Марк Бернес в воспоминаниях современников - Коллектив авторов Биографии и мемуары

Вскоре Марк Наумович уехал на гастроли. И везде, где побывал, в залах, где пел он «Прасковью», повторялось то же самое. Едва заканчивался первый куплет, поднимались ветераны войны, за ними вставала вся публика. Реакция слушателей его потрясала. Внушала мучительную мысль: быть может, неосторожно это — касаться незаживших ран?.. Но он чувствовал, что песня нужна. На телевизионном «Голубом огоньке», посвященном двадцатилетию Победы, Бернес исполнил «Прасковью» по личной просьбе участвовавшего в передаче маршала В. Чуйкова. Последовали еще выступления — вновь телевидение, радио, концерты. И потекли широким потоком письма артисту. Тысячи писем…

Эти сложенные в архив листки и сегодня живут. И сейчас слышится в них эхо великой народной трагедии{92}.

Из писем к М. Бернесу{93}

Дорогой и многоуважаемый всеми Марк Бернес!

У меня есть хороший товарищ, заслуженный солдат, сержант запаса Григорий Гроза, с которым воевал в годы войны.

Фашистские каратели в Белоруссии расстреляли его семью и сожгли дом — за связь с партизанами.

После моей демобилизации в 1961 году в родном Челябинске я случайно встретил Г. Грозу. Он навсегда покинул Белоруссию, чтобы реже вспоминать трагедию. Живет одиноким в Челябинске в семье своей старшей сестры… И как старый фронтовой товарищ часто посещает мою семью, и мы вспоминаем былое и пережитое в годы войны.

В праздник 20-летия нашей Победы мы вместе с ним смотрели большой праздничный концерт «Голубой огонек» из Москвы, в котором принимали [участие] и Вы, дорогой Марк, и исполняли песни: «Нормандия-Неман» и «Враги сожгли родную хату». Последняя сильно взволновала и растрогала Григория Грозу.

Он очень уважает Вас и любит все песни в Вашем исполнении и переписал на ленту своего магнитофона все мои грампластинки в Вашем исполнении, но пластинки «Враги сожгли родную хату» у меня нет и я никогда ее не встречал.

Дорогой Марк Бернес!

Мне хотелось бы товарищу Григорию Грозе сделать приятный подарок и поэтому прошу Вас прислать для Г. Грозы грампластинку напетой Вами песни «Враги сожгли родную хату»…

Уверен, что Вы не откажете в скромной просьбе фронтовикам с Урала.

С большим уважением к Вам

подполковник запаса К. Гуцо.

9 января 1966 г.

г. Челябинск, ул. 3 сентября, 28, кв. 26 Гуцо Константин Петрович.

Всеми уважаемый тов. Марк Бэрнэс (извините, не знаю Вашего отчества).

Во-первых, извините за те минуты, которые Вы потратите на чтение этого не совсем обычного письма. Письмо это Вам пишет женщина от имени многочисленной родословной.

Живем мы в Сибири, где подчас лишены возможности отдохнуть так, как иногда хочется.

25 ноября 1966 года моя родословная отмечала большой жизненный праздник: 25-летие супружеской жизни, что по русскому обычаю называется «серебряной свадьбой». На этом большом торжестве в ожидании всех гостей включили телевизор, была передача для воинов, и в программе выступали Вы, исполнив песенку: Сожгли враги родную хату. Почти все заплакали. Была могильная тишина, и потом… потом это исполнение заслонило все остальное, и вся последующая программа как-то против желания всех стала неинтересной. Телевизор был выключен, и среди нас всех произошло что-то необъяснимо тяжелое. Мгновенно встала во всем величии ужасная картина войны, горе матери и гнетущая боль солдата. Пришли в себя, как мне казалось, только тогда, когда выпили по 2–3 рюмки, но я убеждена была, что мысленно каждый хранил прекрасные слова этой песни и незаменимое, чудесное исполнение.

Потом уже пошли комплименты по Вашему адресу среди женщин, мужья начали обижаться, а иные начали принимать всерьез (извините за откровенность). Большое Вам человеческое спасибо! От всей души желаю Вам самого большого здоровья, счастья в личной жизни и хороших успехов во всех Ваших делах.

А теперь просьба: если у Вас есть возможность, пошлите мне эту пластинку. Я переведу безоговорочно и незамедлительно деньги, куда Вы сообщите. Это мне будет служить дорогим подарком от артиста, от человека, который много нравится не только мне, но и всем…

С уважением к Вам М. Г. Толмачева.

23 ноября 1966 г.

Иркутская область, гор. Черемхово, площ. Декабристов, 9 Толмачевой Марии Георгиевне.

Уважаемый Марк Бернес!

Просим Вас извинить нас за то, что мы не знаем Вашего отчества, а поэтому обращаемся просто: Марк Бернес. Вы нас за это простите.

Мы, коллектив трактористов из треста «Харьковнефтегазразведка», прибыв из командировки одной, слушали Ваше выступление по телевизору 7 января 1967 г. на творческом вечере писателя М. Исаковского, где Вы пели песню о возвращении солдата домой. (Точно не знаем название песни, еще раз просим нас простить за это.)

Просим Вас, если Вам не будет трудно и если это возможно, пришлите нам слова и партитуру для голоса этой песни («А выпью я за упокой»), когда он, этот солдат, сидел на могиле Прасковьи.

Не посчитайте нас наивными или, хуже, глупыми, но у нас такая работа, что мы бываем в степи… Спим в тракторах, в кабинах, и Вам будем благодарны, если будем иметь Вашу песню у себя. Еще раз просим Вас простить нас за беспокойство и просим Вас нас уважить. Если Вам не трудно ответить нам, то просим: чем быстрее — тем лучше. Мы ее будем петь в степи у костра во время ужина.

Просим Вас, если уважите этих тружеников, которые к Вам обращаются, то пошлите письмом по адресу: Харьковская обл., г. Балаклея, пос. Нефтяников, дом 69, кв. 11.

Емиль Иван Павлович.

Очень просим Вас!!!

9 января 1967 г.

Здравствуй, уважаемый Марк Бернест.

Пишет Вам рабочий железнодорожных мастерских ст[анции] Камышин Богатырев Федор Иванович. Обращаюсь я к вам, дорогой Марк Бернест, с большой просьбой. Если возможно, прошу вас, не откажите мне в следующем: 19/11–67 в воскресенье вы пели песню для ракетчиков и артиллеристов по радио. Когда я вас слушал, я очень переживал потому, что… почти в точности так же получилось у меня в жизни, как у того солдата, про которого вы пели. Названия песни и кто ее сочинил, я не услышал, но пели вы здорово, и кто это пережил, тот знает, как это тяжело.

Я, дорогой мой, никогда к таким товарищам, как вы, не обращался, а эта песня заставила меня просить вас: напишите, пожалуйста, слова этой песни. Я вас век помнить буду и поминать добрым словом. Не откажите, пожалуйста. Начинается она так: спалили хату на деревне. В общем, пришел солдат домой, а дома все спалили фашисты, и он пришел на могилку и сказал: «Не осуждай меня, Прасковья» и выпил с горя водку пополам с печалью.