъ въ ходъ, когда эта женщина ввѣрится тому лицу, которое вы къ ней подсылаете.
— Конечно, но…
— Это безусловно вѣрно. Лицо это буду я. Такъ или нѣтъ?
— Иу, и прекрасно.
— Стало быть, главный дѣятель тутъ буду я-же?..
— Да вѣдь я вамъ говорилъ, что ваше…
— Вознагражденіе, хотите вы сказать. Я по найму въ такомъ дѣлѣ дѣйствовать не могу. Если я въ него войду, то только, какъ пайщикъ.
Воротилинъ поморщился.
— Вѣдь паи будутъ денежные на веденіе процесса, — выговорилъ онъ: — пайщики понесутъ рискъ и убытки.
— Ну, а Саламатовъ внесетъ денежный пай?
— Онъ особь статья! Его имя нужно. Онъ привлечетъ другихъ.
— Во-первыхъ, его имя гораздо менѣе нужно, чѣмъ вы думаете: да еслибъ оно и такъ было, то степень его участія ужь никакъ не больше того, что вы желаете возложить на меня.
— Но согласитесь…
— Полноте. Ипполитъ Иванычъ, намъ съ вами неприлично такъ, съ позволенья сказать, холуйствовать передъ дешевыми репутаціями… Я распространяться много не стану и резюмирую такъ: если вамъ угодно воспользоваться моимъ участіемъ, я предъявляю право на пай или на два…
— На два?
— Да, смотря потому, какой капиталъ у васъ предполагается вмести въ дѣло.
— Я проектировалъ, на первое время, пятьдесятъ тысячъ.
— Ну, значитъ, я буду изображать собою десять тысячъ, и по окончаніи процесса имѣть право на соотвѣтственный барышъ, конечно, за вычетомъ того, что будетъ впередъ заплачено этой Загариной.
Нѣсколько секундъ молчалъ Воротилинъ и весьма замѣтно морщился.
— Вы находите мои требованія чрезвычайными? — спросилъ Малявскій.
— Да, признаюсь… я думалъ, что по пріятельству…
— А вы-бы предложили Борису Павловичу, тоже по пріятельству, ограничиться обѣдомъ у Огюста?.. Я вѣдь его знаю, онъ навѣрно, кромѣ пая, возьметъ еще кушъ изъ этихъ самыхъ пятидесяти тысячъ…
— Вѣдь вы знаете, онъ всегда нуждается…
— Всякому, почтеннѣйшій Иннолитъ Иванычъ, пирожка съ начиночкой хочется.
Чрезъ пять минутъ пріятели ударили по рукамъ, и когда Малявскій, проводивши Воротилина до передней, вернулся къ письменному столу, лицо его долго хранило бездушную улыбку; онъ даже запѣлъ какой-то офенбаховскій мотивъ.
VIII.
Тотчасъ по уходѣ Воротилина, Малявскій получилъ записку отъ Саламатова такого содержанія:
«Добрѣйшій Иларіонъ Семенычъ».
«Убѣдительно прошу васъ зайди ко мнѣ, по возможности, сейчасъ-же. Мнѣ необходимо видѣться съ вами по весьма спѣшному дѣлу».
«Вашъ Саламатовъ».
Малявскій сказалъ на словахъ посланному, что сейчасъ будетъ, и, собираясь въ Моховую, соображалъ: какое это дѣло такъ приспичило Саламатова.
Ему хотѣлось какъ можно скорѣе «поставить на видъ» Саламатову, что на побѣгушкахъ онъ у него быть не желаетъ, а пріятельскія порученія исполнять согласенъ на извѣстныхъ только условіяхъ…
Борисъ Павловичъ встрѣтилъ его съ соннымъ, но очень заискивающимъ видомъ. Малявскій тотчасъ-же подумалъ:
«Минута наступила».
И онъ не могъ сдержать самодовольную улыбку, вспомнивъ, какъ онъ осадилъ Воротилина и заставилъ сдѣлать себя пайщикомъ.
— Вы нездоровы? — спросилъ Малявскій умышленнонебрежнымъ тономъ.
— Чего, добрѣйшій Иларіонъ Семенычъ, вчера я попалъ еще кое-куда…
— И просидѣли до утра?
— Это мнѣ не въ диковину; но чего со мной до сихъ поръ никогда не бывало, такая адская головная боль. Ужь я и такъ и сякъ, и окачивалъ голову, и душъ взялъ, и спирты всякіе нюхалъ, ничего не беретъ. Вотъ теперь уже третій часъ, а я сижу какъ чурбанъ какой; ни единой мысли не вытянешь.
— Надъ чѣмъ-же вы сидите, Борисъ Павловичъ? — спросилъ наивно Малявскій.
— Спѣшная работа и какая еще! Вы вѣдь знаете, что вся наша жидова безъ меня шагу не можетъ сдѣлать.
— Знаю-съ…
— Ну, вотъ на той недѣлѣ являются ко мнѣ какіе-то іерусалимскіе дворяне: одинъ прибывшій сюда изъ Берлина банкиръ, и другой тоже іерусалимскій тузъ, уже туземный, съ юга, и просятъ изобразить имъ уставъ новой компаніи, сочинить для оной компаніи кличку и приготовить все это въ шесть дней.
— Вы согласились?
— Нѣтъ, точно предчувствіе было какое, я — было имъ отказалъ, говорю: «столько у меня, господа, всякой работы накопилось, что я въ такой срокъ не могу взяться». Они чуть не въ ножки: «бери, батюшка, что хочешь»… Ну, сторговались мы.
— За сколько?
Саламатовъ точно зачуялъ что то недоброе въ вопросѣ
