Мир без милосердия - Анатолий Голубев

— Пойду обрадую Крокодила. — Жаки заспешил к выходу, потом вернулся и зашептал на ухо Дамке: — Крокодил не совсем в духе. Гонка, того, второстепенная... Крокодил хоть и держится, но, чует сердце, здорово куксится. Годы-то свое дают знать. Может, едой ублажим, а?! — Жаки заискивающе глянул в глаза Дамке, ища в них сочувствия.

— Ганс Дамке в полном распоряжении Крокодила. — Повар комично дернул ногой в шутовском реверансе.

— Ну и отлично, дружище! — обрадовался Жаки, довольный прежде всего тем, что сделал нечто полезное для команды.

Жаки нашел Крокодила восседающим в большом открытом «олдсмобиле» шоколадного цвета. Роже развалился на переднем сиденье, облокотившись о спинку и разговаривал с молодой женщиной и стариком с огромной, не по росту головой.

— Роже, ты знаешь... — бесцеремонно вторгся в разговор Жаки.

— Простите, — извинился перед сидевшими Роже. — Это наш механик Жаки. Вся велосипедная Франция держится на его золотых руках, — высокопарно представил Роже. Смущенный Жаки повертел ладонью в воздухе: дескать, не преувеличивай. — А это господин Вашон, организатор нашей гонки. Его дочь Кристина...

— Очень приятно. — Жаки церемонно пожал руку старику и как можно галантнее поцеловал ручку Кристине. — Мадемуазель, в Южной Америке таким девушкам говорят: «Муча миа перегримос», что означает...

— «Вы опасны», — перевела Кристина и засмеялась. Она хотела что-то добавить, но Жаки уже принялся за свое.

— Роже! У мистера Вашона отменный вкус! М-м-ма! Знаешь, кто приглашен поваром на гонку?

— Знаю. Дамке. Господин Вашон меня уже обрадовал.

Старик кивнул, подтверждая сказанное Роже. Упущенная возможность первым сообщить приятную новость несколько расстроила Жаки, но ненадолго.

— Дамке и вправду хороший повар? — спросила Кристина. — Отцу его настоятельно рекомендовали...

— Да, очень настоятельно. И он стоит нам хороших денег.

— Смею заверить, что гонщики скажут «спасибо». Он не просто повар — он кудесник. Я знаю его много лет...

— А вы еще и гурман!

— Все Крокодилы гурманы, — отшутился Роже. — Когда начинается настоящая гонка, — Роже подчеркнул слово «настоящая», и от старика Вашона вряд ли укрылся немой укор, — гонщику не до еды. Глоток воды комом в горле становится. А есть надо. Что только не делаешь, чтобы заставить себя проглотить кусок мяса...

Но старик Вашон уже не слушал. Он отключился от разговора, словно кто-то выдернул штепсель из розетки, и заерзал на заднем сиденье.

— Кристина, отвези меня домой. Мама, наверно, уже волнуется. Через полчаса парад открытия...

— Не сердитесь на папу. — Кристина попыталась смягчить впечатление, произведенное бестактностью отца. Она взяла Крокодила, выходившего из машины, за руку. — Он всегда такой. Годы и дела сказываются. А мы увидимся с вами на параде!

Она помахала обоим рукой.

— Ничего пышечка, — мечтательно произнес Жаки вслед уносившейся машине.

— Бретонская крестьянка! Лицо круглое, словно витраж в Нотр-Дам. Коротконожка. И зад низковат.

— Ой, Крокодил, что-то ты многовато заметил! Добром это не кончится! Она сложена, как роскошная универсальная пластинка — 331/3—45—78! — скорости современных проигрывателей. — Он толкнул Роже в плечо.

Тот ответил таким же толчком.

Они пошли к дому.

— Месье Вашон — молочный и кондитерский король.

— Значит, у толстухи есть еще и толстый кошелек?

— Еще какой!.. — Роже не успел закончить фразы, как сзади взвыли тормоза. Оглянувшись разом, Жаки и Роже увидели закачавшийся от резкого торможения «додж-супердатс» и блаженную улыбку на лице Оскара. Он вылез из машины, на которой не было видно родной краски. Вся она была облеплена наклейками. Огромный черный номер 13, надпись «Франция» на капоте, крыше и дверцах. Над ветровым стеклом доска с лозунгом:

«Молоко — для энергии, пирожные — для удовольствия».

— Не люблю наглых янки и шумную, самодовольную Америку... — брезгливо произнес Оскар, — но все готов простить им за мощные машины. Мой «феррари» кажется двадцатилитровой бочкой по сравнению с этим погребом.

Оскар обнял за плечи Роже и Жаки.

— Где остальные? На пару слов собраться надо...

Когда все уселись в креслах круглого холла, появился Оскар в отутюженном тренировочном костюме. Французский бело-красный петух на его рубашке выглядел особенно торжественным. Оскар начал без обычного долгого вступления.

— Этап сегодня простой и короткий. Девяносто пять миль — не дорога. Но в спорте вчерашняя формула успеха сегодня оборачивается формулой неудачи — поэтому думать постоянно! К тому же учесть — почин всегда важен. Конечно, легче стартовать, зная силу большинства участников. В своем кругу не требуется никакой разведки. На этой гонке слишком много темных лошадок. Неизвестно, например, что вообще могут русские. Везде молодежь растет не по дням, а по часам. Поэтому первый этап — разведка боем. Постарайтесь спокойнее взглянуть в лица своим соперникам перед самым стартом. Все будут озираться, стараясь по малейшим признакам прикинуть, кто на что способен. Покажитесь им как следует! Задача максимум — заявить Роже на желтую лидерскую майку.

— А если я ее надену? — спросил Мишель.

— Ты наденешь ее в следующей гонке, — спокойно отпарировал Оскар. — А теперь — на парад. Машина с питанием ждет у старта. Пойло готовьте сейчас. Можете сложить в «техничку» все необходимое на финише. Да не перепутайте — наш номер тринадцатый...

Все засмеялись.

— А ты, Роже, задержись...

Он обнял Крокодила и медленно пошел с ним к двери.

— Тебя, как капитана, призываю уже сегодня показать зубы... Крокодил — кличка достойная, за таким гонщиком пусть следят в оба. Специалисты не могут не понимать, что твое появление в этой гонке несколько странно. Сомнения лучше пресечь сразу. Потом будет легче. Понял?

Роже кивнул. Он сел на велосипед, и Оскар энергично толкнул его вперед.

— Ветра тебе в задницу! Береги себя!

Платнер забрался в машину. Жаки уже устроился рядом. На заднем сиденье стояли две объемистые коробки с соками, фруктами и прочей снедью.

Оскар присвистнул.

— С голоду не умрем?

— Вряд ли. Если только похудеем. — Жаки игриво закатил глаза к небу. — Открыть сок?

— Давай, Макака. А то с этими заботами я сегодня даже не позавтракал.

Жаки ловким ударом ножа вспорол банку апельсинового сока и передал Оскару. Тот повел машину одной рукой, а другой запрокинул банку над головой.

— Нет, ты посмотри. — Оскар поперхнулся. — Как этот Эдмонд пристегнул задний номер!

Оскар дал газу и вплотную прижался к бесконечной шеренге гонщиков. Высунувшись из окна, прошипел Эдмонду:

— Решил все ветра собрать задним номером? Перед стартом непременно переколи ниже! Издали он у тебя на парус похож!

Кавалькады — «технички» впереди, за ними команды — собрались на площади возле мэрии. Оскар пробрался к большому плакату с надписью «Франция». Десятки тысяч людей полиция загнала в специальные каре, перекрыв всякое движение. В толчее автомобиль Оскара оттиснули к длинному рекламному каравану.

— Такого каравана даже «Тур де Франс» не наберет! — присвистнул Жаки и начал считать машины, расписанные названиями известных и неизвестных фирм, с установленными на крышах макетами холодильников, электроплит, телевизоров и огромных муляжей кондитерских изделий. Над всем царствовали белоснежные, в два-три метра высотой бутылки молока. Жаки насчитал до ста машин и сбился.

Женский оркестр охватывал четким строем небольшую трибунку. Музыкантши в ярко-красных кирасах, высоких сапогах и коротких беленьких юбчонках стояли, смущаясь под взглядами гогочущей толпы гонщиков. На фоне пестрого оркестра королевами плавали красотки с лентами через плечо «Мисс Молоко» и «Мисс Пирожное».

— Сладенькие девочки... — вздохнул Жаки. — Одну бы выпить, другой закусить!

— Не объешься? — Оскару тоже нравился церемониал.

— А я не буду торопиться. Я с остановочками...

Оскар хмыкнул:

— Сколько красоток пропало зря, когда я был в трудном возрасте — ходил с девчонками в парк, но не знал для чего!

Раздались звуки фанфар. Краткую речь, стоя в окружении очаровательных мисс, произнес толстый мэр. А потом что-то долго говорил месье Вашон. Наконец раздались шамкающие шлепки аплодисментов — гонщики аплодировали, не снимая перчаток. Потом вся колонна медленно потекла по улице. Заняв свое тринадцатое — после официальных машин — место в строю, Оскар смотрел, как игриво двигался «поезд».

«Последние минутки тешатся ребята. Через два километра дадут настоящий старт— и пошло!..»

— Запиши километраж и время, — Оскар кивнул Жаки на блокнот, лежащий у ветрового стекла. — Я скажу тебе, когда дадут отмашку. Надеюсь, мы сегодня последний раз едем так далеко от «поезда»?

— А что, правило — машина лидера идет первой — здесь тоже знакомо? — скептически спросил Жаки.