Храм ночи - Донован Фрост

Пахнуло могильным холодом, но это не смутило стигийца. Он смолк и подошел к разверстой в теле холма ране. На дне глубокой ямы виднелось несколько почерневших, полусгнивших досок.

— Хвала Мировому Змею, сил могло и не хватить. Так, есть и ловушка… однако совершенно топорная или, вернее, весьма и весьма старая, поставленная в те времена, когда адепты Сил тонкое искусство заменяли грубой мощью.

Продолжая бормотать, некромант полой плаща провел над ямой, задев едва заметные нити лунного света, оплетавшие вход в подземелье на манер паучьих тенет.

Раздался неожиданный металлический лязг и как будто перезвон колокольцев. Ткань плаща стала обугливаться и съеживаться, на лбу стигийца появились капли пота.

— Ну, нет… экая жалость, даром пропадает такая сила, но ничего не поделаешь, придется отпускать, иначе я разбухну и лопну…

С легким шипением паутина истаяла и исчезла, а над ямой на мгновение вспыхнуло радужное пятно, рассыпавшееся на тысячи алмазных брызг. Эти живые капли, сверкая всеми мыслимыми и немыслимыми цветами, осыпались в траву. Стигиец упругой походкой прошелся по поляне, причем на мертвенной маске его лица играла кривая улыбка… Казалось, он стал на голову выше, а на бледной коже даже заиграл нездоровый румянец.

— Сет, ради одного этого стоило пробираться по глухим землям и общаться с варварами. Кто бы мог подумать — Древние разбрасывались Силой, словно, играясь… Да, верно говорят Скрижали — «ткань мира тогда была гуще». Но — за дело. Или я первым доберусь до ключей чистых, незамутненных Сил, или какой-нибудь болван из Блистательных разберется, наконец, кто исподволь питает их дурацкие затеи. Трудно сказать, что будет. С перепугу он может уничтожить Спящих. Ну, конечно, не уничтожить, а намертво замуровать. Или — стать для них вместилищем. Тогда служители Сета будут иметь серьезную проблему — скитающийся по миру болван, из которого бьют фонтаны чистых энергий Тьмы, против которого бессильно любое искусство высших магов. Нет, таких всплесков Силы в нашем сонном мире допустить нельзя. Сет один знает, что вторгнется в наш мир в попытке уравновесить столь мощный сгусток тьмы и чем это закончится для всех нас. Скорее всего, мир разлетится в клочья.

Продолжая бормотать, стигиец направился к месту, где его ждали аквилонцы. Он привел воинов к яме и, указывая на нее, сказал:

— Вот вход в подземелья, пролегающие под замком. Немедленно шлите гонца к Конану. Это ключ к победе над мятежом. А мы пока постараемся проникнуть внутрь.

— А куда ведет этот лаз? В замок? — спросил десятник, с недоверием вглядываясь в развороченную земную толщу.

— Под замком должна быть древняя сокровищица. Не знаю, есть ли из нее ходы в саму цитадель.

Стигиец соврал и попал точно в цель. При слове «сокровищница» воины отбросили все сомнения и, толкаясь, полезли в яму. Известие о том, что встреча противником может и не состояться, вселило в них мощный заряд мужества. Вскоре, не успел еще поланный за королем гонец умчаться достаточно далеко, кляня судьбу и представляя себе груды древнего золота, гнилые доски уже валялись под ногами некроманта.

— Эй! А здесь светло, — раздался удивленный возглас десятника.

Действительно, из зияющего прохода струился скрящийся голубоватый свет, не яркий, но достаточный, чтобы видеть сырые стены и неровный земляной пол под ногами. Стигиец пожевал губами, глядя, как тает подземный свет при столкновении с лучами солца на поверхности, и спрыгнул вниз. Там он догнал командира аквилонцев и сказал:

— Отправь двоих своих солдат наверх — пусть замаскируют вход. Если нас здесь замуруют… Не забывай, дозорные врага шныряют по лесу совсем близко.

Десятник немедленно отдал необходимые распоряжения, и вскоре маленький отряд углубился в расширяющийся ход. Лаз был широким, по нему могли идти в ряд трое вооруженных ратников. Он неуклонно понижался и заворачивал вправо. Идти становилось все труднее. Каких-либо ступеней не было, словно не для людских ног был прорыт этот ход, и если б не похожие на змей корни, в беспорядке торчащие из пола, воины давно уже, потеряв опору, кубарем катились бы в неизвестность. Свет, тем не менее, не исчезал. Напротив, чем дальше они уходили от поверхности и солнечного света, тем освещение становилось ярче. По коридору гуляли странные волны и воронки зеленоватого света, собираясь в ярчайшие комки, он искрился, обтекал людские тела, давая доспехам тусклый отблеск. Лица, аквилонцев, казалось, подернула трупная зелень. Не было видно и теней. Тень отбрасывал только стигиец, причем только его тело — словно по земле за ним крался призрачный скелет. А вот плащ жреца этот свет поглощал и пропускал сквозь себя.

Наконец, спуск прекратился, и они вошли в огромный грот, загроможденный гранитными обломками, меж которыми струилась вода. С потолка свисали красные, черные, золотистые и серебряные каменные сосульки, даже целые застывшие водопады. В одном месте, приблизительно в полете стрелы, было видно какое-то строение, полностью поглощенное каменными потеками, скрывавшими его форму. Добраться до него казалось невозможным — вокруг разлилось настоящее подземное озеро с матово-черной водой, в которой отражались какие-то мелькающие тени, хотя искрящийся над водоемом воздух оставался чист и недвижим.

Стигиец неподвижно стоял, настороженно поводя бритой головой, в ожидании неведомой опасности. Он немало пространствовал по делам ордена по подземным городам и дорогам, прорытым подо всеми городами и храмами Стигии еще в незапамятные эпохи могущественными существами. Маг знал: лишенный солнечного света мир продолжает свое призрачное существование, и тот факт, что его хозяева многие столетия назад поглощены неумолимым временем, еще не значил, что катакомбы не населены.

— Стоять! Сомкнуть щиты! — заорал вдруг десятник, разглядев неясное шевеление за гранитными обломками.

Воины немедленно сгрудились вокруг своего командира и стигийца.

— Тихо вы! — прикрикнул на них колдун, старательно вслушиваясь в грозную тишину.

Вскоре до их ушей долетело слабое, но быстро приближающееся поскрипывание, словно кто-то водил железом по камню. Вот покатился с грохотом гранитный обломок, раздался всплеск. Воины принялись вразнобой бубнить кто молитвы, кто проклятия.

— Вот оно… — Голос десятника выдавал смертельный ужас, охвативший человека при виде подземного жителя. Действительно, меж глыбами мелькнуло стремительное тело, и охотник из недр земных предстал перед взором своих жертв, взгромоздясь на синеватый валун. Это был черный ящер размером с доброго теленка, бесхвостый, с короткой мощной шеей, на которой раскачивалась из стороны в сторону приплюснутая маленькая голова. Видимая часть брюха и шея его отливали грязно-желтым цветов, выпуклые глаза не имели зрачков: прозрачные, с напоминающими бельма гнойного цвета пятнами. Ящер высунул раздвоенный язык и зашипел.