Перед бурей - Иван Майский

к приему дорогой гостьи и с нетерпением ожидал дня,

когда это счастливое событие должно было совершиться.

Наступила ярмарка. Со всей округи собралась масса

народу. Приехал на ярмарку также сын важного немец-

кото барона, имевшего замок поблизости от села. Ходили

слухи, что предки барона разбойничали на большой доро

ге и что его родной дед был пиратом на Индийском океа

не, но попал в руки англичан и погиб на виселице. Нынеш

ний барон, однако, был большой человек при царском дво

ре и занимал разные высокие должности. Жил он большей

частью в Петербурге, а находившийся на месте управляю

щий драл три шкуры с окрестных крестьян и грозил ка

ждому недовольному. В этот год сын барона—молодой

конногвардейский офицер — проводил лето в замке, пьян

ствуя и безобразничая с привезенной им из столицы ком

панией. На ярмарке вся эта компания держалась шумно и

вызывающе, переворачивая телеги, сбивая с ног прохожих,

нахально приставая к женщинам. На беду, невеста Брауна

попалась на глаза баронскому сыну. Хорошенькая девуш

ка понравилась гвардейцу, и он бесцеремонно, на глазах

всего народа, облапил ее и стал целовать. Видевший это

Браун не мог удержаться, бросился на офицера и оттолк

нул его от невесты. Баронский сын пришел в ярость и,

наверное, тут же избил бы Брауна нагайкой, если бы не

вмешательство окружающей толпы. Знатный хулиган от

ступил пред разъяренными лицами и возмущенными крика

ми, но, уезжая, крепко выругался и погрозил Брауну ку

лаком:

— Я тебе это припомню!

И действительно, припомнил.

В назначенный день сыграли свадьбу. Было много го

стей, много вина, много добрых пожеланий. Когда все

разошлись и разъехались, молодые остались одни и, пол

ные счастья и любви, стали готовиться ко сну. Было уже

за полночь. Вдруг у входа в учительский дом, помещав

шийся на окраине села, раздался шум колес и вслед за

тем послышался громкий стук в дверь. Думая, что это

188

вернулся кто-то из недавних гостей, Браун открыл дверь

и сразу же был сбит с ног сильным ударом кулака в го

лову. Четверо здоровых парней из дворни барона ворва

лись в дом, схватили жену Брауна, заткнули ей рот, на

кинули на голову мешок и бросили в стоявшую у подъ

езда повозку. Браун пытался вырвать жену из рук

насильников, но был отброшен, смят и осыпан ударами.

Вслед за тем повозка с женой и ее похитителями скрылась

в темноте ночи. Не помня себя, не понимая толком, что

он делает, Браун бросился вслед за повозкой по дороге

к замку. Он бежал и кричал, призывая жену, проклиная

насильников, грозя всякими карами баронскому сыну. Ког

да Браун оказался, наконец, перед замком, ворота его

были наглухо закрыты. В окнах не видно было ни одного

огня. Он стал барабанить в ворота замка, стучал, кричал,

требовал, чтобы его впустили и отдали ему его жену. На

все вопли Брауна мрачный замок отвечал лишь мертвым

молчанием. Наконец, ключ заскрипел в воротах замка.

В душе Брауна вспыхнула потрясающая, невероятная на

дежда: может быть, это она, это его жена? Может быть,

баронский сын все-таки опомнился?.. Может быть,

уступая мольбам девушки, он, в конце концов, решил от

пустить ее?.. Но нет, три огромных волкодава выскочили

из ворот и бросились на Брауна. Он едва успел отскочить

и, схватив тяжелый сук, стал отбиваться от наседавших

на него собак. Ворота вновь захлопнулись, и Брауну ста

ло ясно, что оттуда, из замка, пощады ждать нельзя.

Преследуемый волкодавами, гонимый собственным отчая

нием, Браун в темноте ночи побежал назад, в село. Он

поднял с постели ничего не подозревавшего отца девуш

ки и рассказал ему о происшедшем. Начальник почты от

правил душераздирающую телеграмму в Ригу по началь

ству, прося помощи и защиты. Но было четыре часа утра,

все власти в Риге спали, а дежурный телеграфист не ре

шился в такую рань беспокоить высокое начальство. Он

просто ответил:

— Мало ли что бывает! Разберемся завтра.

Тем временем весть о похищении жены Брауна стала

распространяться по селу. Несмотря на ранний час, к до

му начальника почты стал собираться народ. Все возму

щались, кричали, ругали баронского сына, но никто не

решался сделать отсюда практические выводы. Напрасно

Браун умолял собравшихся вместе с ним итти к замку и

189

требовать немедленного освобождения его жены, — кре

стьяне переминались с ноги на ногу, чесали затылки и не

двигались. А один, более откровенный, сказал:

— Н-да, поди-ка, попробуй!.. Тоже тебе шею налома

ют... Барон-то при государе состоит.

Часы проходили. Наступил день. Начальник почты

вновь послал в Ригу отчаянную телеграмму. В ответ ему

сообщили, что обе телеграммы переданы по начальству,

но от начальства не было ни слуху, ни духу. Брауну ка

залось, что он сходит с ума.

Между тем по селу пошли неизвестно откуда взявшие

ся темные слухи, что нынче ночью в замке произошло

что-то страшное. Слухи эти росли, усиливались, пока, на

конец, не пришли из замка люди и шопотом, по секрету,

не рассказали, что случилось: похищенная жена Брауна

была передана в руки баронского сына и его компании.

Все они были вдребезги пьяны и едва ли даже ясно со

знавали, что делали. Несчастная девушка была изнасило

вана всеми по очереди. Совершенно обезумевшая, рано ут

ром она выбросилась из окошка замка и разбилась на

смерть...

Трудно описать состояние Брауна после этой истории.

Рассудок его помутился. Он пытался поджечь замок, но

это ему не удалось. Он хотел повеситься, но его от этого

спасли. Он заболел тяжелой нервной горячкой и много

месяцев пролежал в больнице. Он вышел оттуда разби

тым человеком: весь как-то сломался, постарел, потерял

почву под ногами. Он не мог больше оставаться в родных

местах, где все ему напоминало о только что пережитой

трагедии, и стал бродить по России. Был в Одессе, на

Кавказе, на Волге. В конце концов, восемь лет назад

судьба закинула его в Омск.

Браун навсегда остался холостяком: самая мысль о

женитьбе теперь стала для него предметом ужаса...