Игрушка судьбы - Мэри Дехейм

Но вместо Джеймса на галерее появился Френсис. Выглядел он довольно мрачно, брови нахмурены, губы стиснуты в узкую полоску.

– Сядь, Морган, – решительно сказал он, указывая на диван.

Морган подчинилась, вопросительно глядя на него. Робби возился рядом, то толкая мячик, то пытаясь потянуть кошку за хвост. Поскольку Френсис продолжал молчать, Морган решилась наконец спросить, что случилось.

После долгой паузы он выдавил:

– Многое. Мы с Люси завтра уезжаем из Белфорда.

– Зачем? Надолго?

Френсис старался не смотреть ей в глаза.

– Навсегда, полагаю. Мы с Джеймсом поссорились. Есть разногласия, которые невозможно урегулировать.

– Что ты имеешь в виду?

– Это началось после кровавых репрессий, учиненных королем и твоим дядей над участниками паломничества. Вплоть до того времени я мирился со многими новшествами, поскольку понимал, что церкви необходимы реформы. Но все зти казни – я потерял им счет – это уже слишком. Это просто массовое убийство, а не правосудие. Джеймс, естественно, не согласен с такой точкой зрения и заявил, что не намерен укрывать у себя мятежника.

Морган попыталась возразить, но Френсис жестом остановил ее и продолжил:

– Если он считает меня мятежником, я не могу оставаться здесь, испытывая его терпение. И потом, это действительно его дом – он то и дело об этом напоминает.

Робби подобрался к ногам Френсиса и пытался взобраться ему на колени. Френсис сделал вид, что пытается поймать малыша и несколько раз намеренно промахнулся. Робби залился радостным смехом.

– О, Френсис! – Морган подошла к нему. – А как же Люси? Куда вы поедете? В Вудсток?

Френсис подхватил Робби на руки.

– Ты же знаешь, что Люси всегда была сторонницей старой веры. Так что она разделяет мои взгляды. А что касается того, куда мы поедем… Этой зимой скончался дядя Люси в Карлайле. Он оставил Люси небольшое поместье и несколько ферм, но нам вполне хватит. Вудсток слишком близко от Лондона, мне пока не хотелось бы там бывать. – Он опустил Робби на землю и широко улыбнулся малышу: – Расти большим и сильным, кроха.

Глаза Морган наполнились слезами, она ухватила Френсиса за рукав.

– Френсис! Ты не можешь уехать вот так!

Он покачал головой:

– Только не плачь, ради Бога! Я не выношу слез! Мы уедем еще до рассвета, и я просил бы тебя избавить Люси от душераздирающих прощальных сцен. Ни к чему мучить друг друга.

Морган зарыдала, спрятав лицо в ладонях. Френсис мягко отодвинул ее руки, нежно поцеловал заплаканные щеки и вышел.

Джеймс качал на коленях маленького Эдмунда. Один взгляд на покрасневшие от слез глаза жены сказал ему обо всем.

– Итак, ты все знаешь?

– Да. Френсис мне рассказал.

Больше не было сказано ни слова, и Морган, закрывшись в спальне, зарылась лицом в подушку.

Как и просил Френсис, Морган не стала прощаться с Люси. Но с рассветом она поднялась, на цыпочках вышла в холл и выглянула в окно. Люси и дети уже были во дворе, слуги укладывали в повозку последние вещи. Из бокового выхода показался Френсис. Он помог семейству устроиться в повозке и сам вспрыгнул на лошадь. Ворота отворились, и маленькая процессия выехала со двора.

Глава 14

В один миг навалилось одиночество. Не слышно было высокого чистого смеха Люси, возни ребятишек, ворчания Френсиса. Джеймс никогда не вспоминал о них и не желал, чтобы это делали другие.

Он понимал, почему его жена необычно сдержанна, почти не разговаривает с ним. Но был уверен, что со временем все наладится и жизнь войдет в обычную колею.

Лишь к осени Морган немного оттаяла, решив, что им с Джеймсом лучше остаться друзьями. Ведь, кроме мужа, у нее не было никого, если не считать детей и прислугу. Общительная по своей природе, Морган долго не могла оставаться в полном одиночестве.

Разумеется, она не чувствовала себя виноватой и не собиралась просить прощения за свое поведение. Но как-то раз приготовила вкусный ужин на двоих, зажгла свечи в роскошных подсвечниках и ароматические масла.

Джеймс был в восторге. И не преминул сообщить об этом Морган, когда они уже заканчивали ужин. Морган радостно улыбнулась, впервые за несколько месяцев.

– Теперь, – сказала она, посерьезнев, – мы остались вдвоем. Не считая, конечно, детей.

Оба выпили чуть больше обычного, и Джеймс предложил прогуляться перед сном. Они вышли из замка и поднялись на невысокий холм неподалеку, откуда открывался вид на всю округу.

– Я люблю эту землю, – проговорил Джеймс, которого вино сделало более разговорчивым и эмоциональным. – Она плодородна и… – Что-то привлекло его внимание. – Смотри! Огонь!

Морган вздрогнула:

– Еще один пиратский набег?

– Нет-нет, это сигнальные огни. Должно быть, важные вести. Наверное, королева разрешилась от бремени.

– Значит ли это, что она родила мальчика?

– Держу пари, именно так.

Джеймс вскинул руки и закричал:

– Боже, храни Англию! Боже, храни короля! – Он смущенно улыбнулся Морган: – Я стал таким несдержанным. – И обнял жену; они не прикасались друг к другу с тех пор, как Френсис с семьей покинули Белфорд.

– Ты замерзла, – сказал он, почувствовав, что она дрожит. – Пожалуй, нам лучше вернуться в дом.

Этой ночью они занимались любовью с нежностью, даже со страстью, чего не бывало прежде. Когда все закончилось, Морган заметила, что Джеймс сразу не уснул, как обычно. Она приподнялась на локте.

– На ком ты хотел жениться, Джеймс? Ты ее очень любил?

Он замер.

– Почему ты спрашиваешь?

– Не знаю – просто так.

– Она была дочерью одного судовладельца ив Ньюкасла. Волосы у нее были цвета воронова крыла, а глаза – синие, как небо над океаном. Мой отец не дал согласия на наш брак. Он сказал, что она недостаточно благородного происхождения. В последний раз я видел ее, когда ездил в Лондон на нашу с тобой помолвку.

– Прости, – тихо сказала Морган. Наверное, ей не стоило совать нос в чужие дела, он же никогда не интересовался ее прошлым. Впрочем, ему, скорее всего, не было до нее никакого дела.

На следующий день они узнали, что Джейн Сеймур родила сына, которого назвали Эдуардом. Вся Англия ликовала. Морган радовалась за Джейн и улыбалась при мысли, что Том Сеймур теперь стал дядей будущего короля.

А потом до Белфорда дошла и другая новость. Королева Джейн скончалась. Заболела горячкой и умерла пять дней спустя.

Морган рыдала и поспешила отправить письмо Тому. «Ты был рядом со мной в тяжелые времена, – писала она, – и одному Богу известно, как бы я хотела оказаться сейчас, рядом с тобой».

Господи, они ведь виделись в последний раз два года назад.