Боги войны. Запрещенная реальность. Зеленая машина. - Жерар Клейн

— Мадрид мы одолели втроем. Испанский полковник и два техника. Возможно, вы совсем не в настроении признавать, сколько работы скрыто в этих заметках, но я все же расскажу вам. Подумайте, как напряженно нам пришлось вести исследования, чтобы передать вам картины бомбардировщика или дизельного военного корабля. Ни того, ни другого у нас в действительности нет. Потом основательная работа над деталями, создание гигантских, но примитивных морского и воздушного флотов, которые мы, если бы вы подумали как следует, никогда в действительности не смогли бы поставить на ноги за такое короткое время. Короче говоря, мой друг, мы победили вас грандиозным блефом. Наши армии выглядели собранными наспех и как попало, а флоты такими примитивными, что вы даже не усомнились в их реальности. И вы поверили, что нам, возможно, удалось создать это в столь короткое время. Вы по-настоящему не задумывались над этим, верно? — Он вынул трубку изо рта и сунул ее в карман. — Я даже не представлял себе. — Он прошелся немного вперед и посмотрел на Кола сверху вниз. — Меня зовут Остерли, я представляю секретную службу Онтарио. — Он улыбнулся и опять сунул трубку в зубы. Мне нужны ответы на многие вопросы.

— Идите вы к черту! — срывающимся голосом выкрикнул Кол.

— Ну, ну… Я уже думал, что вы для начала скажете что-нибудь подобное, но на вашем месте я все-таки подумал бы. Я немного разбираюсь в делах, знаете ли, и притащил с собой всяческие приборы. Мои друзья, кроме того, настаивали на том, чтобы я лично для вас захватил некоторые особые проекции. Это значит, что трус умирает много раз. Для вас я могу устроить примерно двадцать пять смертей, и все чрезвычайно неприятные. — Он прошелся по комнате, наполнил стакан виски и вернулся назад. — Выпейте это, старина. Выпейте и подумайте. Я не хочу причинять вам неприятности. Мирное сотрудничество нравится мне больше. Подумайте! Что вы теряете? Неужели вы верите, что кого-то волнует, будете ли вы разыгрывать отважного героя? Вы уже пропащий человек. Никто не захлопает в ладоши, а мученик, которого не уважают, похож скорее на клоуна, вы не находите? — Он снова наполнил стакан. — А для вас лично это может много значить. Кол. Слово “сотрудничество” в процессе над военными преступниками может составить разницу между смертной казнью и несколькими годами заключения.

Кол побледнел. Он поднял голову и облизал губы.

— Что вы хотите знать? — спросил он.

— Ну вот, это приятнее слышать. — Остерли подтащил стул и вынул из кармана магнитофон. — Теперь без шуток. Мы становимся очень неприветливыми, если нам дают неверную информацию. Что вы знаете о Наивысшем?

— Ничего, клянусь! Знает только Вельт и больше никто. Он уходит, добывает информацию и возвращается назад.

— Куда он уходит?

— Я не знаю. Никто не знает. Многие пытались его выследить, но они никогда не возвращались.

— Где он теперь?

— Бог его знает. Этот мерзавец сбежал.

— У вас есть предположения — куда?

— О, да, это я могу вам сказать. — Он устало поднялся, взял с письменного стопа свой блокнот и начал рисовать. — Нужно идти по этой дороге около ста пятидесяти километров. Она заросла, но все еще заметна. Вот здесь маленький холм, а за ним лесок. Больше мы ничего не знаем. Кто-то однажды посылал за ним низколетящий самолет, но он через тридцать километров взорвался. А высоколетящие машины ничего не могут разглядеть, даже с помощью приборов.

Остерли вынул трубку изо рта и посмотрел на Джиллиада.

— Пойдем? По пути поговорим со специалистом.

ГЛАВА 25

Специалистом был худой, ученого вида мужчина с подходящей фамилией Гримм. Он притащил с собой столько карманных приборов, что с ними можно было открыть лавку.

У маленького леска, обозначенного на рисунке, он начал вынимать их один за другим и, наморщив лоб, проверять.

— Вы знаете, что искать? — с сомнением спросил Остерли.

— Нет, но буду знать, если увижу. — Он слабо улыбнулся. — Это не так глупо, как кажется поначалу. Я был в Нью-Йорке специалистом по электронике, в первую очередь, по робототехнике, но это широкая область. Невозможно ничего поделать, если не найдешь слабое место. Даже с преломляющим полем.

— С преломляющим полем?

— Отражение света. Что бы там ни было, он должен это прятать. И вряд ли это естественное укрытие.

— Вы считаете, что он сделал это невидимым?

— Можно выразиться и так. — Он вынул другой прибор, посмотрел на него и опять спрятал. — Отрицательно. Возьмем другой… — После короткой паузы он обрадовано сказал: — Ну, вот! — Он осторожно положил прибор на землю и вынул другой. — Ах, там у нас… преломляющее поле!

— Где?

— От тридцати до сорока километров. Если мы нацелимся на го дерево на горизонте, то это будет почти верное направление.

Они забрались в расхлябанный, почти столетнего возраста турбо-джип, который все же был отремонтирован и снабжен новыми пластиковыми шинами. Машина стонала, скрипела, и издавала почти человеческие протестующие звуки, когда они затряслись по неровной дороге.

— Нам нужно будет останавливаться каждые два километра, чтобы я мог провести измерения, — сказал Гримм.

— Это необходимо?

— Дело вкуса. Как вы сами говорили, уже многие люди ходили за Вельтом, и никто не вернулся. У меня нет большого желания разделить их судьбу. Здесь можно думать двояко: или этот странный “Наивысший” очень неприветлив, когда к нему подходят слишком близко, или наш друг Вельт понастроил препятствий. Я надеюсь, что все-таки последнее. Препятствия можно выследить.

Остерли положил ему руку на плечо.

— С этой минуты командуете вы. — Ему этот худой колючий человек казался симпатичным. Очевидно, его нельзя было вывести из равновесия.

Через два километра они остановились, и Гримм снова проверил свои приборы.

— Немного усложняется. Внутри преломляющего поля находится второй источник энергии: Бог его знает, что это, но у него такая мощность, что ее хватило бы расплавить земную кору. Мне бы очень не хотелось заниматься этим слишком вплотную. — Он посмотрел на другой прибор. — А теперь поосторожнее, будем останавливаться через каждый километр. Я ощущаю повсюду самые необычные реакции.

Они поехали дальше, но отрезки пути становились все короче, а остановки — длительнее. Наконец, Гримм достал большой блокнот и начал рисовать.

Закончив, он насупил брови и сказал:

— Это мне не очень нравится. — Он показал им рисунок. — Круг в центре — это, предположительно, то, что мы ищем. Оно скрыто преломляющим полем, так что мы можем только гадать. Как видите, оно окружено равнинной местностью. Маленькие точки, что я нарисовал, исходят примерно от пятой части сигналов, что я поймал.

— Сигналов?

— Судя по тому, что принимают мои приборы, речь идет, вероятно, об электронном оружии.

— Но как же проходил Вельт?

— Если это электронное оружие, то он настроил его на себя, то есть, оружие узнает его и не срабатывает при его появлении.

Джиллиад посмотрел через плечо Остерли.

— А что это за штриховка на рисунке?

Гримм пожал плечами.

— Минные поля, — сказал он недовольно.

— И никакой возможности пройти?

— Ну, если бы мы могли подождать несколько лет. Если я не слишком ошибаюсь, поля структурированы и инициированы. Это значит, что сквозь них наощупь не пройти. Даже если, предположим, обезвредить шесть мин, то еще две могут взорваться поблизости, как только возьмешься за седьмую. Чтобы очистить это поле, нужно не просто вынуть все мины, но вынуть в строго определенной последовательности. Это было бы примерно так же, как наощупь определить комбинацию сейфа — с дополнительной опасностью взлететь на воздух, если при первой попытке числа окажутся неверными.

— Но Вельт как-то же должен был проходить, — сказал Джиллиад.

— Верно, но он был достаточно умен, чтобы не ходить одной дорожкой слишком часто и не оставлять следов.

— Мы могли бы поискать.

— С удовольствием, но под моим присмотром. Ближайшее минное поле примерно в ста шагах.

Они повернули под прямым углом направо и медленно поехали дальше. Один раз им попался разорванный в клочья корпус, который когда-то должен был быть автомобилем; потом самолет. Фюзеляж был разодран и порос мхом, но контуры были отчетливо видны. Он воткнулся носом в землю и был похож на сломанную стрелу.

— Стоп! — вдруг сказал Гримм и раскинул руки. — Посмотрите на траву вон там — ему можно было быть похитрее.

— Я вас не понимаю.

— Трава чуть зеленее. Почему участок в два метра шириной и около пятисот метров длиной должен отличаться от окружающего?

— Может быть, подземные воды…

— Может быть, и так, а может быть, и нет. Возможно, там что-то выходит, если эта площадь немного использовалась. Что-то, что увлажняет и, рассеивает новые семена, понимаете… один из этих маленьких роботов-садовников, которые раньше применялись в общественных парках.