Скипетр света - Мара Вульф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– К архивам нам нужно спуститься по лестнице, – шепчу я после того, как мы снова остаемся одни. – Лифты по ночам не работают.
– Куда идти? – Данте вслушивается в темноту, но, кроме звука удаляющихся шагов, вокруг тихо.
– Западные лестницы расположены за египетским отделом в четвертом зале, – также шепотом объясняю я.
– Ну тогда пошли. Я буду позади.
Максимально быстро и тихо мы пересекаем ресторан «Great Court» и проходим мимо музейного магазина. Напротив расположен вход в четвертый зал. Переступив порог, я замечаю всего в паре шагов от себя еще одного охранника. Тот оборачивается в нашу сторону, и это явно означает, что я вела себя не так бесшумно, как хотела. Поспешно отступаю обратно за дверь. Раздается грохот, причем исходит он не от меня, и мужчина испуганно стонет.
– Что это за звук? – еле слышно спрашиваю у Данте, потому что ужас пробирает меня до костей. Бродить ночью по музею, оказывается, страшнее, чем я себе представляла.
– Это мумии в саркофагах, – шепчет он. – Они хотят вырваться.
Я прижимаю ладонь ко рту, чтобы не рассмеяться. Давно ходят слухи, что в музее водятся привидения. Теперь я понимаю, откуда они взялись. Говорят, что скульптуры, украденные из Акрополя, плачут, мумии кричат и требуют, чтобы их вернули в гробницы, запертые двери как по волшебству распахиваются или начинает звучать жуткая музыка. Все эти страшилки из СМИ… по крайней мере, раньше я так думала.
– Вперед, пошли дальше, – зовет Данте и следует за мной к лестнице.
Мы без приключений достигаем двери, ведущей в подземный архив, и он вновь берет меня за руку, чтобы пройти сквозь нее. На этот раз я готова, что, однако, не делает процесс приятнее. Весьма странное ощущение, как будто внезапно становишься бестелесной. Интересно, то же самое происходит, когда душа покидает тело? Когда Азраэль отделяет ее от этой жизни? Я снова спрашиваю себя, добился ли он чего-то от Осириса и вернулся ли уже домой?
Мы направляемся к полке, на которой хранится скипетр. Но прежде чем добираемся до нее, я чувствую, будто что-то не так. Ощущаю опасность на кончике языка еще до того, как вижу ее. Ночью в архиве включено только аварийное освещение, но даже в тусклом свете я различаю человеческую фигуру, которая лежит между стеллажами с неестественно вывернутыми конечностями. Коробка, в которой так долго спокойно лежал скипетр Уас, слегка сдвинута.
– О боже, – выдыхаю я и, не задумываясь, практически бегом преодолеваю оставшиеся несколько шагов.
– Тарис! – кричит мне вслед Данте, но я его игнорирую.
Вопль, который рвется у меня из горла, превращается в хрип, когда я опускаюсь на колени перед телом и переворачиваю его. И сама в тот же миг отшатываюсь, приземляясь на пятую точку и быстро отползая назад. На меня смотрят пустые окровавленные глазницы. Нет, этого просто не может быть. Пожалуйста, пожалуйста, нет!
Данте садится на корточки возле трупа, отработанными движениями осматривая его.
– Кто это? – с нажимом спрашивает он. – Ты с ним знакома?
Я киваю. Молодой человек одет в униформу охранника, хотя я понятия не имею, что он забыл в архиве в такое время. Неужели он меня раскусил?
– Это Адам. Он здесь работает, – едва шевеля языком, говорю я.
– Надо убираться отсюда.
Данте встает. Все его тело напряжено. На плечах, волосах и ладонях вспыхивает огонь. Дополнительный свет открывает вид на весь масштаб травм, нанесенных парню. У Адама не только отсутствуют глазные яблоки. Его туловище от шеи до пупка разодрано. Все измазано в крови. Полки и пол. Я судорожно вытираю ладони о пальто, ощущая во рту привкус желчи.
Данте подает мне руку, помогая подняться, но и у него пальцы скользкие. Потом принц прижимает меня к стеллажу и прикрывает своим телом. Затаив дыхание, мы вслушиваемся во мрак. Кто бы ни совершил это убийство, кажется, он уже скрылся.
– Это был Сет? Он и Гору когда-то вырвал глаза. Думаешь, он приходил сюда?
– Клади скипетр в коробку, – командует джинн вместо ответа.
Судорожными движениями я вытаскиваю коробку и открываю ее. Аккуратно убираю туда скипетр Уас. За эти дни выяснилось, что, несмотря на свой возраст, он очень прочный. Я в последний раз глажу его пальцами. Мне кажется неправильным, что теперь он вновь на долгие годы погрузится во тьму. С другой стороны, если бы не грабители и искатели сокровищ, он бы веками лежал в мрачной гробнице сына Рамзеса.
– Мы должны кому-то сообщить. – Я указываю на мертвеца, сама удивившись тому, что у меня не дрожит голос.
– Ничего подобного мы делать не будем. Разве что тебе хочется впутаться в расследование.
– Но нельзя же просто бросить его вот так, – сопротивляюсь я.
– Мы и не бросим.
Снова присев, Данте кладет ладони на грудь юноши. Занимается пламя. Мне бы стоило отвернуться, потому что жар практически невыносим. Данте не обращает на него внимания, но я улавливаю запах паленых волос и знаю, что это мои, хотя разгоревшийся огонь меня даже не касается. Зажмуриваю глаза от яркого света, а когда снова их открываю, тела больше нет. Джинн встает и отряхивает руки. На пол сыплется прах. Молодого человека, который всего пару дней назад был полон жизни и строил планы, больше нет. Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не заорать на Данте. Он не виноват в смерти Адама. Это сделал кто-то другой. Но конечность нашего человеческого существования еще никогда не представала передо мной с такой жестокостью, как сейчас… и это притом, что я не в первый раз имею дело со смертью.
– Уходим, – командует джинн, направляясь вперед. Позади нас раздается неясный скребущий звук, как будто кто-то тащит по полу тяжелый предмет. Все мои инстинкты сосредотачиваются на этом странном шуме, и ледяной ужас, словно тяжелый кулак, врезается прямо в живот.
– Беги, – приказывает Данте, но я не могу пошевелиться, да и куда бежать? Дверь заперта, без него я из архива не выберусь.
Скрежет прекращается, но в темноте вспыхивают две яркие точки. Словно лазерные лучи, они нацеливаются на меня. От последовавшего затем рыка у меня идет мороз по коже, а всего мгновение спустя к нам бросается черный силуэт. Данте швыряет в него огненный шар. Это определенно не Сет. Я вижу нос, похожий на приплюснутую собачью морду. Лицо демона искажается в злобной гримасе, и когда он раскрывает пасть,
