Время жестоких чудес - Артем Лунин

Не останется никого, с тоской подумал он. Приказ ясен: убить.

Он вдруг оказался очень близко. Видел искаженные лица, чувствовал полные ненависти мысли солдат и спокойные – пастырей… Которое вели свое послушное стадо…

Враг мой передо мной.

Рука сама полезла в колчан, он на ощупь определил цвет оперения. Волчья для волков, стрела для хищников.

Не рукой сражу его -

Разящий рукой сражен будет.

Пятка стрелы скользнула по тетиве, и заскрипел натягиваемый лук.

Не оружием сражу его -

Разящий оружием сражен будет.

Жизнь за жизнь. Ты убил моего друга, я убью тебя.

Волей своей сражу его…

– Смерть нас рассудит!!! – закричал Алек и спустил тетиву.

Резкая боль ударила в основание большого пальца, отрезвила. Стрела бесполезно канула в вихри. Слишком далеко, даже лиц не разглядеть. Патэ Киоша не может там быть. Он обознался.

Я впервые стрелял в людей. Стрелял, чтобы убить.

Деревня была охвачена паникой. Из домов выбегали люди, метались перепуганно, кричали, собаки выли, возмущенно ревел Самсон.

Засадники и молодежь со стрельбища ворвались в деревню. Ряды копейщиков отчего-то замерли, в коричневом замелькали белые одежды – суетились пастыри. Наконец им удалось навести порядок в своей армии, и она снова наступала воличам на пятки. Первый ряд наступающих перешел на бег, ощетинившись копьями, второй остановился и вскинул луки…

Стрелы взлетели и ударились в стену ветра. Залп пропал впустую, но тут ветер агонизирующе взвыл и умер окончательно.

Макс с отчаянием повернулся, выдергивая лук из налучи, наложил стрелу, натянул. Тетива с хлопком лопнула, стегнула по рукам…

– Смотрите! – закричал кто-то, и все замерли в удивлении и страхе.

Задрожала земля, и высокие бревенчатые засеки на входе в деревню начали валиться на пути копьеносцев. Взвилось облако пыли, раздался нечеловеческий вопль. Бревна раскатились, чья-то могучая мысль играла ими словно соломинками.

В наступившей после грохота и криков тишине громом раздался тихий вздох Шанки, потерявшей сознание и обмякшей на руках Влада. Лицо Гнома было бело как мел, из носа бежала кровь. Алек устало уронил руку, повернулся, и люди попятились от него.

– Чего уставились?! Хватайте все что можно и бегите!!! – заорал он.

– Быстррро! Проверить все дома, хватайте детей и оружие, коней, собак, живо! – Макс с удивлением понял, что кричал он. Принял у Алека лук. Люди разбегались по домам, хватали все, что подворачивалось под руку.

– Нашла о чем беспокоиться!

– Сам же сказал, брать собак! – огрызнулась Кати, подхватывая за химон Клыка и засовывая в седельную сумку. Большеголовый щен сучил лапами и пищал, Рыжка бежала рядом, скулила жалобно…

На развалинах вскипели схватки.

Алек выскочил из длинного дома с мечом и наскочил сразу на троих. Его мастерства еле хватило, чтобы не пасть разрубленным на кусочки в первые мгновения боя, но тут рядом оказался учитель Хархан. Убил одного, второго разрубил мало не пополам. Меч застрял в грудной клетке, старый вой не успевал…

Меч Алека сам метнулся вперед, отведя вражеский, и возвратным движением чиркнул по руке, повернуться, страхуя клинком близко у тела и – выпад!

Глаза врага страшно выпучились, он выронил меч и стал медленно-медленно заваливаться назад, клинок с хлюпаньем пополз из тела. Алек смотрел, как гаснет сияние жизни, а руки его знали все наперед, освободили меч резким рывком с поворотом, не позволив тяжести упавшего тела вывернуть рукоять из ладони. Человек упал странно мягко, и сразу было видно – жизнь ушла.

Старый вой ударил Алека по лицу, загоняя обратно поднявшуюся к горлу желчь, пинком указал нужное направление.

– Защищай тех! – проревел он и взмахнул мечом, воющий клич рассек шум боя. Вооруженные как попало войи сплотились вокруг старика.

– Гранаты!

Полетели глиняные пузыри, взрывались, разбрасывали огонь и железную гальку. Незнакомый нияз кричал, надсаживая горло, звонкий голос Алии прямо-таки ввинтился в уши Алека. Парень побежал к своей нияз и вдруг оказался за старшего над учениками войями. Юнцы рвались в бой, пришлось чуть ли не кулаками вбивать мысль, что нужно отступать, защищаться и защищать остальных. Погибнуть в бою – невелика доблесть, попробуй умереть с пользой. А лучше совсем не умирать.

Занимался пожар, ветер был против атакующих. Воличи стреляли из луков, благо охотником в деревне был каждый второй, не считая каждого первого.

Алек остановился на окраине деревни.

– Ты чего? – Дим дергал за руку. Алек мыслью летел мимо боли, страха, смерти, прошел сквозь толстые глиняные стены…

Мастерская на отшибе. Масляная пакля, бутылки с зельями – заготовки гранат. Бочонки горюч-воды источают дурную вонь. Порох, разрыв-трава по отдельным каменным ящикам.

– Нет! Что ты делаешь! Там же наши!.. – Кто-то кричал, тормошил его, хлестал по щекам, пытаясь нарушить сосредоточение.

Хорас Хархан был на острие защиты. Он убил своего врага, оглянулся через плечо. Глаза стосемидесятилетнего старика и семнадцатилетнего юноши встретились. Хархан кивнул и отсалютовал мечом, снова повернулся к имперцам. Алек услышал хриплый мощный глас.

Давай, мальчик, покажи им, что такое Фремены. Делай, что затеял, нам уже не поможешь.

И Алек со всей своей силой обрушил огненный молот на стоящий наособицу полузакопанный в землю дом.

Земля вздрогнула под ногами. Взметнулся огненный фонтан, ветер сразу разнес, и пламя потекло по улицам.

В одно мгновение Мечта полыхнула со всех концов.

Люди шли неторопко, соблюдая порядок, словно и не беглецы вовсе, а переселенцы. Спереди и сзади караван охраняли войи, в центре дети, старики и раненые.

Молодые войи шли в конце колонны, старшие гнали их вон, но потом махнули рукой. Даника здесь же ехала на Пегасе, перед ней сидела Шанка и безмятежно спала. Девочка переутомилась, ей был нужен отдых.

– Эй, этот парень очухался!..

Даника потянула поводья, поравнялась с вороным.

– Ну, как самочувствие?

– Спасибо, хреново… – пробормотал «этот парень», со стоном выпрямляясь в седле, повел мутными глазами по сторонам. – Ой, извини…

Даника фыркнула.

– Прежде чем придет пора расстаться, я хотел тебе сказать, что всегда принимал тебя всерьез, – заплетающимся языком сказал Дэн. – Я прятался, скрывался, думал, что все изменится, уйдет. Вот и изменилось. Жалко, что все так кончилось…

– Что он несет? – тихо поинтересовалась девушка. Все смотрели недоуменно, а Дэн продолжал говорить всякую чушь, тихо, монотонно.