Храм ночи - Донован Фрост

Стигиец наклонился над останками. При одном прикосновении кости рассыпались. В каменном углублении виднелась бурая пыль — это было оружие, не выдержавшее испытание временем и сыростью. На черепе зияла пробоина, послужившая причиной гибели человека, а рядом лежало орудие убийства. Некромант поднял его и повертел в руках. Это был дротик, деревянная часть которого сгнила несчетное число лет назад. Сохранился только наконечник из черного вулканического стекла очень тонкой работы и костяная трубка, служившая рукоятью. Вот она и привлекла внимание колдуна. Рисунок по кости был странен — сплошные извивы, черточки, круги, выполненные очень тщательно, некогда прочерченные в кости канавки заполняла краска и металлическоя проволока. Человеку трудно даже представить такое изощренное искусство со столь странным чувством прекрасного. По всей видимости, это были именно узоры, а не письмена.

Еще труднее оказалось представить руку, под которую сделали эту рукоять. Стигиец сжал ее, пытаясь расположить пальцы в искусно выполненных выемках и канавках. Ничего не получилось. Держать было совершенно неудобно, а прицельно метнуть такое длинное оружие — тем более. Тут была необходима кисть побольше, с очень длинными пальцами, еще лучше, если бы этих пальцев оказалось на пару-тройку больше, чем у людей.

«Похоже, я на правильном пути. Или милость Сета и все мое искусство меня оставили, или сюда не приходил ни один человек, по меньшей мере, веков десять. Ведь даже доски на входе, скрепленные грубым, но щедрым заклятием, уже рассыпались на поверхности в прах. Я слышал о многих древних тварях, еще о множестве узнал из наскальных барельефов под центральным храмом Кеми, но ни одно из них не смогло бы изготовить столь совершенного оружия, да еще затейливо украсить».

Вслух он, конечно же, ничего не сказал. Продвигаясь дальше, маленький отряд еще не раз и не два наткнулся на останки, изрядно, правда, искромсанные подземными тварями. Несколько раз стигиец брал с мокрых холодных камней и прятал под плащ то детали дротиков, то столь же изящный, но неудобный для человека искривленный каменный кинжал с ограненным самоцветом в костяном эфесе, то пару неимоверно тонких каменных браслетов. Его спутники нашли несколько золотых украшений валузийских времен, как определил стигиец по чеканке.

«Сет, ну почему нет у тебя таких слуг среди воителей, как этот Конан или древний король-легенда Кулл. Ведь, похоже, он достал своих ужасных врагов даже в недрах земли. Видно, не все легенды о той эпохе — пустые басни».

Стигиец поминутно встречал оплавленные камни, искривленные каменные сосульки и иные следы магических ударов. Теперь у него не осталось сомнений: они идут по полю древнего сражения. Но большую часть ратного поля поглотила вода и известковые окаменевшие наплывы.

Сверху, из-под невидимых каменных сводов, упала вниз крылатая тварь. Она атаковала молча, сложив кожаные крылья и распахнув клыкастую пасть. Десятник, вовремя оглянувшийся, упал на колени, взмахнув над собой мечом. Удар, впрочем, не достиг цели. Неведомая птица уже ударила когтями в спину одного из воинов. Когти прорвали плащ, но скользнули по кольчуге, удар же был настолько силен, что аквилонца бросило вниз. Он ударился о камни и упал в воду. Там его схватила следующая тварь, летевшая следом за первой. Схватив истошно вопящую жертву, птица поволокла его к дальним отвесным скалам.

— Будь прокляты все сокровища! — вскричал седоусый ратник, опуская поздно вскинутый лук. — Эй, стигиец, поворачиваем назад, пока нас всех тут не пожрала эта нечисть.

— Верно, — осторожно поддержал его десятник, растирая ушибленное колено. — Король приказал нам сопровождать тебя до хода в замок. Но хода-то нет, цитадель над нами, а к сводам может взлететь только сам Митра в своей огненной колеснице.

— Хорошо, — согласился стигиец, видя, что иначе они повернут назад и без него. — Мы дойдем сейчас во-он туда, где река уходит в толщу скалы. Если не пройти там человеку, придется вам штурмовать стены цитадели в лоб, а я вернусь к моим изысканиям лекарственных трав и изготовлению приворотного зелья.

Ворча, воины согласились на последний рывок. Больше оплошностей они не допускали. Ринувшихся, было, снова птиц они посшибали стрелами или приняли на копья, а высунувшегося из воды змея вмиг изрубили мечами и топорами.

Стигиец не обращал на схватку, кипевшую вокруг, ни малейшего внимания, а сосредоточился на отточенных годами занятий некромантией ощущениях. А они говорили ему, что маг приближается к месту сосредоточия Сил. Кто-то необоримый сплел в узел непокорные стихии, из которых соткано вещество мира. В этом невидимом коконе покоилось нечто, сокрытое не только от взгляда смертных, но и от адепта Мирового Змея, за которым стояло могучее многовековое искусство черной магии. Стигиец чувствовал, как капля за каплей из него вытекает жизненная сила. Нет, в недрах замковой скалы не угнездился гигантский древний упырь.

«Этим» не нужны были жалкие силы мага. По сравнению с мощью кокона его искусства просто не существовало. Это частицы мощи, из которых стигиец годами ткал свой волшебный каркас сил, почувствовав более могучее вместилище, стремились слиться с бьющими ключами чистых Темных энергий, не обремененных жалкими заклинаниями, сплетенными человеком. С удивлением стигиец почувствовал, как покидает тело аквилонского воина плененный им дух, устремляясь в невидимую воронку. Такого просто не могло быть, но так было. А кокон этот находился в нескольких шагах от стигийца, за гранитной стеной, под которую, пенясь, уходил холодный поток. Колдовским зрением колдун видел, что под толщей воды сидит «глубинный страж», намертво преграждая проход к кокону. Существо не было посажено здесь на магическую цепь. Просто это древнее, известное из преданий и видений Черного Лотоса существо, вольготно расположилось рядом с бьющим ключом сил.

Хищная тварь приспособилась за века получать жизненную энергию, не охотясь и не убивая. Но сунься кто в воду, «страж» решит, что это нападение, и неминуемо вступит в бой. А под водой этот прозрачный спрут был опаснее десятка голодных акул.

«Наверняка сверху, из цитадели, есть вход к «этим». Не знаю, как Торкиль взломал защиту, наверняка тут не обошлось без желания самого кокона, но мне туда дорога одна — из замка. Если Темные, по крайней мере, несколько из них, живы, то разбудивший их станет обладателем неслыханной мощи. Интересно, правильную ли я сделал ставку в этой игре. Может быть, мое место — рядом с Блистательными? Вначале — рядом. И ближе к «этому», чему нет названия. Теперь я понимаю, куда делся Звездный Вестник. Примерно туда, где оказался бы я, попытавшись применить Искусство рядом с коконом. По открытым каналам вошло бы столько стихийной мощи, что меня бы разорвало в клочья. Значит, мятеж, даже гирканское нашествие, — все это вместе с планами ордена полная чушь для отвода глаз. Игру ведут «эти», вернее, они спят, уж тут-то я не могу ошибиться, а их защитные барьеры и вуали по-своему тасуют фигуры, дергая за ниточки. Так ярмарочный фокусник поступает со своими куколками. Кажется, Мировой Змей любит меня, предоставляя неясную, грозную и пугающую возможность изменить судьбы мира».