Миллениум - Николай Симонов

— И это означает, что… Я не могу в это поверить! — разволновался он.

— Это означает, что наш первенец будет андрогинней. И я не вполне уверена в том, что и все другие дети, которых я рожу, не будут такими же, — сказала она и тихонько заплакала.

И тут до Павлова дошло. Укладывая и разбирая комплекты вещей, помещенных в батискаф "Фантом", он обратил внимание на наклеенные на них ярлыки с надписью: "Капсула N 2XX+XY", — но большого значения этому не придал. После того, что он услышал от Вены Саймон, ему стало понятно не только значение надписей, но и то, что ее использовали в качестве суррогатной матери, а его — в качестве добропорядочного старика Иосифа, который должен заботиться о ней и будущем потомстве.

— Я введу в себя простагландин, и сделаю искусственный аборт, — заявила она и зарыдала.

— Даже про это не думай! — рассердился Павлов и начал доказывать ей, что аборт, это — умышленное убийство, и Господь им этого не простит.

— Ладно, ты меня убедил, а теперь поцелуй меня в губы и приласкай, как умеешь…,- недоговорила она и взволнованно задышала.

Весь следующий день они решили посвятить отдыху. Вена Саймон, в шутку, предложила назвать этот день субботой, и он согласился, так как не меньше, чем она, нуждался в психологической разгрузке. Как маленькие, расшалившиеся дети, они, плескались на мелководье, прыгали на "шагреневой коже", превратив ее в батут, а затем растянули "спецматериал" так, что на нем можно было валяться, как на просторном паласе или очень дорогом персидском ковре в апартаментах пятизвездочного отеля.

Ради веселья, они устроили соревнование: кто больше подстрелит рыб из спортивного лука. Промахи были очевидны, и Павлов предложил пометать гарпуны. Результат был нулевой, пока Вена Саймон не догадалась использовать снайперскую винтовку. С помощью этого, непрофильного, инструмента рыбной ловли, им удалось подстрелить крупного осетра весом около 15 килограмм, размозжив ему голову пулей разрывного действия со смещенным центром тяжести.

Суббота есть суббота, и Павлов предложил развести костер, а затем зажарить и употребить в пищу их первый рыболовный трофей. Его супруга не возражала, но перед приемом шашлыка из осетрины заставила его проглотить капсулу укрепляющего желудок медицинского препарата. Постепенно в рацион их питания, кроме рыбы, вошли морепродукты: устрицы, мидии и морская капуста. Устрицы, в отличие от мидий, можно было употреблять в сыром виде, смочив их соком ужасно кислого дикого лимона. Морскую капусту они использовали в качестве гарнира к жареной и вареной рыбе и витаминного салата с добавлением дикого чеснока и лука. Этот салат они сдабривали майонезом, который Вена Саймон научилась сбивать из черепашьих и птичьих яиц и пальмового масла. Для полного удовлетворения потребностей гурмана им не хватало только хлеба.

Следующий день, который следовало назвать воскресеньем, они решили посвятить пешим прогулкам, надеясь совместить приятное с полезным: отдохнуть и удовлетворить любопытство по поводу окружившего их ландшафта. Они направились вдоль береговой линии в западном направлении. Пройдя пару километров, они наткнулись на неглубокий ручей и попробовали пробраться к его истоку. Пройдя триста шагов вверх по руслу, они достигли озерца площадью порядка 50-ти кв. метров. Вода в ручье и в озерце показалась им очень вкусной и не слишком минерализованной. Они наполнили водой две фляги из латекса объемом 2,5 литра каждая и продолжили свой путь вдоль берега. Вскоре на их пути возникли отвесные скалы, выступающие из воды. Павлов высказал предположение, что это — застывшая вулканическая магма, изверженная не так давно — около ста лет тому назад. Карабкаться по скалам без соответствующего снаряжения было бы очень неразумно, поэтому они решили вернуться назад и присмотреть какое-нибудь дерево для изготовления лодки.

В день, который по их календарю следовало назвать "понедельником", они вышли на работу. Для того чтобы вести счет дней их новой жизни в точном соответствии с астрономическим календарем, требовалось терпение: им следовало ежедневно в течение года записывать время восхода и захода солнца и фазы луны. Их карманные персональные компьютеры и электронные часы Вена Саймон в первый же день настроила на дату 01.01.01, которая, конечно, была условной. Настроение было бодрое, работа спорилась (они: продолжали расчищать площадку под будущее строительство), но к полудню погода испортилась: подул сильный ветер, и разразилась гроза. Пока бушевала стихия, они пообедали, выспались, и поздним вечером вышли на берег, чтобы искупаться и полюбоваться закатом солнца.

Искупавшись на мелководье, они попадали на камешки, отдышались, и тут же услышали громкий пронзительный свист.

— Смотри, дельфины! — радостно закричала Вена Саймон.

Павлов поднял голову и увидел совсем близко от берега две спины и плавники, медленно показывающиеся из воды и снова погружающиеся в неё. Он просто обомлел! Проплывшие мимо них дельфины были такие большие, синие и красивые. Ему сразу захотелось поплавать с ними рядом и попытаться добиться их расположения, но Вена Саймон его отговорила, заметив, что, раз в Байкале есть дельфины, то, наверное, водятся и акулы.

Их первая "рабочая неделя" началась с возведения покатого навеса для летней кухни, а завершилась постройкой их первой лодки, которую они выдолбили из ствола кипариса. Наиболее трудоемкую операцию — долбление корпуса — они выполнили по технологии древних судостроителей: извлекали древесину путем выжигания посредством раскаленных камней. Обугленные участки без труда убирались стамеской, благо древесина у кипариса прекрасно обрабатывается. В лодке, длина которой составляла около пяти метров, были установлены три перекладины-распорки и отверстие для установки узла крепления мачты.

На корме и обоих бортах Павлов прикрепил уключины и выстрогал из молодых пиний несколько весел: разъемных и неразъемных. Парус они изготовили из полотна "шагреневой кожи", сшив несколько полотнищ таким образом, чтобы он мог надуваться от ветра. Фал, то есть трос, поднимающий парус, Вена Саймон скрутила из прочных капроновых нитей, выкраивая время, предназначенное для сна. В день, который они считали "субботой", состоялись ходовые испытания лодки, показавшие, что она пригодна для продолжительного плавания.

В день, который они считали "воскресеньем", с утра установилась хорошая погода и они решили, что настало время выяснить, где они находятся: на острове или на мысе, глубоко вдающемся в море. О том, что Байкал — не озеро, а море свидетельствовали соленость воды, а также флора и фауна. Взяв с собой оружие (пистолеты и гранатомет), оптику, радиометры и небольшой запас продовольствия и пресной воды, они отправились в путь. Их путешествие вдоль береговой линии продолжалось до позднего вечера и завершилось на том же месте, с которого началось.